А ещё хотелось бы напомнить об одном эпизоде биографии Александра Аркадьевича, связанной с Казахстаном и Алма-Атой.
Нам известные три упоминания о Казахстане в песнях Галича, и все они связаны с темой сталинского ГУЛАГа, одним из главных островов которого была в 1931-54 годах наша республика.
Ах, Караганда, ты Караганда,
То мать, то мачеха – для кого когда…
– повторялось в рефрене «Песни про генеральскую дочь» (1966) от имени её героини – бывшей уроженки Ленинграда, отбывшей в Карлаге до и после войны два срока за расстрелянного отца – красного военачальника, а в начале 60-х годов живущей в шахтёрском посёлке под Карагандой.
От Караганды по Нарым –
Вся страна, как один нарыв.
Воркута, Инта, Магадан –
Кто нам жребий тот нагадал?
– вопрошал бывший лагерник и покалеченный на войне солдат в «Песне о синей птице» (1969), в которой сменяющие друг друга десятилетия 30-х, 40-х и 50-х маркированы сменой красок: поиски синей птицы оборачиваются красным цветом крови, а темноту лагерного барака сменяет желтизна песка, осыпающегося после артиллерийской канонады.
А песня крепчает: «Взвивайтесь кострами»,
И пепел с золою, куда не ступи.
Взвиваются ночи кострами в Остраве,
В мордовских лесах и в казахской степи…
В этой строфе «Песни о чистых руках» (1971) единый ассоциативный ряд составляют «Гимн юных пионеров» из уже далёкого к тому времени 1922 года, пепел сожжённых войной городов и деревень с золой в печах крематориев гитлеровских концлагерей, советские танки, утюжившие своими гусеницами Пражскую весну в августе 1968-го, сталинские лагеря в Казахстане и Мордовии с теми же мордовскими лагерями, но уже брежневско-андроповсккими со сроками по диссидентским статьям.
Итак, три цитаты из трёх песен Галича с упоминанием Казахстана в целом и Караганды столице казахстанской части архипелага ГУЛАГ – это, на наш взгляд, отнюдь не мало, особенно по сравнению с полным отсутствием каких -либо упоминаний столицы советского Казахстана с всеми её четырьмя буквами «А» и драгоценным для нас дефисом «между Алмой и Атой», воспетым другим алма-атинским бардом полвека спустя по совсем другому поводу.
Однако в жизни Александра Галича были как минимум два эпизода, непосредственно связанные с Алма-Атой. Речь идёт о двух его приездах в наш город весной и летом 1967 года, связанных с планами Русского драматического театра им. Лермонтова получить цензурное разрешение на постановку пьесы Галича «Матросская тишина», уже запрещённой к постановке в Москве. Инициатором этой попытки была заведующая литературной частью театра, поэтесса Руфь Мееровна Тамарина (1921-2005), бывшая узница Степлага и свидетельница знаменитого Кенгирского лагерного восстания в 1954-м.
Четверть века спустя Тамарина описала эту историю в статье «Три встречи» (имелись в виду, помимо двух посещений Галичем нашего театра, также и его полулегальное выступление с концертом в стенах театра). Тогда же в Алма-Ате состоялось ещё одно выступление Галича в формате встречи со студентами КазГУ на заседании филфаковского поэтического общества. Это мероприятие организовал профессор кафедры русской и зарубежной литературы Александр Лазаревич Жовтис (1923-1999), а четверть века спустя он описал это в статье «Стукачей среди нас не нашлось».
Фото обложки той книги.
Обе статьи были включены в вышедший весной 1992 года книжный сборник «Боль», составителями и издателями которого были Алексей Андреевич Пугаев (1939-2002) и будущий автор этих строк. Презентацию книги мы провели с участием А.Л. Жовтиса и Р.М. Тамариной, а также многих других живых и здравствовавших ещё тогда представителей алма-атинской интеллигенции, за четверть века до того присутствовавших на тех двух концертах Галича. При этом местом проведения того вечера стал та самая аудитория старого здания КазГУ на алма-атинской улице Кирова (к началу 1992 года это уже было здание Казахской академии искусств им. Жургенева на улице Богенбай батыра) тому времени).
Что же касается того концерта Галича в Лермонтовском театре, то он проходил в старом театральном здании по улице Дзержинского (ныне это Уйгурский театр музыкальной комедии на улице Наурызбай батыра), расположенном наискосок от комплекса зданий республиканского КГБ. Такое соседство вызвало забавный диалог между московским бардом и одним из алма-атинских зрителей. Когда Галич, взойдя на сцену и пробуя микрофон, спросил в него: «Ну что, слышно?», кто-то из слушателей (говорят что один из актёров театра) громко ответил: «Очень хорошо слышно… даже в доме напротив!»
О том, какие именно песни их уже написанных к тому времени исполнял Галич на двух алма-атинских концертах мая 1967-го, а также на домашних «квартирниках» у профессора Жовтиса и поэтессы Тамариной, а также о том, как эти песни воспринимались алма-атинской аудиторией, оба автора подробно вспоминали в своих статьях для нашего сборника «Боль» (1992). Эти тексты неплохо было бы оцифровать и выставить в сети интернет, где их до сих пор нет.
