«Володя шёл и долго махал мне…»

14.08.2013

 


«Наконец-то я добралась до Алматы. Был долгий путь домой – из Петропавловска на поезде до Астаны, а из Астаны потом на самолете до Алматы. Хочу поделиться с вами своими впечатлениями от нашего с Владимиром Козловым свидания», – пишет Алия Турусбекова на своей странице на Фейсбуке.


 


«8 августа, утро. Я лечу в Кокшетау. Из Кокшетау добираюсь более 4-х часов до Петропавловска. Идет ремонт дороги, везде съезды, скорость порой не превышала 20 км/ч. Наконец-то в 5 часу мы добрались до Петропавловска. Я сразу же побежала на рынок, чтобы докупить продукты. Зная, что в Петропавловске у меня будет мало времени, большую часть продуктов я везла из Алматы.


 


Весь вечер и половина ночи прошла в подготовках – мариновала курицу, готовила баклажанную икру, нарезала овощи и т.д. Общая кухня в КДС (комнатах длительного свидания) хотя и большая, но не для 18 женщин сразу, бывают очереди и на плиту и на мойку. Поэтому я решила, что максимально подготовлюсь до свидания. 9-го утром я завершила процесс подготовки, замесила дрожжевое тесто и направилась в 8 утра в колонию, чтобы сдать заявления на свидание.


 


От момента подачи документов до самого завода нас, родственников, в колонию проходит 4 часа. 4 часа ожидания… К 12.00 нас стали по 3 человека заводить в проходную. И снова одна железная дверь за другой. Минут через сорок мы на территории колонии, везде высокие заборы, колючая проволока, собаки, солдаты внутренних войск. Еще час уходит на личный досмотр всех родственников, а также досмотр продуктов питания. Наконец-то нам объявляют номера комнат.


 


Я ожидала услышать: «Козлов, комната № 2». Ан нет, называют комнату №8. Комната №8 оказалась достаточно большой, примерно в два раза больше, чем комната № 2. Все мы, жены, матери, сестры, побежали на кухню – срочно что-то согреть, поставить чай – мы ждали своих близких. Больше всего раздражало ожидание… Я приготовила всё, а Володи и других все еще не было. Так, раза 2-3 простояв в коридоре, я зашла в комнату. Тут предательски разболелась спина, тянуло что-то в животе. Я подумала, что прилягу на 5 минут, полежу и потом еще раз схожу, посмотрю, встречу Володю…. Но, не тут-то было… Просыпаюсь, а он стоит передо мной и улыбается. Оказывается, я уснула!!! Вот такой маленький конфуз. Володя посмеялся надо мной, подшутил над моим видом, как раньше, тогда, на свободе; назвал пузатиком. В принципе, все эти три дня он называл меня исключительно «пузатик».


 


Моя спина временами болела, и так как у Володи она также болит, то мы по очереди делали друг другу массаж. Как мало надо человеку для счастья!


 


В этот раз я решила, что буду кормить и поить Володю почти круглосуточно, так как мне не нравится его исхудавший вид. Я сразу объявила ему, что в этот раз мы будем с ним готовить – курицу в духовке, печь пирожки и беляши, жарить котлеты и всё это заедать жульеном и болоньезом и т.д.


 


Володя был единственный мужчина, который помогал мне на кухне. У остальных женщин, что проводили почти весь световой день на кухне, их близкие сидели в «общей комнате отдыха», где смотрели телевизор. Он следил, чтобы котлеты не подгорели, мыл посуду, когда я бегала к окну подышать свежим воздухом. На кухне было жарко и душно, и мне часто не хватало воздуха. Многие женщины смотрели на все это с явной завистью. Я пыталась направить Володю в общую комнату, но он был непреклонен – «Я пришел, чтобы провести это время с женой, каждую минуту; помочь ей, а не смотреть телевизор».


