г.Алматы, 11 февраля 2020 г.
Уважаемые участники и гости,
Прошел ещё один год со времени нашего предыдущего круглого стола, посвященного памяти Алтынбека Сарсенбаева.
События этого года для меня ещё раз высветили то, какие огромные провалы в общественно-политическом поле образуются при безвременном уходе из жизни людей, общественных деятелей, журналистов, которые играли и смогли бы ещё сыграть важную роль в развитии современного Казахстана. Нам катастрофически не хватает Нурбулата Масанова, Сабита Жусупова, Батырхана Даримбета, Асхата Шарипжанова. Но в отличие от них Алтынбек был ещё и политиком, действующим политиком, занимавшим важные государственные посты и перешедшим в оппозицию существующему политическому режиму.
И этот его переход, наряду с переходами в оппозицию Акежана Кажегельдина, Галымжана Жакиянова, Мухтара Аблязова, Заманбека Нуркадилова и ещё ряда бывших высокопоставленных государственных деятелей продемонстрировали, что элита не монолитна, что в ней существуют расколы, что существуют разные представления о том, каким должен быть Казахстан в 21-ом веке.
И в этом смысле Алтынбек был казахским политиком, который, как когда-то алашордынцы, видел развитие Казахстана прогрессивным, современным, по образцам развитых стран мира, а не в сторону архаики и полуфеодальных отношений правителей и народа.
Поэтому мы и проводим эти круглые столы, как продолжение дискуссии об этом будущем нашей страны, в которой он принимал активное участие.
Прошедший год, в отличие от 28 предыдущих, значительно изменил наш политический ландшафт. Теперь у нас два президента вместо одного. А когда в степи есть не одна вершина, а две, пусть и разные по высоте, то обязательно есть место для кочевки между ними.
То есть, есть какое-никакое политическое пространство и какая-никакая внутриэлитная конкуренция. Попытка представить эту конструкцию как единое целое, с моей точки зрения, весьма искусственная, потому что природа авторитарного режима такова, что любая институциализация вокруг разных персоналий наверху властной пирамиды приводит к внутренней конкуренции, которая, в свою очередь, приводит к изменению политического пространства.
Новый президент, видимо, с согласия старого, объявил о необходимости политических реформ, хотя лично я пока чувствую себя как обезьянка из известного мультфильма, которой удав передал привет, она руку протянула, а слонёнок ей ничего материального так и не передал.
Так вот с учётом этих обещаний полезно определиться, а откуда мы хотим выйти после почти 30-летнего единоличного правления? Что мы из себя представляем, и от чего бы желательно было отказаться в ходе транзита?
В течение последних почти 30 лет на пространстве бывшего Советского Союза в большинстве стран сформировались весьма странные с точки зрения политической науки режимы, которые можно охарактеризовать как «гибридный авторитаризм» или «имитационная демократия», и которые, с моей точки зрения, отличаются только уровнем лицемерия правящих элит, выраженным как в законодательстве, так на практике.
Наша страна как раз является классическим примером такого режима, причем в разные моменты времени проявляющим и те, и другие черты.
Я продемонстрирую это на ряде примеров.
Наша Конституция 1995 года, в которую были внесены десятки поправок, устанавливает как бы систему разделения властей и сдержек и противовесов. В ней есть три ветви власти: законодательная и представительная (двухпалатный Парламент), исполнительная (Правительство во главе с премьер-министром) и судебная (на вершине находится Верховный Суд и квази-судебный орган – Конституционный Совет, поскольку у нас нет Конституционного Суда).
Но, помимо привычного для конституционных демократий разделения властей в Конституции Казахстана существует ещё одна ветвь власти – президентская, причём президент обеспечивает согласованное функционирование всех ветвей государственной власти и ответственность органов власти перед народом. Таким образом создана весьма своеобразная суперпрезидентская конструкция в виде «три плюс один» с доминированием Президента над остальными ветвями, что и позволяет называть эту «демократическую» конструкцию чисто имитационной.
Или статья 10 нашей Конституции. Как все мы знаем, у нас запрещено двойное гражданство. Так вот в статье 10 во втором пункте в первой фразе написано черным по белому, что, цитирую, «Гражданин Республики не может быть лишен гражданства, … а также не может быть изгнан за пределы Казахстана». Зато во второй фразе написано «Лишение гражданства допускается лишь по решению суда за совершение террористических преступлений, а также за причинение иного тяжкого вреда жизненно важным интересам Республики Казахстан».
Эти прямо противоречащие друг другу фразы в одной статье в самом главном правовом документе страны наилучшим образом характеризуют этот политический режим: что-то нельзя, но, если режиму очень хочется, то – можно.
Дальше примерам этому хоть в законодательстве, хоть на практике, несть числа.
Конституция закрепляет политическое и идеологическое многообразие, политический плюрализм, но ни в Парламенте, ни в местных представительных органах власти (маслихатов) вообще нет представителей оппозиции.
Почему? Потому что, во-первых, действующее законодательство о политических партиях вообще не создает условий для организованной политической деятельности. В стране с населением в 19 миллионов человек, чтобы создать политическую партию, сначала надо создать инициативную группу из 1000 человек, потом собрать их в одном месте, причём представляющих, как минимум, две трети от 17 регионов страны, и провести учредительный съезд, а потом в течение четырёх месяцев набрать не менее 40 000 членов, причем не менее 600 в каждом регионе страны, и все их данные с заявлениями о вступлении в партию и адресами направить в Министерство юстиции РК.
