Тавро смерти

04.12.2015

Вчера в пресс-центре Бюро по правам человека состоялась совместная пресс-конференция адвоката Айман Умаровой и Булбул Мусановой, матери Арсена.

3 ноября 2015 г. Айман Умарова, адвокат политзаключенного Владимира Козлова, отбывающего свой срок в колонии ЛА-155/14 пос.Заречный Алматинской области, предприняла попытку попасть к своему подзащитному. Если раньше с допуском к Владимиру Козлову не возникало особых проблем, то на этот раз адвоката не допустили, нет и все.

Лишь позже руководство колонии сослалось на то, что Владимир Козлов не написал заявления о том, что ему нужна встреча с адвокатом. Но это потом, а 3 ноября Айман Умарова поняла, что в колонии происходит явно что-то нездоровое. Оказалось, как в воду глядела…

В последний раз адвокат виделась со своим подзащитным 28 октября и тот рассказал, что в их колонию незадолго до того ввели войска. «Наведение порядка» сопровождалось, со слов заключенного, обычными для таких мероприятий побочными эффектами – бесконечными маршировками по плацу, унижениями и избиениями. Кого-то увозили в неизвестном направлении.

Пытки – норма жизни заключенных?

– 23-го числа сын Мусановой Булбул  позвонил и сообщил тревожным голосом, что его пытают, избивают и издеваются. Он попросил, что если вдруг он не выберется, не выйдет на связь, значит, с ним то-то случилось, – об этом рассказывает Айман Умарова, волей случая ставшая представителем интересов родственников бывшего заключенного этой колонии – 25-летнего Арсена Акылбаева.

– Вдруг 30 октября около 8 часов вечера матери звонит начальник учреждения города Балхаш и сообщает, что её сын погиб. А как? Он повесился на шнурках собственных ботинок. Человек, который ходит на костылях, а шнурки это вообще недопустимо в этом учреждении, может повеситься? – недоумевает адвокат.

Здесь надо сказать, что изначально Арсен Акылбаев, осужденный (в первый раз в своей жизни) на семь лет лишения свободы за разбой и мошенничество (по словам матери, проявившихся в отъеме двух мобильных телефонов), отбывал наказание в зареченской колонии общего режима с 2012 года. Проблемы у него начались сразу. Как сообщает А.Умарова, ссылаясь на слова погибшего, его систематически избивали, естественно, он жаловался. После жалоб избиения переходили в более брутальную стадию с целью отучить его от привычки жаловаться на «хозяина» и его подчиненных. В процессе отучения могли где-то и переусердствовать, так что у крепкого парня начались серьезные проблемы со здоровьем, начался психоз. Четыре раза его после этого направляли на лечение в колонию Семея. Правда, как он рассказывал своей матери и правозащитникам, и там лечебные процедуры нередко принимали форму экзекуций – «привязывали к канату и растягивали в разные стороны, пальцы на ногах прокручивали плоскогубцами, били по ногам». Во время одной из таких «лечебных процедур» ему защемили позвоночный нерв, и он перестал ходить. Но теперь эти утверждения невозможно проверить, хотя и оттуда парень написал заявление о происходящем в прокуратуру.

27 апреля 2015 г. группа участников Национального превентивного механизма противодействия пыткам Алматы и Алматинской области посетила зареченскую колонию. В ходе обхода состоялся разговор и с осужденным Арсеном – правозащитникам он также рассказал о том, как над ним издевались в Семее, и как итог – костыли, поскольку привезли его оттуда обездвиженным. Причем за девять месяцев с момента его возвращения зареченские спецмедики даже, как он говорил, не удосужились ни то, что обеспечить ему лечение, но хотя бы провести осмотр и сделать рентген… Свою беседу несчастный закрепил посмертным письмом (неофициальный перевод с казахского языка КМБПЧ, оригинал имеется в организации):

Я, Акылбаев А.М, пишу посмертное письмо по причине того, что  с момента поступления в данное учреждение его сотрудники следили за мной, не давали мне покоя, задевали мою честь и достоинство, избивали меня. До настоящего момента я терпел все издевательства, а сейчас потерял свое здоровье. Они отняли все мое здоровье. Ни отец, ни мать не поднимали на меня руки, но они избивают меня и это  повторяется до настоящего момента. У меня тоже есть гордость. Если они опять будут продолжать избивать меня, унижать мое достоинство, я совершу самоубийство.  Если я умру, спрашивайте начиная с начальника учреждения Идилова Абылгазы Бексултановича и заканчивая сотрудниками, они будут виноваты в моей смерти. У меня есть гордость, но до сегодняшнего момента я молчал, все терпел. Но если они будут опять издеваться, избивать меня, я покончу с жизнью, я клянусь на своей крови. Причина в том, что я терпел по сегодняшний день. Если я умру, они будут виноваты. Они вытащили меня с места, где я лежал (находился?). Никому не дано отнимать жизнь человека. Они таскали меня, избивали, смеялись надо мной. Получил защемление нервов, сам еле хожу, здоровья не осталось. По этим причинам пишу это посмертное письмо. Если еще раз со мной что-то случится, виноваты будут сотрудники данного учреждения. Если после Вашего прихода Вам скажут, что он сам повесился или порезал себя, не верьте, потому что я просто так не буду убивать себя, это они виноваты в моей смерти.

Правозащитники тут же направили письмо в Генеральную Прокуратуру с просьбой принять меры с целью предупредить возможный акт суицида в ответ на постоянные издевательства. 2 июня поступил обычный для таких случаев сухой текст за подписью и.о. прокурора области Алимбекова: информация не нашла своего подтверждения, никто его не бил и за помощью к медикам по поводу телесных повреждений не обращался… Ничего нового.

