«Мороз. После обеда нас всё же вывели на работы, потом сразу проверка на плацу, потом вызвали в ОВР, в оперчасть, и снова около часа на улице стоял, пока очередь подошла зайти; вернулся – настроение на ужин, и вот только-только оттаиваю. В спецчасти ознакомился с тем, что мои заявления в КУИС и Генпрокуратуру ушли по назначению.
Во «Времени» №18 прочел откровения министра МВД о том, что в зонах в ежедневный рацион уже сейчас входит сыр, колбаса, сметана, соки, фрукты, кофе и какао (!). И еще –
Конечно же, лагерям не место в МВД. Ловят – расследуют – давят на суд, потом еще и держат у себя; такая «линейка» полностью закрыта от общественного мониторинга, если говорить о реальных вещах, а не имитации. Правозащитники это отлично понимают, но они просто вынуждены довольствоваться тем, что есть, и пытаться в этих условиях делать, что возможно, и делают – спасибо им за это; тем, кто действительно делает.
Вежливость здесь – малодушие
15.02.2014. Опять мороз. В шесть утра было минус 25, мы выходили на «тряску одеял» – субботний заменитель зарядки. А потом опустилось до минус 27, и проверка была «дома», в бараке; ветер, холодно. В умывальнике и туалете в нижней части рамы наледь, изнутри в несколько сантиметров толщиной. Сибирь.
Писать всё это время не получалось, но думать пока не запрещают – думал. Вот п.1 ст. 10 УИК, там про вежливое обращение и достоинство. Не приживается ведь в системе, вообще. Почему? Не востребована, причем с обеих сторон; то, что написано, – дань понтам, декорация на тему «хотим попасть в лучшие». Зэки учат наизусть статьи 9, 10 УИК, но смысл от них далек; требуют – делают. Все. Зэки бывают вежливыми только тогда, когда обращаются к представителям администрации, иначе – не дозволено. Между собой – редко очень, единично.
Вежливость здесь – тоже за слабость, причем этот подход и среди администрации работает, вежливых там совсем немного. Исковеркал, уничтожил НКВД, созданный из рабочихъ и крестьянъ, ту «ак суйек», «белую кость» царской «огранки», которая была достаточно квалифицирована, профессионально подготовлена, чтобы уметь подавлять, добиваться своего «холодной вежливостью», а не матом и криком. Вежливость – это ведь не уступка, не привилегия тому, кому она направлена. Вежливость – норма, демонстрирующая уровень квалификации, воспитания, нравственности, этики. Вежливость демонстрирует наличие этого, невежливость и грубость – отсутствие; избирательная вежливость – лицемерие, а значит – малодушие. Такая вот эта штука – вежливость.
Мушкетерский принцип в североказахстанском лагере
16.02.2014. Алену 40 дней! Добро пожаловать в следующий этап жизни, человечек мой хороший! Сегодня ты увидишь много людей, они увидят тебя, повзрослевшего! Только твоего папаши в этот день не будет рядом с тобой. Ну да ладно, все проходит, и это пройдет, и будет праздник!
С утра пошел снег, сумрачно. Сегодня воскресенье, есть возможность писать в то время, когда остальные смотрят DVD, поэтому стараюсь успеть; вот уже письма в «Общественную позицию» и «Новую газету» написал, завтра уйдут по адресам редакций в Алматы.
«Вихри враждебные веют над нами…» Есть симптомы. До позавчера у меня вообще не было ни единого замечания, а за три дня уже три докладных написали – по мелочам, но…
Первая – после того как наше дежурное звено помыло полы в ПВР, активист провел пальчиком под плинтусом и нашел там грязь. Это вообще штука дежурная – было бы желание. Где-то линолеум в дырках весь (как оттуда уберешь), где-то не заметили (линолеум не однотонный – рябой), после любой уборки что-то найти – достаточно только захотеть. А здесь еще этот тупой мушкетерский принцип: «один за всех и все за одного», который используется здесь вопреки праву, здравому смыслу и даже лагерному «понятию» – каждый сам за себя.
По праву я должен отвечать только за то, что сделал, совершил Я лично. Закон предусматривает коллективную ответственность строго в определенных случаях, и в УИК этого нет. По смыслу – если я там, где мыл, делал это качественно, я не должен отвечать за того, кто делал это некачественно, если я не ответственный за результат труда на этом участке. Иначе это нескончаемо – кто-то ведь может, теоретически, постоянно создавать такое при наличии чьего-то желания. Ну и по «понятиям» – если каждый сам за себя, то пусть так будет во всех случаях, а не выборочно.
Второй эпизод – надорвана бирка (с фамилией и № отряда) на трико. Этих бирок вообще нет нигде в требованиях закона. Есть нагрудный и нарукавный знаки на форменной одежде – все. Бирки нужны, чтобы при стирке вещи не терялись, не путались. Но к ним здесь требования – чтобы вот там, вот так, чтобы в стежок наконечник шариковой ручки не проходил. Опять и снова – чрезмерность. Бирка эта должна быть моим делом – потеряется ведь МОЯ вещь, если что… Я так думаю, но здесь иначе думают и требуют.
