Неожиданный поворот в деле двух полицейских, обвиняемых в пытках, но осужденных лишь за «незаконное задержание» (см. «Оговор не приговор», «Время» от 10. 9.
Эта история наделала много шума в правоохранительных кругах, дошла до МВД и Генпрокуратуры. Дело в том, что обвиняемые в пытках полицейские категорически отрицали факт избиения задержанных, а прокуроры столь же категорично на нем настаивали. Прошедший суд не только не поставил точку в деле, но вызвал еще больше вопросов, новые жалобы и протест прокуратуры. Попробуем еще раз и поглубже разобраться в этом деле.
Наш путь лежит в колонию общего режима УЖД 158/2, где отбывает наказание 24-летний Сергей Степанов, приговоренный cудом № 2 города Тараза к 5 с половиной годам лишения свободы за хранение и ношение огнестрельного оружия, хулиганство и насилие в отношении представителей власти. Те же самые статьи у его сверстника Федора Кутепова, но у того срок побольше – 7 лет, и отбывает наказание Федор в колонии строгого режима. Оно и понятно – вторая судимость, да еще и непогашенная. Что же парни натворили?
Согласно приговору суда, 9 сентября 2012 года в пять утра они пьяные обстреляли патрульную машину возле популярного у таразской молодежи кафе «Шолпан». Ждем Сергея для беседы в комнате свиданий колонии. Именно он согласно заключению судмедэкспертизы получил в результате пыток полицейских «посттравматический парез глазодвигательного нерва левого глаза». Входит, снимает арестантскую кепку. Вид подавленный. Да уж, хорошего в его положении мало. Если бы не этот злосчастный поход в «Шолпан» и не зеленый змий – учился бы себе в университете, получал профессию… «Да, надо было мать слушаться… – бросает со вздохом на мой вопрос, понимает ли он, что попал сюда за дело. – Ну, пусть мы совершили глупость – это же не значит, что нас за это надо физически калечить?» И он рассказывает:
– Нас с Федором доставили в ОП-2, стали допрашивать. Требовали признаться в том, что стреляли в полицейскую машину. Мы не признавались. К ночи нас перевезли в ИВС, поместили в разные камеры. Следователь ОП-2 Фанас Сатыбалдиев, который вел наше дело, объяснил, что мы идем по статьям «хулиганство» и «применение насилия к представителю власти». А через день – 11 сентября – он уже приехал с постановлением прокурора города о нашем освобождении. Но об этом умолчал, а сказал, что нам надо проехать с ним в ОП-2, там пара формальностей – и нас отпустят домой. Было примерно 22 часа. Дежурный ОП-2 не хотел нас принимать, тогда Сатыбалдиев предложил, чтобы мы придумали себе фамилии. Я назвался Андреевым, а Федор – Сидоровым. Но как только мы прошли внутрь под этими вымышленными фамилиями, следователь, переговорив с кем-то по телефону, заявил, что «планы меняются» и нам придется остаться здесь. Нас посадили в клетки, и так мы сидели до утра.
Кстати, как выяснится позднее, незаконное задержание парней вопреки постановлению прокурора было вовсе не инициативой следователя Сатыбалдиева. Об этом он заявит на судебном заседании, допрашиваемый в качестве свидетеля: «Узнав, что Степанова и Кутепова освобождают из-под стражи, и. о. начальника следственного отдела Дидархан Саламатов и замначальника ОП-2 Сарсенбай Турбеков дали мне устное указание, чтобы я после освобождения из ИВС задержанных не отпускал их домой, а привез обратно в отдел полиции, где сотрудники будут проводить с ними оперативную работу».
«Оперативная работа» началась утром следующего дня, то есть 12 сентября.
– За нами пришел, как я потом уже узнал, и. о. начальника отделения криминальной полиции ОП-2 Галым Иген и повел на четвертый этаж, где в кабинете 401 находились оперуполномоченный Талгат Аужанов и еще один сотрудник, которого я потом уже больше не видел, – все они были в гражданской одежде. Встретили нас словами: «Вы что думали, что на этом все закончится? Не угадали! А ну давайте признавайтесь, это же вы стреляли!» Поставили лицом к стенке, приказали расставить руки и ноги – и стали бить по всем частям тела: по почкам, по рукам, по ногам, по голове. В какой-то момент я начал терять сознание и стал падать. Тогда Иген велел мне сесть на стул, сам встал напротив и со словами «Не смотри на меня так!» – а я действительно после всех этих побоев глядел на него угрюмо – обхватил ладонями мою голову и большими пальцами стал давить на глаза. Я почувствовал адскую боль, особенно в левом глазу, попытался вывернуться, но он цепко держал пальцы и даже усилил давление. А когда отпустил, я увидел перед собой две его головы, и все предметы кругом раздваивались. Потом зрение восстановилось, но боль не проходила. А издевательствам не было конца. Постоянно звучала угроза, что, дескать, нас сейчас «растянут» на столе, а потом закроют в «гарем» в СИЗО. В какой-то момент в дверь постучали. Наши мучители замерли, выжидая, когда затихнут шаги в коридоре. Потом еще немного покуражились, затем Аужанов сказал, что ему надо менять номера на машине, и нас передали какому-то майору, который стал водить из кабинета в кабинет, пока нас не обнаружил прокурорский работник Серик Баймолдаев.