Даже несмотря на полученный ущерб для здоровья после такого лечения в жизни «колониста» Акылбаева, как уже говорилось, мало что поменялось. Снова били: во главе команды, согласно его жалобам, стоял заместитель по режимно-оперативной работе Какимжанов, но также были и другие лица, которых он упоминал в заявлениях. Вдобавок к защемленному нерву осужденный получил травму головы (остался шрам). По всей видимости, парень пошел на принцип, так как, по его словам выходило, что тот самый Какимжанов вроде бы обещал даже убрать взыскания к дате возможной подачи заявления об условно-досрочном освобождении, которых у него было то почему-то одиннадцать, то девять.

Треугольник за ухом

В августе этого года Булбул Мусанова зашла на прием к начальнику колонии Идилову. Но реакция оказалась вполне предсказуемой: «Кричал, что тут же может его отправить в колонию строгого режима. Я ушла со слезами, боясь, что если скажу лишнее, его переведут. Но сын просил, чтобы я все время заходила к нему…»

Мать погибшего (или убитого?), едва сдерживая слезы, тихо рассказывает:

– Постоянно на свидании всё время он говорил про Какимжанова. Он всегда сидел за дверью, когда я была на свидании у сына. Он  всегда говорил, что уберет нарушения, если тот заберет заявление. И что одно нарушение стоит 100 долларов. Я говорила сыну, чтобы он не писал встречного, что если он напишет – его убьют.

Возможно, тоже как в воду глядела?

Потом в колонию ввели войска: «23 октября 2015 года мой сын позвонил мне и сообщил тревожным голосом, что их избивают, пытают и издеваются и попросил, если вдруг он не выйдет на связь в течение двух-трех дней, тогда мне нужно срочно прийти», –  говорится в заявлении  Булбул Мусановой в адрес Генпрокуратуры.

26 октября у женщины должно было состояться очередное свидание с сыном. Но, как оказалось, 24-го его без надлежащего уведомления родственников перевели в Балхаш, и 27 он поступил туда, пробыв два дня. Это она узнала 30 октября, когда ей позвонили из Балхаша с просьбой забрать тело.

– Несмотря на шоковое состояние, она заметила, что борозды на шее нет. Были какие-то странные ранения, ссадины и какие-то ожоги на теле. Были странные проколы на теле. Более того, она заметила, что ногти на одной руке были синющие. Было ощущение, что чем-то кололи под ногти. Шилом или иглой. Другая рука была нормальная, – передает адвокат страшные подробности.

«Борозды на шее у покойного не было. Просто ожог за ухом треугольный, будто кочергой горячей (как ожог, будто его прижигали чем-то горячим, похожее  как делают тавро лошадям)», – в свою очередь указывается в заявлении на имя Генерального Прокурора от Б.Мусановой.

– Я бы не взялась за это дело, но есть одно «но» – предсмертная записка парня. В которой он сообщает, кого нужно винить, если с ним что-то случится», – добавляет адвокат.

Возможно, были и другие

После похорон женщина вновь вернулась в Балхаш и добилась, чтобы ей показали видеозапись происходящего в камере в те трагические часы.  

– Самое интересное,  что его ботинки стояли в углу где-то этой камеры. Я спросила, что он, босиком ходит что ли? «Нет, есть тапочки домашние». Но чтобы он доставал шнурки из кармана – этого не было. Он подошел к окну, долго смотрел на камеру, поставил костыли, руки сделал назад, немного присел, дрогнул несколько раз и умер. Разве такое бывает?  – вспоминает Булбул Мусанова. И еще она говорит, что видеокамера запечатлела заключенного со спины. – На видео не ясно, как он мог задушить себя шнурком, держа руки за спиной, не пробуя брыкаться. Больше похоже на инсценировку. На видео видно его до плеч, с первого раза ему не удалось накинуть шнурок, была вторая попытка. И нужно было завязать шнурки, а он на костылях! Это технически невозможно.

Следующий визит был к начальнику зареченской колонии. Не говоря о том, что Арсен мертв, женщина задала вопрос: где мой сын, поставьте меня в известность! Через час ее поставили в известность – отправлен в Балхаш по разнарядке вместе с другими заключенными.

Адвокат Айман Умарова обращает внимание, что после ввода войск в колонию ЛА-155/14 оттуда действительно вывезли и других:

– Сегодня мы хотели бы привлечь внимание на тех людей, которые были вывезены.  Для чего их вывозили тогда, в каком состоянии они были? Фамилии некоторых мне известны. Где они сейчас находятся? Об этом писали журналисты из своих источников. Мы бы хотели, чтобы генпрокуратура обратила на это внимание, а не просто занималась отписками.

Зачем вдруг понадобилось перевозить инвалида на костылях из одной колонии в другую, до сих пор никак не объясняется.

В настоящий момент Коалиция НПО Казахстана против пыток подготовила запрос по факту смерти Арсена Акылбаева в Генеральную прокуратуру РК, которая, как правило, берет на себя функции передатчика жалоб в нижеследующие инстанции. Со своей стороны мать погибшего требует, чтобы начали досудебное расследование по всем фактам пыткам, имевшим место, начиная с 2012 года, а «также по факту убийства моего сына – Акылбаева Арсена» и назначить эксгумацию.    

До недавних пор колония в Заречном на фоне остальных выглядела относительно благополучно благодаря казахстанскому сидельцу №1 – Владимиру Козлову и повышенного внимания к этому учреждению не только казахстанских правозащитников, но и зарубежья, вплоть до специального докладчика ООН. Но, по всей видимости, и в стенах этой колонии происходит много чего такого, о чем предпочли бы умолчать не только ее руководство, но и официальная Астана.


Добавить комментарий