 


Самый «страшный враг» на свиданиях – это время. Оно бежит, и ты чувствуешь, что совсем скоро их снова уведут… Вообще, время ведет себя жестоко. Как сказал Володя – приговор дают тебе в годах, а отбываешь его – в секундах; время застыло, остановилось…


 


Приготовив еду, мы снова бежали в комнату, чтобы поговорить, да и просто сидеть, обнявшись, подумать. Я понимала, что каждый из нас старается не выдать другому, как ему тяжело и плохо. Я, отвернувшись буквально на минуты, тихо, совсем беззвучно плакала пару-тройку раз… К сожалению, не всегда удавалось сдержать слезы. 


Мы стали обсуждать дальнейшее пре6ывание Володи в этой колонии. Изначально, направив его в СКО, МВД нарушило закон. Сейчас, учитывая мое положение и тот факт, что в РК больше нет родственников, которые могли бы приезжать к Володе, то выходила совсем грустная картина. Это могло быть мое последнее свидание с ним. Володя решил, что будет добиваться всем правдами и неправдами перевода в колонию в Алматинскую область. Я пыталась его успокоить, говоря, что я еще приеду, несмотря ни на что. Состоялся тяжелый диалог.


 


Володя: Я не могу позволить рисковать тебе ни ребенком, ни своим здоровьем.
Я: Нет, я всё же приеду. Выеду на недельку раньше, тихо доеду.
Володя: Это опасно в твоем положении, тем более через 3 месяца.
Я: Я всё же постараюсь приехать. Прошу тебя не доходить до крайних акций протеста и т.д.
Володя: Ты представляешь, как я буду жить дальше, не дай бог с вами что-то случится?! Я не смогу жить дальше, зная, что это произошло из-за меня, что ты ехала ко мне. Да и не должен я тогда жить после всего этого… Нет…
Я: (чувствую, что сейчас расплачусь).


 


Я решила, что тоже буду писать заявление в МВД, чтобы его перевели в колонию в Алматинскую область. Кстати, представители дипкорпуса и посол ЕС в РК Аурелия Буш уверены, что перевод необходим, они это называют – из «гуманных» побуждений и уверены, что государство не может отказать в таком вопросе. В их странах их правительства относятся к такому с понимаем. Есть забота о женщинах и детях.


 


10 августа я услышала сквозь сон крики, мне показалось, что куча человек кричала: гав-гав-гав. Я сразу же проснулась, Володя по привычке уже встал. Вопрошаю: что это? Было хорошо слышно, так как окна нашей комнаты выходил на плац, форточка (хотя и маленькая) была открыта. Володя сказал, что это их «парад». И таких «парадов» – пять  раз в день. Им надо, чеканя шаг, словно на Красной площади, пройти маршем перед администрацией колонии. Все 8 отрядов дают по очереди «круг почета». И если администрации колонии не понравится что-то, то отряд повторяет этот марш десятки раз, при этом поравнявшись с тем местом, где стоит администрация, надо прокричать: «Са-ла-мат сыз-ба!!!» Я в шоке. И этот парад проходит пять раз в день!!!


 


Я читала УИК РК, но в нем нет никакого упоминания ни о каких парадах и маршах. Они не солдаты!!! Более того, если кому-то из администрации что-то не понравится при параде или еще где-то, что-то нарушил один заключенный, то наказывают весь отряд. Все стоят в «стакане» (клетка маленького размера, где в наказании весь отряд стоит часами), или придумывают еще какое-то наказание. Коллективная ответственность в среде, где действует закон «каждый сам за себя», – нелогичен в принципе.


 


Володя рассказал, что недавно у них прошла т.н. спартакиада. Володя: «Провели типа праздника. Построили все отряды на плацу, подняли знамя, гимн спели. Народ с воли подъехал – из отдела спорта, из ДУИС, дети-каратисты, дети-футболисты (!!!), ТВ местное. Все выступающие без исключения хвалили президента страны за его внимание к развитию физической культуры, все отмечали, что это его личная заслуга и что по его личному указанию в стране спорт развивается. А я думал, стоя-сидя (сижу ведь) – а нахрена тогда все вы, толпа, на своих местах делаете, если для всего нужно личное указание президента? Постояли полтора часа и вернулись в отряды. Зато теперь я точно знаю, что чувствуют обезьяны в зоопарке, когда их с той стороны разглядывают. И что они думают, тоже догадываюсь…»


 


10 августа мы отметили, сидя за маленьким столом, уплетали котлеты с чебуреками))) Володя всё время говорил – поел как дома, всё домашнее, всё напоминает дом. Дом там, где тебе было хорошо. Было и приятно, и грустно одновременно. Я передала все фотографии с поздравлениями, что прислали мне из регионов Казахстана, из Дагестана и Польши, России и США. Кроме того, прочитала поздравления от «Фридом Хаус».


