26 ноября в Сарыаркинском районном суде г.Астаны продолжилось заседание по иску Нуржана Шамшетова к полицейскому ведомству за то, что его не только уволили по результатам аттестации, но и отказались сообщить, в каком именно месте полицейский допустил оплошность (см. материал «Полицейская тайна»).
Сам экс-полицейский требует отмены решения региональной аттестационной комиссии и приказа № 138, с восстановлением на работе в прежней должности
Вообще перед началом судебного заседания секретарь должна озвучить, кто явился на процесс, но по каким-то только ей одной известным причинам она молчала. А когда судья поинтересовалась, явился ли прокурор, секретарь в достаточно грубой форме ответила: «не знаю». Да и на все обращения судьи к секретарю, последняя отвечала односложно – «не знаю». Итак, процесс начался…
Представитель истца вот уже второе судебное заседание не может допросить свидетеля – супругу участкового Ахмедиярову С.А. На ходатайство представителя истца о допросе свидетеля судья ответила: «Зачем она вообще здесь? Она что, была на аттестации?». Однако же суть дела в том, что ее супруг вот уже более 8 лет ежегодно по 2 раза сдает аттестацию и знает, как он ее сдает, вот почему свидетель уверен: ее супруг просто не мог провалить «экзамен».
На прошедшем судебном заседании ответчики ходатайствовали о закрытом судебном заседании, так как личные дела сотрудников имеют гриф секретности, а решения аттестационной комиссии, с которыми не был ознакомлен истец, хранятся как раз таки там. Но, все же судья отклонила ходатайство (решение аттестационной комиссии у них был на руках).
Представитель истца ходатайствовал о приобщении к материалам дела Международного Пакта о гражданских и политических правах и Сиракузские принципы толкования. На что судья ответила (цитирую): «А какую роль они здесь играют. Ну, хорошо, бумага все стерпит, приобщим».
Затем перешли к зачтению предмета иска. На сей раз судья стала выказывать свое нетерпение, требуя от представителя истца, чтобы он коротко пояснил предмет иска в течение одной минуты. Но адвокат настоял на своем и продолжил чтение.
В ходе процесса представитель истца снова ходатайствовал перед судом о допросе свидетеля. Последняя согласилась. И тут выяснилось, что свидетель не владеет русским языком. Судья удивилась: «Вы что не владеете русским языком? Зачем тогда явились? Ой, нет, идите, переводчика я не могу Вам предоставить и где я его сейчас найду? Сами найдите переводчика. Тогда, пожалуй, допросим».
Судья потребовал у представителя истца явиться его доверителю. Оказалось, что и тот слабо владеет русским. Судья удивилась вторично: «Если он не владеет русским языком, как он вообще работал на государственной службе?».
В итоге судебный процесс стал напоминать юридическую консультацию. То есть, весь день судья уделяла внимание только ответчикам, консультируя их как поступать и какие документы тем нужно предоставлять. Это и стало причиной переноса заседания на 5 декабря
PS. Немного в качестве ликбеза: Действующее законодательство (в частности ГПК РК) устанавливает права и обязанности слушателей, наблюдателей, присутствующих на судебном заседании. Так, слушатели имеют право во время судебного заседания вести аудиозапись, но, не мешая судебному процессу. Что и сделано было мной, Нурлаулетом Коктаевым. Заметив это, ответчик пожаловалась судье. После чего судья, прокурор и я встретились в кабинете у судьи: прокурор пояснил, что только по разрешению суда ведется аудиозапись, к чему судья добавила: «Как Вам не стыдно! Прятать и тайно вести аудиозапись? Это некрасиво и подло!». Хотя никто и не прятал диктофон. В ответ, разъяснив свои права и обязанности, я покинул кабинет…
