Очередное судебное заседание по делу Вадима Курамшина в Таразе опять прошло без присяжных заседателей. И это неудивительно: когда стороны процесса углубляются в детали дела, всплывают подробности, удивляющие даже опытных юристов.
Напомним, Вадим Курамшин обвиняется в вымогательстве денег в особо крупном размере (п. «б», ч. 4, ст. 181 УК РК) у помощника прокурора Кордайского района Мухтара Удербаева. Якобы правозащитник требовал выкуп за флеш-карту, содержащую компрометирующее законника видео.
В минувший вторник в начале очередного процесса судейское место занял председатель Специализированного межрайонного суда по уголовным делам Нурмахаммад Абидов. Он зачитал решение по ходатайству защиты об отводе судьи Толесбая. Ходатайство он оставил без удовлетворения, так как, по его мнению, защита не смогла привести аргументы в доказательство заинтересованности Толесбая в исходе дела.
– Присяжных заседателей судья удалял для того, чтобы у них не возникло предубеждения в отношении подсудимого, — заявил г-н Абидов. — Оставляю ходатайство защиты без удовлетворения.
После 20-минутного перерыва место председательствующего вновь занял Самат Толесбай, и процесс продолжился.
Ничего никому не скажу
Первым был вызван свидетель Батырхан Ибраев, старший оперуполномоченный ДВД Жамбылской области. В день задержания Курамшина Ибраев, сняв свою верхнюю одежду и закатав рукава, принимал участие в личном досмотре задержанного и извлечении из его карманов различных предметов.
– На прошлом заседании вы дали показания, что видеозапись моего задержания велась с начала задержания. Это так? — задал вопрос Вадим Курамшин.
– Да.
– Когда я уже стоял лицом к стене или все-таки с начала?
– Наверное.
– Чем вы можете объяснить, что видеозапись показана не с самого начала, а с момента, когда я стою у стены на раскорячках?
– Не знаю.
– Кто взял ключи от машины со стула во время досмотра? Вы же обыскивали! — задала вопрос защитник Разия Нурмашева.
Вопрос о ключах для защиты — принципиальный, поскольку автомобиль обыскивали без самого Курамшина и изъяли из машины нетбук с оригиналом видео, где прокурор фактически «разводит» бизнесмена. Однако это самое видео к материалам дела приобщено не было.
– Я не фиксировал, где ключи, — последовал ответ.
– Но вы же раскладывали изъятые предметы на стуле! И ключи в том числе. Куда они потом делись?
– Не могу ответить.
– Кто ответственный за изъятые вещи?
– Следователь, наверное. Руководитель следственного мероприятия.
– Может быть, вы вспомните, кто взял ключи со стула? — спросил Вадим Курамшин. — Кто потом дал вам ключи, когда вы приступали к обыску автомобиля?
– Следователь, по-моему. Давайте видео посмотрим. По руке на видео смогу определить.
– На каком основании стали досматривать автомобиль гражданки Байтеловой?
– Скорее всего, следователь указал.
Затем пришла очередь отвечать на вопросы пострадавшему от «вымогательства» правозащитника — прокурору Мухтару Удербаеву.
– Кто принимал заявление о вымогательстве от вас? — обратилась Разия Нурмашева к потерпевшему, сотруднику прокуратуры Удербаеву.
– Не помню, — ответил тот.
– Вы заявление в ДВД (которое находится в Таразе — авт.) сдавали или в Кордае?
– Не помню.
– Вы заявление писали в будущем или в настоящем времени? — подключился к допросу Курамшин.
– В смысле как — «в будущем»? Не понял. Пришли сотрудники УБОП и сказали, что приедет Курамшин и будет вымогать деньги за ролик.
Следующим был допрошен свидетель Ерлан Жидешев, оперуполномоченный ДВД Жамбылской области.
– Мое место дислокации: Мойынкум, Чу. В тот день рано утром мы со старшим оперуполномоченным Ибраевым выехали в Кордай. Нам было приказано находиться возле здания прокуратуры. Примерно в обед я зашел внутрь и увидел задержанного. Моя задача была подстраховывать, чтобы он не выпрыгнул со второго этажа. Все мое внимание было сосредоточено на Курамшине. Помню, что он отказался от адвоката.
– Вы были с самого начала? — задала вопрос Разия Нурмашева.
– Нет.
– Видеосъемка велась?
– Да.
– Сотрудники права разъясняли задержанному?
– Не знаю.
– Понятых где взяли?
– Не знаю. Все секретно было.
– Какие вещи вытаскивали из карманов задержанного?
– Помню деньги.
Далее в очередной раз было включено видео задержания и личного досмотра Вадима Курамшина.
– Вспомнили, кто взял ключи? — обратилась Разия Нурмашева к свидетелю Ибраеву.
– Нет, не вспомнил.
– Раньше в следственных действиях с видео участвовали?
– Да.
– Если съемка прерывается, как об этом сообщается?
– Не успеешь сказать.
– На сколько прерывалась съемка?
– Не помню.
Опять включили видео. На одном из кадров изъятые ключи лежат на стуле, а на следующем их уже нет.
– Ключи взяли, чтобы они не потерялись, — наконец-то признал факт исчезновения ключей во время следственных действий Ибраев.
