Страшное ДТП по вине курсантов полицейской академии привело не только к человеческим жертвам. На скамье подсудимых оказался случайный свидетель, мужественно вытаскивавший пассажиров из покореженных авто, а сами обстоятельства трагедии окружены едва ли не мистической аурой.
Бывшему преподавателю политэкономии, ныне вовлеченному в сферу строительного бизнеса, 54-летнему Фархату Агишеву, потерявшему в том ДТП дочь, пришлось проделать всю работу вместо полицейских дознавателей. И даже более того – он выявил настолько очевидные несоответствия, что уже свидетельствует даже не о непрофессионализме «органов», а о целенаправленной попытке преподнести дело в совершенно ином русле.
Инцидент произошел в самом центре Алматы – на пересечении «президентской трассы» Фурманова и Толе Би. Ночью 24 сентября 2012 года в автомобиль, в котором ехали жена и дочь Фархата Агишева, на огромной скорости, игнорируя красный свет, вписался «Мерседес», где находились двое курсантов академии полиции и младший брат одного из них. Все они погибли. Скончалась и Диляра Агишева. Скончалась, оставив множество вопросов. Отец девушки в пресс-центре Бюро по правам человека поделился результатами своего собственного расследования, кардинально отличающимися от официального.
13 декабря этого года Фархат Агишев встретился с представителем Следственного комитета МВД, приехавшего из Астаны. На эту встречу также были приглашены и сотрудники ДВД Алматы, причастные в силу бездействия или противодействия выяснению обстоятельств этого инцидента. В том числе и бывший дознаватель, капитан Шарипов, с которого все и началось (сейчас он уже возглавляет отдел расследований ДТП ДВД). Перед представителем СК легло три тома – три уголовных дела, которые благодаря постоянному контролю Агишева не получается закрыть. Работник следственного комитета, признав аргументированность доказательств Фархата Агишева, пообещал вновь провести расследование. При этом полиция уже пять раз (!) пыталась закрыть это дело, и все пять раз городская прокуратура, благодаря твердости отца погибшей возвращала на доследование.
– Я адекватный человек, я не собираюсь сажать на скамью подсудимых человека, который лежит в могиле, – говорит Ф.Агишев. – Но все что имеет отношение к этому делу, то, что произошло после, начиная с фальсификации схемы ДТП, должно быть выделено в отдельное производство, только тогда дело может быть закрыто.
Существует еще одно «но». Молодой парень Александр Сластухин, вытаскивавший людей из горящих транспортных средств, стал еще и главным свидетелем, успев рассказать, как все происходило на самом деле подъехавшим телевизионщикам. Однако позже его обвинили в краже «айфона» Диляры, при том, что отец звонил на него своей дочери, когда она еще была жива и находилась в больнице «скорой медицинской помощи». И это только одно малообъяснимое обстоятельство этого дела.
В первую очередь схема ДТП, составленная Шариповым, контрастировала с показаниями свидетелей и фактажом. И если бы не свидетели и не настойчивость Агишева, то виновником могли бы сделать и пострадавшую сторону – к этому все и шло. Таким образом, в материалах дела оказалось две схемы –сфальсифицированная (вот только два примера – на схеме пострадавший BMW находился на семь метров дальше, чем в реальности, а разорванный надвое «Мерседес» был представлен целым авто); и близкая к истине, составленная следователем Мусаевым.
Другая странность следствия касается видеокамер. Якобы именно в это время видеокамеры правительственной трассы отказались работать.
Что касается телефона дочери – то с ним происходит вообще какая-то чертовщина. Как уже говорилось, у Ф.Агишева есть подтверждение, что он звонил на номер своей дочери и говорил с ней, когда она находилась в больнице. И в это же время Сластухин давал пространное интервью журналистам «Рейдера». Соответственно логике, свидетель Сластухин ну никак не мог им воспользоваться, даже если бы и хотелось. Зато согласно детализации звонков, стало видно, что с него (уже после того как девушка умерла) совершались звонки, причем другим свидетелям ДТП – понятно, что их телефоны могли знать только в полиции. Тем не менее, Александр Сластухин признается в краже и предстает перед судом. Хотя так и не смог ответить на самые простые вопросы – даже какая на телефоне была заставка? 3 апреля 2012 года его осудили за кражу телефона условно. Следствие на самом деле вернуло родственникам Диляры айфон 1 февраля. Во время суда Фархат Агишев обращался к суду с единственным вопросом: «Каким образом Сластухин мог подобрать телефон на асфальте в 2.25, когда я звонил на него дочери в 2.45 и она была в БСМП?» Однако судья Медеуского районного суда г-н Тотыбай-Теги смог только сказать: «Фархат Нариманович, что-то я вас не пойму, вам же телефон вернули?»
