1 сентября 2020 года второй президент РК Касым-Жомарт Токаев огласил второе за полтора года своего президентства послание к народу Казахстана. Наложение порядковых числительных «второй» и «второе» было бы ещё краше, будь послание оглашено не в первый, а второй день сентября, а во второй, а тем более наберись у Токаева президентского стажа не полтора, а два года. Ну да не в этом суть: стаж – дело наживное, а выбор между 1-м и 2-м днями сентября уже и вовсе неактуален, ибо пишу я этот обзор 3 сентября.
Итак, сказал ли глава казахстанского государства в своём послании-2020, в котором есть отдельный фрагмент о защите прав человека, чего в первом послании год назад вроде бы не было – во всяком случае, я такого не помню. Тем важнее нам внимательно проштудировать этот правозащитный фрагмент.
Следует отметить, что этот фрагмент в конце главы VIII очень небольшой по объёму: когда я выделил его подсветкой в программе Word и нажал опцию «Статистика», то узнал, что в данном фрагменте всего 165 слов, в то время как знаменитый манифест Пражской весны назывался «Две тысячи слов». Впрочем, современного аналога Пражской весны от казахстанского транзита власти никто особо и не ждёт.
Тем не менее меня как казахстанского гражданина и правозащитного журналиста не оставила равнодушным такая фигура речи, открывающая правозащитный фрагмент президентского послания: «Критически важно принять новые меры по защите прав человека. Для меня эта проблема является приоритетной».
Ну если для президента страны проблема защиты прав человека в стране (надеюсь, что в нашей, а не в каких угодно за её пределами) и впрямь является приоритетной и критически важной, то это не может не радовать все нас, для кого эта приоритетна и критически важна уже многие годы. Порадовавшись такому зачину, продолжим чтение правозащитного фрагмента президентского послания. Вот первый после зачина абзац:
«Как и весь мир, Казахстан тоже столкнулся с незащищенностью граждан от травли в интернете. В первую очередь от этого страдают дети. Они особенно остро воспринимают интернет-травлю, которая, к сожалению, приводит к печальным последствиям. Пришло время принять законодательные меры по защите граждан, особенно детей, от кибербулинга. Нужно усилить и другие меры по защите прав детей, в частности присоединиться к Факультативному протоколу Конвенции о правах ребенка, касающемуся процедуры сообщений».
Даже не знаю, что на это сказать. Лично я как интернетовский автор с без мало 23-летним стажем припомнил сейчас целых пять случаев в период с 2000-го по 2004 годы, когда меня подвергали словесной травле по мировоззренческим и этнополитическим плюс сугубо личным мотивам на трёх популярных в то время интернет-сайтах. Не знаю, можно ли было назвать это кибербулингом, коль скоро я в то время даже слова такого не знал, а если бы услышал, то наверняка спутал бы его с боулингом. Реагировал же я на это дело по-разному: в одних случаях давал отпор злобохулам на том же или другом сайте, в каких-то случаях просто переставал заходить на те сайты, где меня словесно траванули. Были случаи, что отлуп моим оскорбителям давал не я, а какой-то другой автор, за что я всегда бывал ему благодарен.
Плюс уже и не столь давние годы, а всего лишь летом 2019-го, то есть уже не при Назарбаеве, а при Токаеве меня в связи с освещением мною на сайте нашего Бюро и в моём личном ФБ-аккаунте разгона полицией оппозиционных митингов после президентских выборов активно троллил с провластных и антиправозащитных позиций один активный ФБ-пользователь. Чуть позже к нашей. С позволения сказать, дискуссии о свободе собраний присоединилась ещё одна пользовательница, поддерживавшая меня и спорившая с моим оппонентом с правозащитных позиций. Свою защитницу я искренне поблагодарил, а я своего персонального тролля после нескольких туров забанил.
