30 июня в СКО может завершиться казахстанская часть трагического цикла, связанного с кончиной в 2017 году жителя Петропавловска Анатолия Рейбант, опосредованно причиной которой стала его встреча со стражами порядка.
Предыстория
4 июня 2017 года житель Петропавловска 25-летний Анатолий Рейбант скончался у себя дома через три месяца после встречи со стражами порядка. Застав его перед отъездом на вахту вместе с другом Анатолием Скатовым за распитием алкоголя в общественном месте, обоих доставили в опорный пункт, оттуда в Центр временной адаптации и детоксикации (ЦВАД), где полицейские подвергли Рейбант избиениям (были зафиксированы различные травмы). Предположительно от повреждения лицевых костей черепа мужчина скончался через три месяца. Однако полиция, а затем и Антикоррупционная служба отказываются видеть в этом причинно-следственную связь. Все эти годы пожилые родители Рейбант пытаются привлечь к ответственности виновных полицейских, а также экспертов, давших ложные заключения, и медработников за неоказание помощи.
(см. «Убийственный рефлекс», «Бег по кругу с препятствиями», «Еще один родительский протест», «Сладких снов прокурорским работникам», «Высший пилотаж игнора», «Сам виноват, что сразу не скончался», «Дело Рейбант: последний виток спирали», «Дело Рейбант: круговая порука держит круговую оборону», «Дело Анатолия Рейбант: нет тела – прощай, дело», «Дело Анатолия Рейбант: концы в землю», «Дело Анатолия Рейбант: издевательство без конца»)
24 мая этого года адвокат потерпевшей семьи Татьяна Власова предприняла попытку напомнить о себе городскую прокуратуру, поскольку прошло больше года с момента подачи в Департамент полиции СКО заявления о возбуждении уголовных дел по трем статьям:
– Неоказание медицинской помощи больному (так как непрофессионализм или равнодушие медицинских работников в конечном итоге привели к тому, что от полученных от полицейских травм Анатолий Рейбант скончался).
– Заведомо ложное заключение эксперта в ходе досудебного расследования, совершенное по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении (первоначальное заключение эксперта института судебных экспертиз по СКО Платко впоследствии было опровергнуто комиссионной медэкспертизой, проведенный в институте судмедэкспертизы в Алматы).
– Умышленное укрытие уголовного проступка или преступления небольшой или средней тяжести от регистрации, совершенное уполномоченным должностным лицом. Это уже касается органа расследования, так как и по настоящий момент ни семье погибшего, ни ее адвокату не известно о принятом процессуальном решении и процессуальном статусе Ирины Григорьевны – матери Анатолия, соответственно, не проводилось ознакомление ни с одним процессуальным документом.
При этом 25 апреля 2022 года Ирина Рейбант и Татьяна Власова добились приема по Zoom у министра внутренних дел, поручившего своему подчиненному – начальнику Департамента полиции Северо-Казахстанской области – взять рассмотрение вопросов на контроль.
Как подчиненный и его ведомство отреагировали на поручение шефа – можно описать одним словом: никак..
В то же время акимат Якорьского сельского округа Кызылжарского района, который до последнего хранил фрагменты тела усопшего, являющиеся объектами экспертизы, получил указание – захоронить останки в присутствии представителя семьи Рейбант, прокуратуры и Антикоррупционной службы, проводившей (точнее, в основном непроводившей следствие). Основанием послужил заведомый обман со стороны Антикоррупционной службы, заявившей, что потерпевшая сторона и адвокат отказываются от захоронения. Не отказываются. Но поскольку процессуального решения не принято, то избавляться от вещдоков является преждевременным, если не сказать более – преступным шагом, в надежде, что с уничтожением последних вещдоков можно смело забыть о самом деле.
В феврале 2023 года Ирина Рейбант получила ответ начальника службы уголовного преследования Генеральной прокуратуры господина Сагиева. Господин Сагиев пишет, что изучил все обстоятельства дела и судебные экспертизы, признал правду за первой экспертизой Платко, впоследствии опровергнутой второй – комиссионной и более профессиональный, и решил, что основания для прекращения дела налицо, состава правонарушения не имеется. И при том что первое заключение не нашло связи между переломами костей черепа и последующей смертью, сам же пишет, что повреждения черепа образовались «при ударах головой об лед» – именно эту версию упорно продвигали полицейские, тогда как другие свидетели видели, как те же самые полицейские избивали лежащего на снегу Анатолия.
