Не хочу чувствовать себя идиотэсом
Древние греки не просто строили демократию. Они ещё и весьма нелестно называли тех, кто не хотел в этом участвовать. Гражданин Афин, живущий в отрыве от общественной жизни, не участвующий в общем собрании и иных формах государственного и общественного демократического управления по-гречески назывался идиотэс, то есть невежда, отдельный от всех человек, не несущий обязанности гражданина.
Древние греки вообще считали общественный «пофигизм» угрожающим функционированию демократического государства и с ним боролись. Поэтому идиотэса могли наказать атимией – бесславием, публичным бесчестием и презрением, а то и лишением прав гражданского состояния.
У меня не было предков из Древней Греции, но как-то с детства не нравилось укороченное от идиотэс, тем более что у нас оно означало совсем не то, что у афинян. Но, видимо, интуитивно я плохо воспринимаю и «греческое» значение этого слова, поэтому стараюсь интересоваться всем, что происходит в нашей общественно-политической жизни, особенно когда речь идёт о нововведениях в правовой сфере. Оттуда же обычно «прилетают приветы» правам человека.
И поэтому я хочу понимать, что там нас ждёт в результате разных реформ и модернизаций, чтобы не чувствовать себя идиотэсом в общеупотребимом значении этого слова.
От реформ справедливости больше не становится
За последние двадцать лет мы пережили несколько уголовных, уголовно-процессуальных, уголовно-исполнительных кодексов, каждый из которых, в свою очередь, буквально опухал от вносимых в него дополнений и изменений.
Пронеслись над нами реформа тюремной системы, которая откочевала из МВД в Минюст, а потом прикочевала обратно. Следствие прогулялось на вольные хлеба из прокуратуры и других органов в Государственный следственный комитет, а потом расползлось по отдельным правоохранительным структурам, миновав прокуратуру. Появилась налоговая полиция, которая потом стала финполом, в свою очередь, превратившимся в Национальное бюро по противодействию коррупции Агентства по делам госслужбы и противодействию коррупции. Реформировалась судебная система с созданием суда с участием присяжных заседателей, который, правда, стал потихоньку скукоживаться.
В общем, многое с разным эффектом реформировалось – и институты, и процедуры. Но как-то со справедливостью всё не задаётся. Люди пишут многочисленные письма всем кому можно, от Генеральной прокуратуры до уполномоченного по правам человека. Пишут в Комиссию по правам человека при президенте и самому президенту. Пишут в общественные организации и в ООН. Залезают на башенные краны, стоят с плакатами возле госорганов, даже от отчаяния устраивают публичные самосожжения из-за несправедливости государства.
Реформируем, реформируем уголовное правосудие, а как было около 1% оправдательных приговоров, так и есть. Только не надо мне говорить, что это показатель качества работы следствия, прокуратуры и судебной системы. Кстати, в соседней России этот показатель вообще 0,36%. В сталинском СССР было более 10% оправдательных приговоров. В Англии, Нидерландах, США (в разных штатах) этот процент доходит до 20. Какое, однако, слабое следствие в этих ведущих странах мира. Никак не могут научить своих шерлоков холмсов и эркюлей пуаро правильно работать.
Когда «хотят как лучше» – это настораживает
А может, дело не в этом? Может, дело в том, что там под оправданием понимают то, что прокурор не смог доказать вину обвиняемого вне пределов разумных сомнений, как того требует закон. Сомнений многовато оказалось. А ещё независимый суд не чувствует себя частью государства в его исполнительном выражении, а ветвью власти, обеспечивающей равенство и условия для состязательности стороны обвинения и защиты и, соответственно, верховенства права и справедливости.
На фоне этих моих размышлений передо мной оказался новый законопроект о модернизации процессуальных основ правоохранительной деятельности. Более чем 30-страничный документ, с концепцией и приложенной сравнительной таблицей.
В общем, некоторая модернизация оформления дальней дороги в казённый дом. Стал читать для расширения кругозора и представления перспектив.
Время задержания без санкции суда сократили с 72 до 48 часов. Это хорошо. Меньше времени извлекать из задержанного различными способами признательные показания.
Принудительная судебно-психиатрическая и судебно-медицинская экспертиза лица, не находящегося под стражей, – только с санкции суда. Тоже хорошо.
Негласные следственные действия (всякие там «прослушки» и «наружки») – теперь с санкции следственного судьи. Может, меньше незаконно слушать и следить будут? Правда, я не уверен, что наши органы будут всегда этого судью спрашивать. К тому же в основном он будет рассматривать вопросы единолично и без проведения судебного заседания. Вся надежда на его объективность и беспристрастность. Ну-ну….
А ещё нам через шесть месяцев могут сообщить, что за нами следили, правда, не рассказывая о результатах слежки. И ничего не скажут, если это будет представлять «угрозу интересам государства и общества». А эти интересы, как я понимаю, само государство и будет определять. И за себя, и за общество. Так что, боюсь, мало что узнаем.
Увеличили возможности защитника по сбору доказательств. Весьма рад. Ещё бы суд эти доказательства учитывал наравне с доказательствами стороны обвинения.
В общем, там много чего интересного. Но вот что меня – как заинтересованного в демократии «древнего грека» – беспокоит. Ведь всё это будут выполнять всё те же полицейские, те же следователи, те же прокуроры и тот же суд.
И мой опыт, который «сын ошибок трудных», пессимистично подсказывает, что, даже если «хотят как лучше», может получиться «как всегда».
ИСТОЧНИК:
Ratel.kz
http://ratel.kz/outlook/kak_modernizirujut_putevku_v_kazennyj_dom
