В середине марта этого года Казахстан потряс очередной случай, связанный с избиением и изнасилованием семилетнего мальчика учениками школы в Сарыагашском районе ЮКО. В связи с этим у правозащитников вновь актуализировалась тема применения химической кастрации педофилов в Казахстане.
Проблема защиты детей от сексуального насилия является острой во многих государствах мира. По данным Федерального бюро расследований в США, 1 из 5 девочек и 1 из 20 мальчиков является жертвой сексуального насилия над детьми. К сожалению, актуален данный вопрос и у нас, поскольку в 2017 г. было совершено 679 зарегистрированных половых преступлений против несовершеннолетних. Средства массовой информации периодически сообщают о случаях сексуального насилия над детьми и убийствах малолетних, ставших жертвами изнасилования. Это свидетельствует о росте сексуальной агрессии против детей, происходящем на фоне различных криминальных конфликтов и социальных коллизий, существующих в современном обществе. Их наличие наиболее тяжело сказывается на несовершеннолетних из неблагополучных семей, находящихся в состоянии безнадзорности. Такие дети особенно уязвимы. Сексуальное насилие над несовершеннолетними приводит к тяжелым психическим травмам, разрушает внутренний мир ребенка, его нравственное здоровье и создает угрозу для жизни. Поэтому своевременное и эффективное предупреждение сексуальной агрессии в отношении несовершеннолетних выступает одним из основных факторов обеспечения безопасности детей от источников криминальных угроз.
В качестве одной из мер безопасности уместно рассматривать химическую кастрацию, введенную Законом РК в Кодексе Республики Казахстан «О здоровье народа и системе здравоохранения» 1 января 2018 г. В соответствии со статьей 103-1 этого закона, химическая кастрация определяется как «…прием препаратов, снижающих половое влечение, осуществляемый на основании решения медицинской организацией».
Необходимо отметить, что данная законодательная дефиниция алогична и некорректна в аспекте юридической техники. Если буквально истолковать норму статьи 103-1 Кодекса РК «О здоровье народа и системе здравоохранения», то, выходит, что прием препаратов осуществляется медицинской организации. Так неужели медицинская организация выступает адресатом химической кастрации?
Абсурд, но этот вывод напрашивается даже при беглом взгляде на упомянутую статью республиканского закона. Думается, что нужна ее новая редакция, которую целесообразно изложить в следующем варианте: «Химическая кастрация состоит в принудительном введении в организм лица, страдающим расстройством сексуального предпочтения (педофилией) и (или) совершившего преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетних специальных фармакологических средств, снижающих половое влечение, на основании судебного акта в условиях нахождения данного лица в медицинской организации. Целью химической кастрации является исключение возможности подвергаемого ей лица совершать половые акты и иные действия сексуального характера путем блокирования сексуального возбуждения».
Надежды на эффективность химической кастрации в казахстанской печати, подкрепляются ссылками на зарубежный опыт. Он показывает, что в государствах, практикующих химическую кастрацию, численность преступлений в форме сексуальной агрессии против несовершеннолетних, снизилась на 50%. В Германии, например, у находящихся на свободе «педофилов», вероятность нового преступления составляет 84%, а после кастрации – 3%. Оправдываются ли эти надежды? Предполагается, что суд будет назначать химическую кастрацию по результатам заключения судебно-психиатрической экспертизы, о целесообразности медикаментозной кастрации. Следует отметить, что стоимость препарата, подавляющие половое возбуждение, составляет до четырех тысяч тенге за одну ампулу. Из бюджета государства на процедуры химической кастрации в 2018 г. выделено 9,6 млн. тенге. Однако однократная инъекция неэффективна и требуется как минимум, четыре таких процедур через определенный интервал времени.
По существу, химическая кастрация заключается в фармакологическом подавлении выработки гормона тестостерона для снижения уровня полового влечения и невозможности совершения полового акта. При этом, как обращается внимание в литературе «…химическая кастрация оказывает тяжкие последствия на здоровье человека… Развивается гиперкоагуляция, появляется риски инфаркта, инсульта, а также размягчаются костные ткани…» (Мингес И.А. «Химическая кастрация педофилов: за и против» // Юридические науки. – С.134). Это делает возможным признание химической кастрации формой жестокого обращения. Кроме того, проведение химической кастрации может оказаться весьма дорогостоящим процессом и в год на одного педофила может потребоваться до 20 тысяч тенге. Однако любые затраты были бы оправданы, если бы химическая кастрация оказалась результативной мерой безопасности. На наш взгляд, в связи с этим возникает исключительно сложная проблема. Подавление полового влечения и невозможность совершения полового акта, само по себе вряд ли приводит к снижению уровня сексуальной агрессии. Кто может гарантировать, что педофилы, у которых блокирована физиологическая возможность совершения половых актов, испытывая озлобленность, не окажутся убийцами? Не наступит ли эффект «замещения» сексуального возбуждения на желании жестокости и насилии по отношению к ребенку? Ведь многие серийные убийцы (тот же Чикатило, например) были неспособны физиологически к половому акту, и их сексуальная агрессия проявлялась в убийствах с особой жестокостью.
По-видимому, в Казахстане не в полной мере изучен мировой опыт применения химической кастрации. Представляется, что она может быть результативной только в отношении педофилов, со склонностью к насилию и жестокости и должна сочетаться с мерами ресоциализации педофилов, восстановительным воздействием медико-социального, психолого-психиатрического характера, адресованным данным лицам. Только в сочетании с подобными мерами, химическая кастрация будет приносить желаемые результаты, сопоставимые с теми, которые имеют место в ряде современных государств: Германии, Израиля, Франции, Великобритании и в других странах. Солидаризируясь с этой позицией И.А. Мингес пишет, что «… медикаментозное подавление либидо может положительно повлиять на поведение педофила-рецидивиста только лишь в сочетании с квалифицированной психиатрической и психологической помощью…».
Научно обоснованный и единственно правильный подход к проблеме оказания такой помощи означает, что должны разрабатываться и реализоваться программы реабилитации лиц, склонных к педофилии. Данные программы должны содержать алгоритм социального, психолого-психиатрического воздействия, позволяющий создать условия для адаптации педофилов, несомненно, сложнейшей и в ряде случаев проблематичной.
