Двадцать третий казахстанский День независимости и третья годовщина Жанаозена: что для кого официальный праздник, а что для кого день скорби и протеста.
На смену декабрям приходят… декабри
16-й день первого месяца зимы начал приобретать черты исторической даты, судя по всему, в довольно-таки далёком уже 1986 году. В первой половине этого дня в главном здании на алма-атинской площади имени Л.И. Брежнева (ныне площ. Республики), занимаемом теперь акиматом Алматы, а в те времена – Центральным комитетом Компартии Казахстана, прошёл однодневный пленум ЦК. Прозаседав, как потом подсчитали, ровно 18 минут, члены ЦК единогласно освободили Динмухамеда Кунаева от обязанностей первого секретаря и избрали на этот пост Геннадия Колбина.
Сама по себе замена одного партократа на другого вряд ли стала бы историческим событием, если бы не последовавшие за ней другие события на той же площади Брежнева, но только не в главном здании, а непосредственно на проезжей части улицы Сатпаева в промежутке между улицами Мира и Фурманова. Впервые в истории алма-атинской Новой площади, а равно и всего города Алма-Аты как столицы Казахской ССР, а равно и в истории всего Казахстана, да пожалуй и всего тогдашнего СССР в тот день 17 декабря 1986 года состоялась многотысячная демонстрация протеста казахской молодёжи против кадрового решения монопольно правившей партии.
Вечером того же дня на той же площади и прилегающих к ней улицах произошёл силовой разгон демонстрантов милицией и армией, а на следующий день повторились и демонстрация, и силовой разгон. За теми событиями 17-18 декабря 1986 г. последовали партийно-гебешные и судебные репрессии в отношении «казахских декабристов», продолжавшиеся до конца зимы 1986-87 гг., а в точечной форме (отдельные судебные процессы) даже до лета 1987-го.
Однако политические реформы, начатые в рамках происходившей в те годы горбачёвской перестройки, развивались очень быстро и, как правило, в направлении либерализации и демократизации. И вот уже к осени 1988-го почти все осуждённые по делам декабря-1986 выходят на свободу, а в 1990-91 годах получают юридическую и политическую реабилитацию. Площадь Брежнева алма-атинские власти переименовывают в площадь Республики, а прилегающую к ней улицу Мира – в проспект Желтоксан (казахское название этого месяца становится именем собственным для декабрьских событий 1986 года).
А в мае 1989-го новый пленум ЦК КПК столь же единогласно, как и 16.12.1986, отправляет в отставку Геннадия Колбина и избирает первым секретарём Нурсултана Назарбаева. Ещё через год, в апреле 1990-го, депутаты Верховного совета республики единогласно избирают Назарбаева президентом Казахской ССР, которую переименовывают 10 декабря 1991-го в Республику Казахстан.
Впрочем, место действия этих исторических событий перемещается с Новой площади на Старую (в то время имени Ленина, теперь официально площадь Астаны, но в народе всё равно Старая). Эти решения принимаются в главном зале бывшего Дома правительства, ставшего на несколько лет Домом парламента. Их финальным аккордом было принятие 16.12.1991 Конституционного закона «О государственной независимости Республики Казахстан». Впоследствии этот закон будут не совсем точно называть Декларацией независимости, а день 16 декабря объявят Днём независимости – праздничным и выходным.
Недолог путь от Желтоксана до Жанаозена
Всё это происходило на памяти большинства ныне живущих казахстанцев (ну разве что кроме совсем уж зелёной молодёжи), однако многие до сих пор путают декабрь-1991 с декабрём-1986 и ошибочно полагают (кто со знаком «плюс», кто со знаком «минус»), что 16 декабря мы празднуем годовщину Желтоксана. Другие же, напротив, прекрасно отличают одно от другого, а ещё больше помнят о трагических событиях 16 декабря 2011 года, случившихся в максимально удалённом от обеих наших столиц мангышлакском городке Жанаозене.
Там казённое празднование Дня независимости местные власти решили совместить с разгоном продолжавшейся к тому времени уже полгода забастовки нефтяников. Разгон вылился в массовый расстрел забастовщиков и просто жителей города (для сравнения: в 1986-м протестующих студентов жестоко избивали, но всё же не расстреливали!), за которым последовали массовые же репрессии.
Но если через три года после Желтоксана все осуждённые «желтоксановцы» были досрочно освобождены, а затем и реабилитированы, то к третьей годовщине Жанаозена из заключения выпустили одну Розу Тулетаеву. За её ноябрьское освобождение мы искренне рады, однако повременим рассыпаться в благодарностях к верховной власти, покуда остальные осуждённые жанаозенцы продолжают мотать срок.
И особенно Владимир Козлов, которого осудили даже не за участие в так называемых беспорядках (в те дни он находился у себя дома в Алматы – за пару тысяч километров от Жанаозена), и тем более не за руководство таковыми беспорядками (руководители были не у тех, в кого стреляли, а у тех, кто в них стрелял). Лидера партии «Алга» осудили и партию ту запретили за так называемый экстремизм, усмотренный следствием и судом в сугубо моральной поддержке Козловым забастовщиков. Эту поддержку квалифицировали как «разжигание социальной розни» – состав преступления чисто политический, а значит – сугубо антиправовой, полный аналог сталинской 58-й и брежневской 70-й статей Уголовного кодекса.
Неудивительно, что в глазах оппозиционно мыслящих и просто совестливых граждан Казахстана жанаозенское «Кровавое воскресенье» полностью обнулило весь государствообразующий смысл круглого 20-летнего юбилея независимости в недоброй памяти 2011 году, а за ним и ежегодного празднования Дня независимости. В табельные дни 16-17 декабря те, кто разделяет такой подход, вот уже четвёртый год приходят к монументам Независимости в Алматы и Астане не с праздничными, а с траурными венками, и вместо распевания бравурных маршей читают поминальную молитву.
К некоторому нашему удивлению, власти не привлекают участников этих акций к административной ответственности за «несанкционированный митинг» и практически не чинят препятствий в их проведении. Ну разве что ставят у подножия обелиска мощный звукоусилитель и врубают патриотические марши на самую полную громкость, чтобы желающий обратиться к другим собравшимся с речью чисто физически не был услышан. Тоже ведь форма полемики – большими децибелами по гипотетически крамольному слову…
И кто знает, может быть когда-нибудь в далёком или недалёком будущем Шестнадцатое декабря обретёт статус Дня памяти и скорби, а День независимости обретёт новую дату. Не будем гадать о месяце и дне, на которые локализуется эта дата, а только солидаризуемся с излюбленным высказыванием известного общественного деятеля Жасарала Куанышалина. У нас с ним в декабре 2006-го возникали сильные разногласия по описанию и оценке Желтоксана, но в 2011-м и 2012-м единая оценка Жанаозена, разгона «Алги» и процесса Козлова помирила нас и сблизила.
Гипотеза же Куанышалина относительно даты нового Дня независимости состоит в том, что подлинным Днём независимости Казахстана станет день мирного ухода репрессивного режима с исторической сцены. А в каком это будет календарном году и в каком погодном сезоне – всезнающее время покажет.
Андрей СВИРИДОВ
Публикация в номере «Газеты новостей» за 19.12.2014