Во-вторых, оппозиция не имеет никакого доступа к общенациональным средствам массовой информации, которые находятся либо в государственной собственности, либо контролируются близкими к властям олигархами и группировками. Оппозиция не представлена ни в Центральной избирательной комиссии, ни в комиссиях других уровней.
То есть политический плюрализм как бы есть, но в действительности его просто нет.
Конституция гарантирует право на свободу мирных собраний. Но этого права на практике почти нет вообще, поскольку в стране установлен разрешительный принцип в отношении мирных собраний, включая разрешения на пикеты и даже голодовки в публичных местах. А во всех населённых пунктах местными властями выделено по одному-два места, в основном, в удаленных от центра районах, в результате чего граждане практически лишены права на демонстрации и шествия, которые предполагают движение по определённому маршруту.
За последние несколько лет местные власти дали меньше десятка разрешений на митинги, а сотни акций были признаны несанкционированными. В последние несколько месяцев в ходе различных несанкционированных совершенно мирных акций протеста, в том числе после прошедших в июне этого года президентских выборов, несколько тысяч человек были задержаны, тысячи привлечены к административной ответственности, в том числе и в виде административных арестов. Причём суды проходили и в ночное время, и на территории полицейских участков, и без участия адвокатов. Людей задерживают за одиночный пикет, флэш-моб, растягивание баннера с лозунгом, держание плаката без слов, стояние с видом что что-то держишь, возложение цветов к национальному памятнику как акцию протеста или даже гуляние с шариками неправильного цвета.
На фоне этого Министерство информации и общественного развития в пятницу, 7 февраля обнародовало концепцию нового законодательства о мирных собраниях, согласно которой власти собираются «осчастливить» нас специально выделенными местами для собраний. Такими «резервациями», которые, правда, по распоряжению президента будут не на окраине.
То есть, власти искренне полагают, что источник власти – народ, как написано в Конституции, не может митинговать и демонстрировать у зданий, где сидят его представители или нанятые им на его налоги менеджеры, а если сильно хочет собраться, то пусть собирается в каком-нибудь парке или пустыре подальше от глаз начальства. Потому что они действительно считают себя нашими начальниками.
Мы – подведомственное население, которому из высоких кабинетов могут насыпаться какие-нибудь полезные штуки, а чаще всего прилететь какие-нибудь большие «приветы».
Наше государство в лице начальства считает себя мамой, папой, бабушкой и дедушкой, поэтому и объясняют за рубежом, что демократия у нас молодая, поэтому и требовать с нас пока ничего не надо. А народ вместе с демократией ещё очень маленький, несмышлённый, сам ничего не умеет и не может без государственной заботы. Поэтому им все время управляют, воспитывают и промывают мозги.
Всегда удивляюсь, а как обычные люди вообще живут. Детей рожают, воспитывают, учатся, работают, в общем живут, не особо оглядываясь на государство. И возникает крамольная мысль: а что бы было, если бы участие государства в моей жизни было минимальным. Как в демократических странах. Исполнение законов, безопасность, поддержание общественного порядка, помощь социально уязвимым. И всё. Но это в нормальной, а не имитационной демократии.
Так что приходится со словами как-то разбираться. Ещё и с теми, которых как бы нет.
В прошлом веке великая русская актриса Фаина Раневская, которой сказали, что нельзя произносить слово из четырёх букв, описывающее нижнюю часть тела, удивленно заметила: «Как это так, часть тела есть, а слова нет?».
Аналогию можно провести с отрицанием нашими властями наличия политических заключённых в Казахстане. То есть, они есть, а вот слова нет.
Причём растёт число осуждённых к длительным срокам лишения свободы за участие в деятельности запрещённой за экстремизм организации, «Демократический выбор Казахстана», которая существует, в основном, виртуально, в социальных сетях, и никогда не призывала к насилию, или по статье 174 Уголовного кодекса Казахстана за возбуждение разных видов розни, в подавляющем большинстве случаев, при отсутствии каких-либо последствий или потерпевших от якобы злоупотреблений свободой выражения мнения. Или по статье 405 УК РК за участие в деятельности запрещённых организаций, или якобы за пропаганду терроризма, которая как-то ни на кого не повлияла.
Поскольку судебная система политически явно зависима, к тому же характеризуется обвинительным уклоном (количество оправдательных приговоров не превышает 1-2%), трудно вспомнить оправдательные приговоры по политическим делам, а в ряде случаев приговоры имеют просто-таки анекдотический характер. По целому ряду политических дел вынесены приговоры к дополнительному наказанию в виде запрета заниматься общественной деятельностью и организовывать митинги и демонстрации, а в Уральске суд запретил в приговоре гражданской активистке посещать семинары, тренинги, круглые столы и конференции.
Это было бы смешно, если бы не имело конкретные негативные правовые последствия.
При диктатуре всякая политическая альтернатива запрещена. При демократии политическая альтернатива поощряется, а ключевой обязанностью государства является обеспечение политических прав и гражданских свобод в стране.
А вот при «гибридном авторитаризме» или «имитационной демократии» что-то запрещается, а что-то разрешается, но то, что разрешается так интерпретируется, что по существу тоже запрещается.
Вот из этого точно надо вылезать и чем быстрее, тем лучше.
Спасибо за внимание.