– C нашей стороны свидетели видели как зверски избивали моего сына, пинали ботинками, били по лицу и по всему телу, а при этом руки были в наручниках за спиной. Хватали за волосы и били об ледяную землю, вот откуда и перелом черепа, – в который уже раз за последние годы вынуждена вспоминать Ирина Григорьевна перипетии того дня. – Это голимые пытки над моим сыном. И кто-то из полицейских давил сыну коленом на шею. И это рассказывал его друг Скатов Анатолий на следственных действиях в 2018 году. Сколько можно покрывать преступников в погонах, а также эксперта, что дала ложное заключение и ещё оклеветала сына, что умер в алкогольном опьянение. Алматы доказала обратное, трезвым он был. И покрывать врачей, что не оказали сыну медицинскую помощь, окажи ему нормальную помощь, мой сын был жив и здоров. А теперь и у меня сына нет, у моего сына остался сын и он без отца.
Касательно эксперта Платко. Она по делу проходила почему-то свидетелем, и следователь Ташмаханова отвергла ее экспертные полномочия. Как считает Рейбант, для того чтобы увести от уголовной ответственности за ложную экспертизу.
«Я ни в коем случае не против захоронения объектов экспертизы. Я хочу это сделать, когда все это закончится. Я хочу это сделать в соответствии с православными традициями, чтобы при захоронении присутствовал священник-батюшка и отпел сына на кладбище, чтобы его душа полностью успокоилась. Но кого интересуют мои желания? Чтобы уничтожить объекты экспертизы Жорабеков С. (заместитель прокурора СКО – А.Г.), я думаю, пойдет на все и за моей спиной все-таки уничтожит вещественные доказательства», – пишет в очередном обращении в Генеральную прокуратуру Ирина Рейбант. И еще женщину интересует, почему районный акимат взял на себя «функции камеры хранения вещественных доказательств»?
Хотя тот же Жорабеков в феврале 2023 года после личного приема постановил, что прекращение уголовного дела является преждевременным и направил его со своей стороны на дополнительное рассмотрение в управление полиции. И в этом случае стражи порядка и пальцем не пошевелили, чтобы выполнить законное требование, и даже не посчитали нужным уведомить Ирину Григорьевну о том, что она является потерпевший с соответствующими этому статусу правами – в первую очередь возможностью знакомиться с материалами расследования.
Как бы ни было печально, но вряд ли стоит ждать какого законного и справедливого поворота дела Анатолия Рейбант на казахстанском отрезке. Идут последние согласования по избавлению от останков, видимо, все же акимат не хочет оказаться крайним.
В июне прошлого года следователь Антикоррупционного бюро Жайнагуль Ташмаханова вполне спокойно и без всяких для себя последствий поведала, что объекты исследования (разделенные на две части – одна осталась в акимате), переданные институту судебных экспертиз СКО и приложенные к уголовному делу, были уничтожены по истечению времени. Здесь остается ей верить на слово, так как никаких юридических тому подтверждений предоставлено не было. С равных успехом могли потерять или выбросить на свалку.
Определенно не пойдут силовые органы на то, чтобы привлечь к ответственности целую связку задействованных в беззаконии коллег и товарищей.
Что остается? Настаивать на приеме у президента? Хотя кого и когда принимали наши президенты за все 30 лет бытности? Есть Комитет ООН против пыток. В этом случае более чем определенно можно ожидать вынесения решения в пользу потерпевшей стороны, однако и в данном случае государство наше неоднократно и однозначно давало понять, что выполнять решения структуры Организации Объединенных Наций оно не станет не при каких обстоятельствах. Заверять и обещать – это сколько угодно и на любых площадках, а что-то делать – это не к нам.
И все же у Ирины Григорьевны теплятся какие-то остатки детской веры в справедливость.
– Если наш президент так беспокоится о своём народе, то пусть примет меня и моего адвоката Власову Татьяну Георгиевну, – говорит она.
