На прошлой неделе я участвовал за рубежом в интересном «мозговом штурме». Обсуждали вопрос: противоречит ли концепция «традиционных ценностей» идее прав человека и демократии? Для меня он вообще не стоит, но дискуссия-то в мире ведётся, и нешуточная. И поскольку тема серьёзная, то и подходить к ней желательно серьёзно, с общим пониманием того, о чём речь, в каком контексте к ней обращаются и вообще – одним ли понятийным аппаратом мы пользуемся.
Попробую вставить свои «пять тиын» в обсуждение этой темы.
Мир на трёх китах
Несколько раз мне приходилось начинать подобного рода дискуссии с констатации следующего факта.
Мир, страны, народы в XXI веке развиваются на основе трёх фундаментальных представлений об устойчивом развитии и конкурентоспособности государств.
Во-первых, это рыночная экономика. Она очень несовершенна, зачастую несправедлива с точки зрения социального измерения, что, конечно, требует корректировки условий и результатов её функционирования, но из всех существовавших и существующих моделей она – лучшая. Она позволяет создавать то, что потом можно использовать и даже перераспределять. Я сильно упрощаю, но вывод один: в современном мире это краеугольный камень развития. Если, конечно, не заниматься демагогией и популизмом, а оперировать фактами и знаниями.
Во-вторых, рыночная экономика значительно менее эффективна (если вообще эффективна) без верховенства права. То есть без справедливых «правил игры», которые помогают соблюдать эффективные правовые институты. Особенно – беспристрастная и объективная судебная система при равенстве всех перед законом. Без верховенства права надежды на следование этим правилам и справедливость весьма иллюзорны.
И, наконец, в-третьих, это демократическое общественно-политическое устройство, представляющее собой набор принципов, институтов, процедур и практик, включая периодическую смену власти на свободных выборах, политический плюрализм, свободные средства массовой информации и сильное гражданское общество с многочисленными горизонтальными связями, общественными инициативами и их институциализированной формой – неправительственными организациями (НПО). Сильное гражданское общество позволяет в той или иной степени влиять на справедливое использование результатов рыночной экономики и содействовать обеспечению верховенства права.
Права человека – основа цивилизации
Вся эта триединая конструкция стоит на фундаменте концепции прав человека, сформулированной после ужасов Второй мировой войны: в 1948 году – во Всеобщей декларации прав человека, к которой присоединились все страны мира, и в 1966 году – в Международном пакте о гражданских и политических правах (МПГПП) и в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах, которые Казахстан ратифицировал.
Кстати, для интереса, среди стран подписавших, но не ратифицировавших МПГПП, – Китай, Коморские острова, Куба, Науру, Палау, Сан-Томе и Принсипи и Сент-Люсия. Два принципиальных строителя – не знаю, социализма или коммунизма, – и несколько островов.
А совсем не присоединились: Ватикан, Тайвань, Мьянма, Малайзия, Бутан, Сингапур, Бруней-Даруссалам, Саудовская Аравия, Оман, ОАЭ, Катар, Южный Судан, ряд островных государств Океании (Федеративные Штаты Микронезии, Республика Маршалловы Острова, Кирибати, Фиджи, Тонга, Соломоновы Острова, Тувалу) и Карибского бассейна (Гренада, Сент-Киттс и Невис, Антигуа и Барбуда). Тут поинтереснее. Опять островные и арабские монархии и теократические государства. Ну, и авторитарный Сингапур. Весьма показательно.
Эта концепция прав и свобод человека в своей основе содержит уважение человеческого достоинства, признание, что все люди рождаются равными и имеют права, которые универсальны, всеобщи и неотъемлемы. Это, по умолчанию, основа развития человеческой цивилизации в наше время.
Противоречит ли демократия «традиционным ценностям»?
Но периодически возникают какие-то «непонятки» в отношении прав и свобод человека и особенно демократического устройства. Они почему-то противопоставляются «традиционным ценностям», и даже появляются идеи своего, особого пути, который, правда, никто чётко не формулирует.
Надо, полагаю, определиться с самим понятием «традиционные ценности».
Обобщенно к ним в разных регионах земного шара относят несколько элементов:
– институт семьи (патриархия, гетеросексуальность, воспитание детей);
– нацию (историю, этничность, общинность, язык, суверенитет);
– религию (установленную официально главенствующую или неформально имеющую приоритет в культурной жизни);
– и дух традиции сам по себе (уважение прошлого, стабильность, преемственность, особенно в небольших городах и сельской местности).
И, честно говоря, я не вижу в этом какие-то особые противоречия с концепцией прав человека и демократическим развитием, правда, при условии, что учитывается контекст, в котором используется это понятие.
Столкновение не идей, а политик
Когда «традиционные ценности» используются в риторике элит авторитарных государств или диктатур, то это не про культуру, национальную идентичность или суверенитет. Это про политику. Это политический инструмент. Это не столкновение идей, это столкновение политик. И используется этот аргумент элитами для сохранения себя, любимых, у власти, а не для защиты культурного пространства. И нет смысла дискутировать об этом в культурном контексте. Этот контекст – только политический.
Другой случай, когда под видом «традиционных ценностей» пытаются сохранить архаичные, негуманные социальные практики. У племён каннибалов, которые еще сохранились на Земле, существует традиция – есть людей. Но у меня нет никакого желания обсуждать эту их традицию как часть культуры.
Это же можно экстраполировать на расизм, рабство, неравенство полов, побивание камнями за супружескую неверность, детский труд и т. д. Некоторые из них обусловлены социально-экономическими причинами, нищетой, выживанием. Но они, с моей точки зрения, вообще являются не ценностями, а негуманными социальными практиками, которые рано или поздно должны быть исключены из обихода.
Наконец, многообразие культур, традиций, национальных особенностей, менталитета и т. д., как мне представляется, не должно противоречить универсальным общечеловеческим ценностям, сформулированным в упомянутых выше документах. Они, наоборот, должны их обогащать, развивать, адаптировать в развитии институтов, процедур и практик.
Как выглядит «особый путь»?
Но и в этом случае должна быть конкретика. Если нам что-то не подходит, надо иметь чёткое представление: какие именно демократические институты, процедуры и практики нам не подходят и каким именно нашим культурным особенностям, менталитету и традициям и почему? И как всё это корреспондирует с нашими международными обязательствами и собственной Конституцией?
И если мы при этом утверждаем, что в таком-то вопросе собираемся идти «своим путём», хотелось бы точно знать, как этот путь выглядит.
А то несколько лет назад один наш высокопоставленный чиновник встречался с президентом Международного уголовного суда САН Хюн Соном. И тот его спросил, почему Казахстан не присоединяется к Международному уголовному суду и не ратифицирует его основополагающий документ – Римский Статут. Наш чиновник не мог толком это объяснить и прикрылся спасительным: «Казахстан в этом вопросе идёт своим путём».
«Я понял вашу позицию, – ответил Сан Хюн Сон. – Но я знаю, куда идут все остальные государства-участники Международного уголовного суда. А куда идёт ваша страна?»
ИСТОЧНИК:
Ratel.kz
http://ratel.kz/outlook/svoj_put_v_neizvestnom_napravlenii
