Едучи из офиса нашего Бюро в сторону Алматинского городского суда на рассмотрение апелляционных жалоб Серикжана Мамбеталина и Ермека Нарымбаева на решения Алмалинского райсуда об оставлении их под стражей, автор этих строк всю дорогу вспоминал старый анекдот.
Три алкаша решают в предбаннике заводской бухгалтерии судьбу только что полученной зарплаты с помощью подбрасывания монетки.
Первый алкаш: Если монета упадёт «орлом» – пропьём деньги.
Второй: Если упадёт «решкой» – тоже пропьём.
Третий: Если встанет на ребро – пропьём.
Услышавшая их разговор бухгалтерша (вариант: кассирша) начинает стыдить мужиков и советует им: Вы бы лучше жёнам отдали.
Старший из алкашей, подбрасывая монету: Вот если этот пятак в воздухе повиснет, тогда точно жёнам отдадим.
Подходя к зданию горсуда на yлице Казыбек би (бывшей Советской, что в контексте политизированного характера процесса звучит отнюдь не случайным наложением смыслов) и подбрасывая в кармане 50-тенговый полтинничек, всё тот же автор этих строк вспоминал все ранее посещённые и отмониторенные процессы в суде апелляционной инстанции и думал о том, что случаи отмены им политизированных решений нижестоящих судов в сторону оправдания или хотя бы смягчения можно приравнять к провисанию подброшенной монеты в загазованном алматинском воздухе. Так оно в конце концов и оказалось.
Не сажайте казахстанцев за язык, сейчас не 37-й год!
Но сначала об одном небольшом происшествии, имевшем место на ступеньках здания горсуда между 14:15 и 14:30, когда большинство пришедших на процесс журналистов и гражданских активистов толпились в судебном вестибюле, ожидая запуска в судебный коридор, куда выходят двери судебных залов и зальчиков (зачем такие подробности – расскажем чуть ниже). Поскольку там же находились и мы, то о происшествии на судейском крыльце узнали позже со слов одного из коллег, по случайности оказавшегося свидетелем уличного события.
«Ермек и Серикжан лишены свободы за язык!» – примерно так мы бы перевели с казахского языка текст самодельного плаката в руках приехавшего из города Атырау гражданского активиста Макса Бокаева. Как нетрудно догадаться, имелось в виду предъявленное Мамбеталину и Нарымбаеву обвинение в «разжигании межнациональной розни и оскорблении чести казахской нации» путём распространения одного фрагмента из книги Мурата Телибекова «Ветер с улицы», авторство какового фрагмента сам он категорически отрицает.
«Языческую» природу этого уголовного дела мы подробно рассматривали в статье «Цитата из книги как повод для ареста».
По сути дела, всех троих фигурантов дела преследуют «за язык», только дело Телибекова временно приостановлено, а Ермека и Серикжана уже посадили. Именно этот факт и констатировал Макс Бокаев на своём плакате.
Его одиночный пикет не остался без внимания представителей власти. Поскольку о пикете было заранее объявлено интернет-рассылкой, пикетчика уже поджидал специально прибывший к зданию горсуда прокурор Максат Даурбаев. Отметим, что Алмалинская районная прокуратура находится в четырёх кварталах от Алматинского горсуда, а Алматинская городская прокуратура и вовсе в пяти автобусных остановках, так что случайно материализоваться в данном месте представитель надзорного органа вряд ли мог.
Прокурор Даурбаев сделал пикетчику Бокаеву (отметим забавное наложение: Максат – Максу) официальное предупреждение о недопустимости проведения несанкционированной властями публичной акции. После чего Бокаев свернул плакат и прошёл в здание суда, где присоединился к большой толпе ожидающих начала рассмотрения апелляций Нарымбаева и Мамбеталина.
Вестибюль и коридор суда как зал ожидания
А уж ожидать нам предстояло без малого три часа. Изначально рассмотрение жалобы Мамбеталина было назначено на 14:30, а Нарымбаева – на 15:00, реально же каждое из рассмотрений начиналось на час позже. До 15: 30 судебные приставы и помогающие им полицейские вообще не пускали дальше тамбура, соединяющего вестибюль с коридором суда.
В какой-то момент в тамбур выходила секретарша рассматривающего данное дело судьи и объявляла, что дело будет рассматриваться в закрытом порядке и никаких зрителей в зал не пустят, так что можете даже не ждать. Потом один из приставов успокоил собравшихся предположением, что в закрытом порядке судебные заседания только начнутся, а потом адвокаты внесут ходатайства о допуске публики – и всех, кто пришёл на этот суд, пригласят в зал суда.
Как потом выяснилось, адвокаты обоих апеллянтов (их самих на суд даже и не привозили из СИЗО) действительно заявляли такие ходатайства, но рассматривавший оба дела судья Ардак Ещеев оба раза отклонял их. Зато ближе к 15:30 в тамбуре между коридором и вестибюлем снова появилась та же секретарша и потребовала от журналистов и гражданских активистов, желающих попасть на суд, составить список с указанием ф.и.о. и представляемых каждым из нас СМИ или НПО.
