Рудничанин Владимир Кравченко хотел получить работу, но едва не попал в рабство на юге Костанайской области. Если бы он не сумел втайне от «хозяев» отправить эсэмэску родным, неизвестно, чем бы закончилось его приключение. До конца всей этой истории, в которой не последнюю роль играют правоохранительные органы, еще далеко…
Мне довелось отслеживать эти события с того самого дня, когда сообщения исчезнувшего Владимира вызвали панику у его родных и близких. Попавший в переделку Кравченко попросил помощи у костанайского адвоката Снежанны Ким, прислав ей СМС: «Снежана здрасти это володя я попал в рабство где я нахожусь знает бауржан его номер 8778…97 неговорите маме помогите вернутся» (орфография оригинала сохранена, телефонный номер скрыт редакцией в интересах следствия). Снежанна, быстро поняв, что столкнулась с криминалом, посвятила в подробности происходящего автора этих строк.
Владимир – сын женщины, которая живет в Рудном вместе с отцом Снежанны. Кравченко и Ким видятся довольно редко: люди они слишком разные, однако все ж таки не чужие друг другу. Владимира не назовешь благополучным человеком: постоянной работы у него нет, нормальной личной жизни тоже. Весь этот социальный дефицит он время от времени пытается компенсировать алкоголем. Тем не менее мужик он работящий, полный сил, и на тяжелых работах, особенно в сельской местности, замену ему еще поискать надо.
Понятное дело, что всюду, где бы он ни трудился, ни о какой официальной зарплате даже речи не было. Бывало, что работодатели платили меньше обещанного, а то и вовсе обманывали.
– Есть такой Бауржан, он живет в Затобольске (райцентр Костанайского района. – С.К.), я несколько раз на него работал, но он мне деньги не доплачивал, – рассказывает Владимир Кравченко. – Я ушел от него работать на лесопилку, а 2 января Бауржан мне звонит и говорит, что его брат ищет надежного работника. У него, дескать, хорошее хозяйство и он меня не обидит. Я согласился…
Вечером того же дня Бауржан забрал на машине Кравченко с лесопилки и привез в Затобольск. Там познакомил его с неким Нагашибаем, который на утро следующего дня повез Владимира на КамАЗе, груженном отрубями, за 400 с лишним километров от Костаная на свою «фазенду». Сильная метель заставила путников провести несколько дней в доме у другого родственника Бауржана и Нагашибая по имени Саин. Все это время Саин не отходил от Владимира ни на шаг, слушал его разговоры с матерью по телефону. А потом начал распускать руки.
– Я не знаю, по какой причине меня били, – пожимает плечами Владимир. – Наверное, чтобы сломать психологически. Саин и его люди повалили меня на землю, пинали. Все они были нетрезвые. Наконец 10 января повезли, как они сказали, на «фазенду». Вместе с нами в путь отправились какие-то люди, среди которых были полицейские.
– Я видел из машины, что мы подъехали к какому-то дому, в него вошли люди в форме, они там переоделись в меховые куртки, вышли оттуда с зачехленными ружьями, – продолжает мой собеседник. – Несколько человек сели в бусик, где был я, один ехал следом на снегоходе. Из их разговоров я понял, что компания едет на охоту. А потом, кивая на меня, кто-то произнес: «Тысяча долларов!». Мне стало страшно, я подумал, что меня продали за эти деньги. И, быть может, охоту устроят на меня… К счастью, снегоход сломался, и все эти люди вышли из салона. В этот момент я успел отправить два смс-сообщения Снежанне.
Добравшись до фермы, Владимир оказался в каком-то помещении с керосиновой лампой. Там было шесть человек, включая двух женщин. Один из них при появлении Владимира произнес: «О, еще один!».
– Я понял, что люди они подневольные, зашуганные какие-то, – говорит Владимир. – Интересовались у меня, что в мире происходит…
Тем временем Снежанна Ким успела сообщить о поступивших ей тревожных посланиях в полицию, предупредив, что она адвокат и к делу будет привлечено внимание СМИ.