Всё это я рассказываю вот к чему: ни первой половине нулевых годов, ни в предпоследнем году второго десятилетия нового века мне как-то не пришло в голову обратиться к государству с призывом «принять законодательные меры по защите от кибербулинга. А уж каким наездам подвергались в разные годы по разным поводам на разных сайтах и форумах мои старшие коллеги Сергей Дуванов и Евгений Жовтис, да ив целом наша правозащитная организация – с этим делом мой скромный опыт в этой сфере смешно и сравнивать. Однако ни Сергей Владимирович, ни Евгений Александрович, ни в целом КМБПЧ ни разу не обращались к президенту, правительству или парламенту с просьбами о принятии законодательных мер по защите нас от травли.
Впрочем, все мы давно уже вышли из детского возраста, а некоторые уже и до внуков дожили, в то время как президент Токаев в своём послании говорил о защите не просто граждан, а в том числе и детей. Здесь, конечно же, малость другой коленкор, ибо затравленный в интернете ребёнок (подросток) вполне может дойти до самоубийства или, ещё хуже, устроить в своей школе новый «Колумбайн», однако я бы лучше посоветовал такому ребенку следовать моему примеру в любом из трёх вариантов: дать словесный отпор на том же интернет-ресурсе, забанить троллей или вообще не заходить на те ресурсы, где его травят.
А вот главе государства, министрам и депутатам парламента я посоветовал бы воздержаться от принятия новых законодательных мер по ограничению свободы слова в СМИ и в Интернете, а заодно и пересмотреть ранее принятые законы, в которых предусмотрены подобные меры. Да что им мои советы, когда есть общеизвестный пример из истории Соединённых Штатов, где первая (именно первая, а не вторая или третья!) поправка к Конституции вот уже 230 лет не просто советует, а прямо запрещает Конгрессу принимать законодательные акты, как-либо ограничивающие свободу слова и выражения мнения.
Возвращаясь к правозащитному фрагменту послания Токаева, находим в нём ещё два тематических пункта – о борьбе с пытками и торговлей людьми. Вот эти два абзаца.
«Актуальным остается и вопрос совершенствования национального законодательства по борьбе с пытками. Этот документ, устанавливающий уголовную ответственность за пытки, нужно привести в соответствие с положениями международной Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных действий.
В нашей повестке дня находится и борьба с торговлей людьми. Здесь Казахстан в глазах международного сообщества выглядит неважно. Правоохранительным органам предстоит улучшить процедуру расследований таких преступлений. Они должны строго наказываться в судебном порядке. Данная важная задача требует скоординированных действий госорганов. Надеюсь на скорое принятие соответствующих законов в парламенте».
Эти два пункта я комментировать не берусь: здесь всё вроде бы верно. Смутило меня другое: на этом правозащитный фрагмент президентского послания обрывается, следующая глава уже о другом. В целом же во всём послании я не обнаружил ни одного, пусть даже сугубо декларативного, обещания пересмотреть печально известные судебные решения 2018 и 2020 годов о запрете общественных движений ДВК и «Коше». Не нашёл я там и обещания прекратить уголовные преследования граждански активных людей за участие в деятельности в этих организаций, чаще всего заключающееся всего лишь в словесной поддержке в соцсетях, то есть по сути за пользование свободой слова во всё том же Интернете.
Также ничего не нашёл я в тексте послания о расширении свободы мирных собраний (ну да, новый закон о митингах приняли – чего вам ещё надо), ни об освобождении политических заключённых (ну да ведь у нас таковых не было и нет – откуда им взяться в президентском послании). Освободить политзэков, особенно долгосидчиков, посаженных при первом президенте, отпраздновав таким образом 25-летие действующей Конституции РК – такой призыв ко второму президенту содержался в недавнем обращении КМБПЧ, опубликованном в день празднования юбилея 20 августа. В президентском же послании, оглашённом через два дня после большого конституционного праздника, но готовившемся, понятное дело, задолго до этого, данная тема отражения не получила.
