Уважаемые участники форума,
Когда мы обсуждаем перспективы демократического развития в мире, наверное, лучше анализировать ситуацию со всей третьей корзиной Хельсинкских соглашений: демократия, верховенство права и права человека
И я попробую выдвинуть пять тезисов для обсуждения, которые, как мне кажется, в той или иной степени определяют ситуацию с человеческим измерением в середине второго десятилетия 21-го века.
Первое. Проблема ценностей. Новая «религия», сформулированная после Второй мировой войны во Всеобщей декларации прав человека и позднее в двух пактах о гражданских и политических правах и об экономических, социальных и культурных правах и десятках международных договоров и соглашений по правам человека, к сожалению, не стала определяющей в мировой политике и мировом развитии. И, прежде всего, с точки зрения веры в эти идеалы. Что печальнее всего, даже в тех странах, которые считаются демократическими, или странами развитой демократии. Понятия «свобода», «человеческое достоинство», «права человека» и т.д. «затёрлись», стали «дежурными» для употребления западными политиками. Складывается впечатление, что они сами в них не очень верят и, соответственно, рассматривают как часть геополитических в внутриполитических технологий, а не как вдохновляющие идеалы. В мировой политике принято говорить о правах человека, свободе и демократии и потом действовать, как будто ничего этого не существует. Мне трудно сказать, что нужно делать, потому что в идеалы нужно верить и только тогда их можно продвигать и призывать к чему-то. Те, кто продвигают идеи всемирного халифата или коммунизма, или неких традиционных ценностей в этом отношении значительно эффективнее.
Второе. Международные договоры, международное право в области прав человека это право второго сорта, по сравнению с экономическими соглашениями или договорами в области безопасности. Хотя судя по действиям России в Украине и договоры в области безопасности, вроде известного Меморандума, не очень сдерживают от нарушения международного права. А что касается международных договоров в области прав человека, то здесь ситуация ещё печальнее. Диктаторские и авторитарные режимы многих стран, например Туркменистана, подписали большинство юридически обязывающих соглашений в области прав человека, которые они и не собирались выполнять и не выполняют. И ничего с этим поделать нельзя. Причём складывается впечатление, что для мирового сообщества важнее было то, что эти страны присоединились к этим договорам, а не то, будут ли они их соблюдать или нет. В результате эти договоры, вроде, есть, а в действительности их почти нет, не говоря уже о морально-политических обязательствах в форме мягкого права. У меня тоже нет каких-то рецептов, но пока нарушения международного права, взятых государствами на себя международных обязательств в области прав человека, не будут получать адекватного юридического или хотя бы политического ответа, трудно рассчитывать на какое-то уважение к международному праву в области прав человека.
Третье. Международные организации, которые в принципе созданы на основе разных политических и юридических обязательств, которые государства-участники обязались соблюдать. Организации, которые в принципе должны обеспечивать действие этого самого международного права в области прав человека. У меня уже давно возникает вопрос, почему мы их называем международными? Они – не международные, они -межправительственные. Некоторые правительства, которые избраны демократическим путём, в той или иной степени представляют свои народы. А диктатуры и авторитарные режимы представляют самих себя, то есть находящиеся у власти элиты. Соответственно, и интересы у них в этих организациях свои, а не их народов. Происходит подмена понятий и по существу эти межправительственные организации превратились для диктатур и авторитарных режимов, главным образом, в том числе и в вопросах развития демократии, верховенства права или прав человека, в места реализации геополитических технологий, продвижения интересов самих элит, диктаторов и авторитарных правителей. И поэтому возможности этих организаций крайне ограничены, даже при определённых усилиях демократических государств.
Четвёртое. Мировая политика в современном мире не просто основана на интересах, на «реал политик», а не ценностях. Она стала в максимальной степени циничной. Я уже несколько раз использовал такую метафору, что в современном мире у демократии, верховенства права и прав человека есть четыре врага: нефть, газ, война с терроризмом и геополитические соображения. И у меня нет никаких сомнений, что эти враги побеждают на всех фронтах. Они и определяют мировую политику, международные отношения. И места правам человека, верховенству права и демократии здесь остаётся немного.
И, наконец, пятое. Развивать демократическое на концептуальном уровне законодательство, эффективные демократические институты и практики, продвигать права человека и верховенство закона невозможно без граждан. Не в смысле политико-правовой связи со своим государством, а в смысле социального поведения свободного индивида, готового к кооперации и защите своих прав и интересов. Во многих странах граждане не появились, а существуют традиционалистские общества, не верящие в свободу, в институты, не умеющие делать выбор и нести за него ответственность. Большая часть постсоветского пространства – классический пример таких обществ. И для них свобода и демократия не являются средствами достижения какой-либо справедливости, хоть социальной, хоть в правовом смысле. Для них и свобода, и демократия, и права человека, это абстракции, не имеющие своего прикладного значения. Более того, благодаря пропагандистским усилиям ряда стран, особенно России, эти понятия вообще приобрели негативную коннотацию. Достаточно посмотреть при всей их условности результаты социологических опросов в странах постсоветского пространства. И это ещё один из вызовов, удовлетворительного ответа на которые пока нет.
Мне представляется, что речь идёт о фундаментальном кризисе, кризисе концепции мирового развития не только в части классических экономических представлений, но и политико-правовой организации государственного управления и общественной жизни.
Возможно в какой-то степени этот вывод – результат моего в значительной мере негативного опыта последних 25 лет жизни в постсоветском, но авторитарном государстве и участия в международном правозащитном движении.
Спасибо за внимание.