 


Я рассказала Володе, что многие люди не получают от него ответных писем. Он был удивлен и огорчен, так как сказал, что у него правило – отвечать сразу же всем, кто ему написал письма. Отсюда вывод, что кто-то специально регулирует этот процесс. Возможно, чтобы люди подумали, что он им не отвечает, и перестали писать. В колонии понимают, что поддержка людей очень важна и, предполагаю, кто-то решил регулировать этот процесс. Володя просил передать, что благодарит всех, кто ему пишет. Он готов отправлять свои ответы всем, кто ему пишет, мне или на главпочтамт любого города (отправителя).


 


Было странным, что проверки проводились чуть ли не каждый час. Помню, в прошлый раз их было меньше. 


Также был такой «показательный сюжет» за окном. Заключенные делали ремонт, что-то приваривали к железной калитке. Приваривали долго и упорно, почти навечно… Но тут пришел офицер, который узрел, что приварено неправильно. Естественно, в своей речи он (офицер), для связки слов, использовал нормальную лексику, которая часто прерывалась ненормативной лексикой. Много новых слов услышала я в тот момент. В итоге осужденные какой-то железной пластиной стали выбивать то, что они полдня приваривали… Нет ни перчаток, ни масок, ни инструментов, в общем – сделай сам из чего хочешь. Опять-таки из УИК – сотрудники и осужденные не должны употреблять ненормативную лексику… Зачем пишем законы, если полицейские, прокуроры и судьи над законом?! Для кого?


 


Наш киндеренок решил повеселить нас и доставил Володе удовольствие – он стал вести бурную активную деятельность, зашевелился, причем довольно-таки ощутимо. Было интересно, он шевелился под моими руками, а как только Володя прикладывал руку к животу, сразу замирал. Словно чувствовал что-то незнакомое ему… Так было в течение дня, к вечеру киндеренок уже привык к Володе и весело отплясывал под его руками.


 


Незаметно пролетело время. Утро 12 августа. Настроения нет, ждешь каждую минуту, что за ними придут, становится грустно. В воздухе появилась нервозность. Все смотрели друг на друга как в последний раз. К кому-то приедут еще, кто-то будет ждать годы, к кому-то уже не приедут. Мы сели и долго молча сидели, обнявшись. Мы даже не слышали, что прозвучало: «Осужденные, на выход!». И только когда в коридоре, в тишине прозвучало – «Козлов Владимир Иванович, на выход!!!», мы выбежали в коридор. Все осужденные уже собрались у выхода, ждали только Володю. И он ушел…


 


Он шел и долго махал мне. В этот момент ты понимаешь, что самое страшное – это не физическая боль, это боль в душе. Моральные страдания в сотни раз сильнее физических. И кто-то сверху, по чьей-то прихоти с наслаждением причиняется эта боль… Каждую минуту. Приходит понимание того, что мои беды, какие-то неудобства на свободе, это ничто по сравнению с тем, что чувствует Володя там. С тем, что он переживает. Они ушли, а мы остались. Пришло такое щемящее чувство одиночество, стало явно чувствоваться, что я очень сильно соскучилась по нему, по тому быту, что был у нас, что мне очень не хватает всего этого.


 


Нам, женщинам, легче, мы поплакали, немного успокоились. Я видела глаза тех, кто остался в колонии… Если бы мужчины могли плакать…»


 


ИСТОЧНИК: Страница Алии Турусбековой на Фейсбуке


 


ПЕРЕПЕЧАТКА: Интернет-портал Республика» 14.08.2013


<https://free-kaz.info/b/http://respublika-kaz.info/news/politics/32025>


 


Добавить комментарий

Смотрите также