У должности ФИО нет
Если кое-что для меня не очень принципиально, я не топорщусь по этим мелочам. Но вот сегодня у меня начали «спрашивать администрацию», то есть осужденные должны знать наизусть ФИО, должности, звания более пятидесяти сотрудников администрации ИУ. Поначалу я все это выучил, пока «въезжал», и отвечал. А сейчас я знаю, что нет у меня такой обязанности – знать всех, не нашел я такого в УИК и в приказе 182. Вообще, в принципе, мне должно быть 100% все равно, кого как здесь зовут. По УИК и приказу я могу обращаться к ним при необходимости – «гражданин начальник», по званию или по имени-отчеству. Тех, с кем я так или иначе общаюсь и кого зову по имени-отчеству, не более десяти человек, и мне функционально не за чем знать остальных. Если появится необходимость обращаться к кому-то письменно, либо узнаю, либо напишу должность.
Я пишу заявления генеральному прокурору без ФИО и получаю ответы, потому что это правильно. Власть, любую, представляют должность и человек на этой должности, исполняющий должностные обязанности. И какая при этом у него фамилия, как его зовут для того, чтобы он качественно их исполнял, – значения не имеет. Если имеет – это совсем плохо для репутации власти…
Если мне необходимо, если я считаю полезным обратиться к этой должности по своим надобностям по ФИО – я это сделаю. Нет – нет, достаточно обращения к должности. К примеру, в США в большинстве случаев граждане вообще не знают никого из госслужащих, к кому обращаются за решением вопросов. Они делают это почтой – посылают запрос с документами, в ответ получают готовые решения. Это минимизирует возможности для коррупции. А у нас, с нашими «Саке-Маке», она процветает, «человеческий фактор» работает, еще и в лагере так же…
Кстати говоря, относительно знания прав и обязанностей – ситуация та же. Согласно УИК, ст.10, п.2, «получать информацию о своих правах и обязанностях» является моим правом, а не обязанностью. Обязанностью является исполнять то, что обязан не делать того, что запрещено; это образует необходимость знания своих прав и обязанностей, но не образует ни у кого права проверять эти мои знания. Аналогично – в отношении знаний Закона вообще: незнание Закона не освобождает от ответственности за его нарушение, что не образует права у кого-либо проверять наличие этих знаний. Представь себе картину: останавливает полицейский кого-либо на улице и давай проверять его на знание УК РК… Написал и подумал: а ведь и не так фантастично, если наша полицейская действительность будет развиваться так же и туда же.
Нам и Европе не сойтись
Не могу знать, как и чем это закончится, да и нет разницы – это закончится, что-то другое начнется. Чужеродное тело, которое система стремится переварить и… а оно не переваривается – примерно такая вот ситуация. При этом мне совершенно не хочется ни с кем байговать, но постоянная готовность к этому, вынужденно, в наличии. Байговать нет смысла, потому что никакая байга снизу в целом не в состоянии изменить ситуацию уже хотя бы потому, что нет понимания – а как ее менять? Что должно быть на месте этой системы?
Тупо перетащить фрагменты европейской системы не получится, так как исходные ситуации разведены так, что нигде вообще не смыкаются. Подходы к цели, к итогу усилий, к тому, какой должен быть и процесс, и результат, – диаметрально противоположные. В Европе общество требует от власти снизить его, общества, расходы на содержание преступников (раз) и возвращать их в общество с сопровождением социальных возможностей адаптироваться, чтобы больше туда, за забор, не возвращаться; опять же – не сидеть на шее у налогоплательщиков, у общества.
У нас обществу вообще эта тема «до лампочки». Оно, наше общество, властью не управляет, власть не создает, не выбирает. Оно власти служит, прислуживает или старается просто на глаза власти не попадаться. В этих условиях тот, кто во власти, кто распоряжается распределением потоков, в том числе и от налогоплательщиков, заинтересован отхватить от потока в свою сторону побольше. Поэтому зэков будет у нас всегда много, они будут всегда «дорогие», и никто не будет заинтересован в том, чтобы человек после лагеря куда-то там адаптировался; наоборот – чтобы отчетов не портил, его быстрее обратно в лагерь сопроводят. Закольцовано все это, а слова – только слова. Пока отношение к этому и к власти у общества не поменяется, изменений здесь не будет. Потому байговать имеет смысл только за себя, за свое достоинство, за свои права. Этого вполне достаточно.
Заканчиваю. Будьте здоровы, любимые мои Алия и Ален, берегите себя! Люблю вас очень, целую, жду!
Всегда ваш, Владимир Козлов”.
Публикация на интернет-портале «Республика» от 20.03.2014
<http://respublika-kaz.info/news/politics/35911>