Не совпадает детализация звонков, выданная Фархату Агишеву K’cell (после четырех отказов предоставить их следствию!) и полицией. И, тем не менее, в K’cell так и не выдали детализацию IMEI-кода, по которому можно проследить маршрут, под предлогом, что «это может затронуть конституционные права последующих пользователей». В полученных детализациях звонков отсутствуют номера базовых станций, могут отсутствовать первые цифры (когда звонки исходили действительно от того, у кого находился аппарат)
Еще более непонятные телодвижения происходили вокруг умирающей Диляры. Дознаватель Шарипов поехал в БСМП, однако до сих пор неизвестно – застал ли он девушку живой или нет.
Зато Фархат Агишев смог получить копию рапорта, составленного врачом Сулейменовым, в отношении поступившей девушки. Дознаватель составил постановление о назначении СМЭ по факту смерти Диляры с указанием «скончалась в результате ДТП», на что эксперт морга Шаменов в своей экспертизе уже конкретизирует – «скончалась на месте», при том, что девушка была в больнице еще жива, как минимум час. В той же экспертизе Агишев нашел еще пять странностей – в ней не указаны попытки оказания девушки первой медицинской помощи на месте ДТП (это видели свидетели), идут серьезные расхождения, связанные с позвоночником, ребрами и почками. И, наконец, в СМЭ указано «селезенка удалена» – на что потом дали ответ, что, дескать, произошла опечатка. Возможно, так оно и есть, и селезенка не ушла на сторону, но нагромождение стольких неточностей в одной экспертизе, при наличии множества пробелом следствия, вызывают более чем серьезные подозрение – что-то в деле не так.
– Я полагаю, что «травмы, несовместимые с жизнью» были изложены в экспертизе морга умышленно, чтобы тем самым еще раз подтвердить, что врачи ничего не могли сделать, – высказывается Ф.Агишев.
Она поступила в больницу с диагнозом внутреннее кровотечение, и девушке, судя по бумагам, стали делать непрямой массаж сердца в течение тридцати минут. Однако при таком диагнозе, как указывают специалисты, подобные манипуляции – прямой путь на тот свет, и врачи должны прекрасно об этом знать.
– На самом деле моей дочери никакая помощь не оказывалась. Ее просто бросили, – с горечью констатирует свою версию отец.
Врачи указали время смерти девушки – 3 часа утра, поступила она в 2.40, однако на рентгеновских снимках и УЗИ автоматически отражается время посекундно. И видно, что девушке делали рентген в 3.30. «Тогда что это, глумление над трупом?» – едва не срывается Фархат Агишев.
Лишь через 15 месяцев отцу удалось следователей возбудить уголовное дело по статье 114 – ненадлежащее выполнение профессиональных обязанностей медицинскими работниками.
Весь этот бред, наложенный на собственную схему ДТП, дознаватель Шарипов приобщил к материалам уголовного дела, после чего ему удалось благополучно исчезнуть из зоны досягаемости потерпевшего.
Почему вокруг одного ДТП такое нагромождение лжи? Здесь может сойтись все – и нежелание выносить очередной сор из избы (а есть показания свидетелей, говорившие о запахе марихуаны из квартиры, снимаемыми будущими стражами порядка); и непрофессионализм врачей, а возможно и преступное бездействие; опять же остался за кадром эпизод с «опечаткой», связанной с изъятием селезенки.
И у эксперта морга, и у руководителя K’cell,нет никаких корыстных интересов, «значит, их кто-то попросил», – считает Фархат Агишев. Тот же влиятельный «кто-то» даже смог отключить камеры (хотя бы на бумаге) на президентской трассе.
– Понятно, что данное событие не украсило бы портрет Академии ДВД. Это я могу понять. Из корпоративных интересов, нерушимого братства, было желание закрыть это ДТП без общественного резонанса. В таких рамках я это могу понять. Но то, что происходило дальше – это была самодеятельность следствия, – объясняет свое видение Фархат Агишев.
Сейчас этим делом помимо Следственного комитета МВД занялся департамент собственной безопасности алматинского ДВД.
– Это только начало. – предупреждает отец девушки. – Самое главное, что за два года я не дал похоронить ни одного аспекта этого дела.
Только вот нужно заметить, что всю работу за следствие проделал пусть не полицейский профессионал, но человек более чем грамотный, упорный и обладающий определенными возможностями. У большинства граждан, оказавшихся в схожих условиях, ничего такого нет. Остается только полагаться на следствие, которое зачастую проводится именно так, как было написано в этом материале.
Андрей ГРИШИН, журналист КМБПЧиСЗ