Вскоре на ферму прибыли оперативники, которые доставили Владимира и хозяев «фазенды» Нагашибая и его жену Сауле в РОВД Амангельдинского района.
– Меня внизу оставили, а «хозяев» сразу повели куда-то наверх, – вспоминает Владимир. – Потом меня повезли в больницу на освидетельствование. Со мной были двое полицейских, которые что-то сказали врачу, и он быстро выписал заключение о том, что у меня нет никаких травм. Никакого осмотра не было. А мне в тот момент уже дышать было тяжело после побоев… На обратном пути в РОВД один из полицейских строго сказал, чтобы я лишнего не говорил. В полиции я под диктовку написал объяснение, что приехал на ферму по своей воле, никаких претензий не имею. Потом заставили этот текст произнести на видеокамеру. Я все это сделал, потому что «хозяева» прямо говорили: мол, мы все здесь родственники, ты ничего не добьешься, а если будешь жаловаться, пеняй на себя.
Снежанне Ким вся эта история стоила многих нервов и оставила немало вопросов. Связь с правоохранительными органами она держала по мобильному телефону, записывая разговоры на диктофон. Записи, которыми она в итоге располагает, заставили ее заподозрить, что историю Владимира кто-то отчаянно пытается замять.
– Представьте себе, мне звонит один из сотрудников полиции и представляется Русланом, – говорит адвокат Ким. – Он сообщает, что с Кравченко все в порядке, что я зря волнуюсь, и тут же передает трубку какому-то человеку, у которого Володя якобы работает. По-моему, это странно, когда оперативный сотрудник на короткой ноге с человеком, который может стать подозреваемым.
Вот фрагменты этого разговора:
– Он (Владимир. – С.К.) у меня на хозяйстве сейчас, – говорит мужской голос. – Я к нему заходил, он говорит, ниче никуда не хочу. Я что-то не понял: какой-то кипиш, милиция приезжает…
– Давайте так, – отвечает Ким. – Когда я увижу его живого-здорового, тогда все вопросы уйдут.
– Да мне сосед позвонил, сказал, есть человек, в лесу работает, кушать нечего, еще умрет. Ну, я пожалел его, взял, пусть здесь он будет.
– Зачем вы мне это говорите? Я хочу знать, все ли в порядке с человеком.
– Мне в город его отправить? Я его привезу, откуда взял…
Снежанна рассказывает, что после этого ей дали связаться с Владимиром, который отвечал на вопросы односложно, каким-то не своим голосом.
– Я несколько раз спросила: «Тебя бьют?» – и он мне отвечал: «Да, да…». Подробностей я от него тогда не добилась.
После этого у Ким был телефонный разговор с возмущенной хозяйкой фермы.
Процитировать эту «беседу», которую собеседница адвоката вела на повышенных тонах, невозможно по этическим соображениям. В конце концов Снежанна добилась от нее обещания доставить Владимира домой.
Вчера утром Кравченко оказался в квартире Ким. Я взял у него интервью, после чего Снежанна с Владимиром отправились в прокуратуру.
– У меня есть основания не доверять в данном случае полиции, – решительно настроена Ким. – Если там есть родственные или какие-то еще отношения между хозяевами «фазенды» и сотрудниками РОВД, то нам лучше искать защиты в надзорном органе.
Вчера же Владимир Кравченко написал заявление о привлечении к ответственности лиц, которые незаконно его удерживали и избивали, намереваясь сделать своим батраком. В нем он отметил, что ранее заявил об отсутствии претензий под давлением, опасаясь за свою жизнь. Вчера же он прошел медосвидетельствование, которое выявило у него перелом двух ребер и проблему с левой почкой.
В пресс-службе ДВД Костанайской области нам сообщили: “Несмотря на наличие заявления Кравченко об отказе от претензий, следственные органы принялись за комплекс мероприятий, которые помогут принять законное процессуальное решение”.
Во что выльется эта история, мы обязательно расскажем нашим читателям в ближайших номерах газеты.
ИСТОЧНИК:
Газета «Время»
www.time.kz/articles/territory/2015/01/13/pobeg–iz–rabstva