Это именно он стучал в дверь, разыскивая Степанова и Кутепова после того, как утром в прокуратуру прибежали их мамы, не дождавшиеся сыновей. То есть освобождение ребят из-под стражи горпрокурором осталось на бумаге – фактически полицейские продолжали их удерживать – уже незаконно, да еще и избили.
– Сотрудники ОП-2 не только не исполнили указания прокурора, но и устроили самый настоящий произвол в отношении подозреваемых, о чем те подробно рассказали в своих объяснительных, – поясняет начальник управления специальных прокуроров прокуратуры Жамбылской области Жанмурат Батыров. – Назначенная судмедэкспертиза, установившая у Степанова и Кутепова телесные повреждения, только подтвердила все описанное ими. Было возбуждено уголовное дело по статье «пытки» в отношении Игена и Аужанова, где Степанов и Кутепов проходили уже в качестве потерпевших.
Поменявшись ролями с теми, над кем они еще недавно глумились, Иген с Аужановым устроили беспрецедентное давление на них, сочетая пряник и кнут. С одной стороны, велся торг: напишите, мол, встречное заявление, что оговорили нас, и тогда в вашем уголовном деле останется только «легкая» статья о хранении оружия. С другой – шли прямые угрозы: не откажетесь от показаний – загремите на полную катушку, и на зоне вам не дадут спокойно сидеть. В какой-то момент Степанов с Кутеповым струхнули и отказались от участия в следственных действиях (но не от показаний!), о чем был составлен рапорт спецпрокурором прокуратуры Жамбылской области Сакеном Ашимтаевым.
– Когда же парни, получив серьезные сроки, поняли, что полицейские их обманули, они стали вновь участвовать в следственном процессе, – говорит спецпрокурор Сакен Ашимтаев. – Исходя из того, что они нам сообщили, мы возбудили дополнительное уголовное дело в отношении Игена и Аужанова по статье 354 УК РК: «принуждение потерпевших к уклонению от дачи показаний». 11 марта сего года их арестовали, а 3 июня был вынесен приговор – но совсем не тот, которого мы ожидали и которого эти теперь уже бывшие полицейские заслуживают.
По этому приговору судьи суда № 2 города Тараза Нурлана Дауылбаева, Галым Иген и Талгат Аужанов были признаны виновными в незаконном задержании граждан, а в применении пыток – оправданы. Фундаментом этого судебного акта стал… ответ на адвокатский запрос главного врача Жамбылского областного офтальмологического центра Кайрата Абдыкулова, в котором значилось, что с «посттравматическим парезом глазодвигательного нерва левого глаза» гражданин Степанов обратился 21 сентября 2011 года (а не 2012-го, как это было на самом деле). А раз так, то словам Степанова веры нет. А также нет веры и Кутепову, и всем экспертам! В итоге судья признает «недопустимыми доказательствами» все четыре судмедэкспертизы и психолого-криминалистическую экспертизу, переквалифицирует «пытки» на «незаконное задержание» и приговаривает Игена к двум, а Аужанова к полутора годам ограничения свободы. Апелляционная коллегия Жамбылского облсуда оставляет приговор в силе.
Вот тут и выплыло, что справку главврач глазного центра дал липовую – в медицинской карточке больного и во всех других документах дата обращения стоит правильная! Впрочем, Кайрат Абдыкулов спохватился и уже написал в прокуратуру, что в той первой его бумаге «ошибочно указана дата обращения Степанова, фактически он обратился 21. 09. 2012 года».
– Это техническая ошибка, – сообщил он нам по телефону. – Наверное, машинистка неправильно напечатала, а я не заметил…
Зато заметили прокуроры – и эта обнаруженная «опечатка», кардинально меняющая ситуацию, станет теперь, вероятно, поворотным пунктом в этом уже чересчур скандальном «деле о пытках».
ИСТОЧНИК:
Газета «Время»
www.time.kz/articles/territory/2013/10/17/i-vse-taki-oni-pitali