Прекрасно понимая, что требование это абсолютно незаконное (в буквальном смысле, то есть никаким законом не предусмотренное), но исходя из необходимости попасть на суд, раз уж пришли на него, все мы записались в этот список, по которому всё та же секретарша (забегая вперёд, повысим её в звании – секретарь судебного заседания) произвела перекличку. В ходе таковой выкликаемого пропускали внутрь здания, предварительно сверив фамилию с фото в удостоверении личности. Правда, запустили не весь писок, а лишь первых 10-15 человек из него по порядку вписанности, и не на само судебное заседание, а лишь на некую «встречу» с судьёй Ещеевым, который зачитал нам своё решение проводить заседание в закрытом порядке, не отягощённое какой-либо мотивировкой.
На восклицания присутствовавших о том, что рассматриваемые сегодня дела не имеют никакого отношения ни к государственным секретам, ни к сексуальному насилию в отношении несовершеннолетних, ни вообще к несовершеннолетию обвиняемых (три общеизвестных основания для рассмотрения дела в закрытом порядке) судья Ещеев никак не отреагировал, а просто перешёл в другой зал, куда вслед за ним никого не пустили, и уже там рассматривал поочерёдно оба дела.
Жалобу оставить без удовлетворения, а жалобщика – за решёткой
Говоря о закрытости сегодняшних процессов, отметим ещё и тот факт, что даже адвокаты Мамбеталина и Нарымбаева (соответственно Ермурат Муканов и Жанара Балгабаева) не смогли присутствовать на судебных заседаниях вдвоём. По рассказу Балгабаевой, судья буквально выгнал её с процесса Мамбеталина (дескать, не ваш клиент), а на процесс Нарымбаева «не его» адвокат Муканов и сам не остался.
Публику же допускали в зал суда лишь для оглашения уже принятых судебных решений. Вот на нашем фотоснимке один из моментов зачитывания судьёй Ещеевым решения об отклонении апелляционной жалобы обвиняемого и частной жалобы его адвоката.
В тексте обоих решений говорится, что они являются окончательными и обжалованию не подлежат.
– Нас очень возмущает их содержание под арестом. Эту меру пресечения могли заменить на личное поручительство и залог, – говорит адвокат Жанара Балгабаева. Она напомнила, что при рассмотрении дела об аресте в Алмалинском райсуде такой вариант даже был предложен:
– На предыдущем заседании присутствовал известный политолог Айдос Сарым, который выражал готовность поручиться за Ермека Нарымбаева. Но этот вопрос даже не рассматривался следственным судьёй, – вспоминает адвокат.
Также адвокат обратила внимание на скандальные обстоятельства возбуждения уголовного дела:
– Дело было возбуждено на основании анонимного сообщения по телефону, причём звонок был сделан с уличного таксофона, личность этих анонимов не была установлена. Это самое главное нарушение закона, – говорит Жанара Балгабаева. .
Об этом и многом другом она намерена сказать на предстоящем судебном процессе по обвинению её подзащитного, грозящем ему тюремным сроком от 5 до 10 лет.
Вот как высоко оцениваются в нашем Уголовном кодексе самые обычные, или наоборот, не совсем обычные, то есть нетривиальные слова казаха Телибекова (или приписанные ему некими так и не установленными следствием интернетовскими провокаторами) процитированные в критическом плане казахами же Мамбеталиным и Нарымбаевым. Страшно даже представить, как реагировали бы наши власти, будь эти слова написаны неказахом или даже не написаны, а только вывешены на фейковом сайте в Интернете за его подписью!..
Об Абае и Чаадаеве, а также снова о подвисшей монете
А ещё рельефней представляется в роли обвиняемого по анонимному телефонному звонку (или, с поправкой на малую распространённость в те времена в казахских степях уже изобретённого в Америке телефонной связи) великий Абай Кунанбаев со своими «Словами назидания», продолжавшими традицию национальной самокритики русских, начатую за полвека до того великим Петром Чаадаевым.
За свою «русофобскую» статью он получил не статью Уголовного уложения, а психиатрический диагноз из собственных рук императора Николая I и несколько лет пребывания под домашним арестом. О какой-либо реакции колониальных властей или действовавшего параллельно им традиционного казахского суда биев на «казахофобское» произведение Абая нам ничего не известно.
А вот по поводу суда второй (и последней по сегодняшнему делу об обжаловании ареста) судебной инстанции, тупо проштемпелевавшего столь же формальные решения нижестоящего суда, мы сейчас рискнём поделиться самопальными виршами, родившимися сразу после ухода из здания Алматинского горсуда:
В воздухе виснуть монета не стала бы –
Горсуд отклонил обе частные жалобы,
Оставив в силе те решенья райсуда.
Вопрос извечный: правосудие кайда?!
Впрочем, вопрос этот вполне риторический.