Зато в глобальной сети можно найти скан алма-атинского фотоснимка из того же нашего сборника «Боль». На том фото Галич запечатлён вместе с Александром Жовтисом и его супругой Галиной Евгеньевной Плотниковой (1921-2007) в гостях у великого скульптора Исаака Иткинда (1871-1969). Несколько лет спустя, уже в эмиграции, Галич вспомнил об этом посещении и рассказал о жмзни и творчестве Иткинда в одной из ведомых им передач на радио «Свобода».
Александр Галич в гостях у скульптора Иткинда. Алма-Ата, апрель 1967 г.
Следует отметить, что в 1967 году, когда всё это происходило, Александр Галич ещё не был абсолютной персоной нон-грата для Советской власти, как будет в последующие годы. До триумфального выступления Галича на первом (и последнем до самой перестройки) всесоюзном слёте бардов в Новосибирском академгородке (конец марта 1968 г.), в ответ на которое раздастся грозный рык партийной критики в прессе и административный запрет на выступления и публикации. ещё через два года грядёт исключение из членов Союза писателей и Союза кинематографистов, а уже в декабре 1974-го – эмиграция, а ещё через три года – гибель в парижской квартире от удара током.
У нас же в Алма-Ате непосредственно за организацию тех двух концертов Галича никто не пострадал ни в 1967-м, ни в 70-е годы. Однако в 1971 году магнитофонные записи песен Галича (как в записях с тех концертов, так и более поздних) были изъяты при обыске квартиры Александра Жовтиса вместе со многими образцами печатного самиздата того времени. Вот как Александр Лазаревич уже в постперестроечные годы описал один из эпизодов, связанных с теми записями:
* * *
Следователь Комитета госбезопасности КазССР Николай Васильевич Васильченко, допрашивавший меня по самиздатовским делам летом 1971 года, явно мне сочувствовал и старался сформулировать протокол в мою пользу. Мы с ним анализировали конфискованные у меня магнитофонные записи, среди которых основное место занимали песни Галича – в частности, «Ночной смотр». В ней по ночной Москве шагают бронзовые и гипсовые статуи вождя всех времен и народов, ожидающие своего часа. Открыто издеваться над Иосифом Виссарионовичем тогда не разрешалось. А уж предсказание поэта – «им бы, гипсовым, человечины – они вновь обретут величие» было и вовсе уголовно наказуемым. Доказать, что этого в тексте нет, не представлялось возможным – текст перед нами.
– Ну, как вы объясните «Ночной смотр»? – спросил с любопытством следователь.
До этого вопроса я ухитрялся как-то отмывать от «антисоветизма» другие предъявленные мне песни Галича.
– Видите ли, – сказал я, – ключевыми, то есть раскрывающими художественный замысел автора в этом произведении, являются строки: «Утро Родины нашей розово, / Позывные летят, попискивая…»
Они же говорят о том, что наше время – время светлое, как весеннее утро, и перешибить поступательное движение к будущему тени прошлого не могут…
Это я, столь примитивно лукавя, говорил о брежневских временах! Но суть дела была в другом. Всем нам в пятидесятые годы мозолило глаза полотно художника Шурпина «Утро нашей Родины» – грандиозная фигура Сталина на фоне московского пейзажа и окрашенного утренней зарей неба. Строки же Галича были издевкой уже над брежневской эрой. Мое объяснение было рассчитано на дураков, к каким, как выяснилось в ходе допроса, Васильченко отнюдь не принадлежал. Однако…
– Верно, – сказал он. – Даже живописцы изображали утро нашей Родины. Я внесу ваше разъяснение в протокол полностью…
Мне показалось, что Николай Васильевич при этих словах даже подмигнул мне. В качестве крамольного материала в моем деле «Ночной смотр» больше не фигурировал.
(Воспроизводим по книге А.Л. Жовтиса «Непридуманные анекдоты». М., ИЦ «Гарант», 1995.)
В завершение наших алма-атинских заметок к отмечаемому сегодня вековому юбилею великого российского барда второй половины ХХ века мы сочли необходимым сделать один небольшой отсыл к двум современным российским телеканалам. Вечером 19 октября телеканал «Культура», а в полночь с 19-го на 20-е Первый канал анонсировали следующие передачи о Галиче (время указываем алматинское):
– по «Культуре» в 19:40 – передаче «Острова» и затем концерт памяти Александра Галича;
– по Первому каналу в 00:00 – премьера фильма «Навсегда отстегните ремни».
Сразу три телевизионных публикации к одному юбилею – наверное, стоит их посмотреть. Разумеется, мы не можем поруиться .за их художественную и мировоззренческую адекватность мы не можем поручиться (телевизор в России всё-таки насквозь путинский, почем у и там, и у нас многие не смотрят его принципиально), однако посмотреть стоит. А если нет, то модно прямо сейчас, сразу по прочтении этих строк, советуем нашему читателю набрать в поисковой строке оттуда слова «Песни Александра Галича», а когда загрузится, нажать на треугольничек прогона.