Арабский — тоже хороший язык
На этом допросы свидетелей Ибраева и Жидешева были закончены и объявлен перерыв. После перерыва защитники Разия Нурмашева и Искандер Алимбаев зачитали ряд ходатайств. Среди них — признать недействительными результаты психолого-филологической экспертизы скрытой видеозаписи разговора Курамшина и потерпевшего в кабинете последнего.
– Была проведена фактически только филологическая экспертиза. Психологов среди экспертов не было, хотя ряд вопросов в экспертизе адресован именно психологам, — пояснил защитник Искандер Алимбаев. — Кроме того, один из экспертов, проводивших экспертизу, вообще не имел права этого делать, так как он является экспертом в области арабского языка и литературы.
– Я против удовлетворения данного ходатайства, — заявил гособвинитель Рахметулла Ахметов, — арабский язык — не основание для отвода эксперта.
Ходатайство было оставлено открытым до 16—00 30 мая.
Другое ходатайство защитников было о принудительном доставлении в суд Карибая Кусаинова и предпринимательницы Анны Кузьминой, а также ряда других свидетелей, указанных в обвинительном заключении.
– Без принудительной явки этих свидетелей невозможно установить истину по делу, — пояснил г-н Алимбаев.
Посовещавшись (сам с собой) на месте, судья решил данное ходатайство удовлетворить частично, то есть вызвать всех свидетелей не принудительно, а выслать им повестки для явки в суд.
Еще одно ходатайство было об истребовании и изучении материалов оперативно-розыскных мероприятий.
– Проработайте вопрос о возможности полного или частичного рассекречивания этих материалов, — обратился судья к гособвинителю.
Ходатайство было оставлено открытым до 16 часов 30 мая.
Новое в УПК
После этого в зал заседания был приглашен следователь ДВД Жамбылской области Алиев, который вел дело Вадима Курамшина.
– Я прибыл в Кордай, где с поличным был задержан гражданин Курамшин, — рассказал суду свидетель. — Сотрудники УБОП обеспечили понятых. Понятым разъяснили их права и обязанности. У задержанного обнаружили и изъяли личные вещи, которые были упакованы и опечатаны. Затем был досмотрен автомобиль Курамшина. Все фиксировалось на видеокамеру. Затем задержанный был водворен в ИВС, получена санкция на арест.
– Что явилось основанием для задержания? — задали вопрос адвокаты.
– Основанием явился рапорт Калмуханова, замначальника УБОП ДВД. Я выехал старшим следственно-оперативной группы. По прибытии в Кордай работники 7-го управления установили в кабинете помощника прокурора Удербаева аппаратуру для скрытой видеозаписи. Аппаратура была установлена в ночь с 22 на 23 января.
– Основания для установки аппаратуры есть? — поинтересовался судья.
– Основание — это рапорт Калмуханова. Санкция прокурора Жамбылской области имеется, — ответил г-н Алиев.
– Был ли нетбук в автомобиле, которым управлял Курамшин? — спросил гособвинитель Ахметов.
– Нет, не было, — последовал ответ.
– Кто открывал авто?
– Один из убоповцев.
– Тут со стороны защиты доносятся упреки в мой адрес, что они получили неполный текст обвинительного заключения. Почему у них нет полного текста?
– Я им выдал скелет обвинительного заключения, что было у меня на момент их обращения.
– То есть вы признаете, что у них обвинительное заключение неполное? — спросил судья.
– Они обратились, я выдал им проект.
– Вы им говорили, что выдаете им проект?
– Не помню.
– По чьему ходатайству была назначена филологическая экспертиза?
– Я своим постановлением назначил.
– Курамшин вносил туда свои вопросы?
– Не помню.
– Каким образом постановление сдали в Центр судебных экспертиз?
– Поехал в Чимкент и сдал в канцелярию.
– С экспертами встречались?
– Нет.
– На нем стоит подпись эксперта Жунисовой. Значит, ваше постановление она лично принимала?
– Я не помню.
– На вопросы экспертизы отвечали только филологи. Вы интересовались, есть ли среди экспертов психологи?
– Я позвонил туда и спросил, делают ли они такие экспертизы. Они сказали, что делают.
– Кто задерживал Курамшина?
– Начальник УБОП и начальник отдела.
– Кто производил видеосъемку?
– Эксперт-криминалист РОВД Кордая.
– Вы проверяли знание русского языка у понятых?
– В личной беседе они понимали язык. Они назвали мне свои анкетные данные на русском языке.
– Но любой человек сможет назвать свои анкетные данные, если даже плохо владеет языком! — возмутились адвокаты.
– Нет, не сможет, — возразил г-н Алиев. — Если я не владею, например, английским языком, то не смогу ответить на эти вопросы.
– Вы считаете, что должны объявить задержанному его права?
– Я обязан разъяснить ему его права. Когда его доставили в ИВС, я разъяснил права. А до этого я ознакомил его с протоколом.
– При задержании вы зачитывали права?
– Он был просто физически задержан.
– В УПК есть такое понятие: «физическое задержание»?
– Он был задержан, были обнаружены вещи, имеющие отношение к делу…
– Мы спрашиваем: в УПК есть такое понятие?
Но внятного ответа о зачитывании прав так и не последовало.
«Я убежден, что Вадим — преступник»
– Вы мне позвонили чуть ли не ночью, около 11 часов, и сообщили, что задержали Вадима, — взяла слово мать подсудимого, Ольга Степановна. — Вы сказали, что он задержан в Жамбылской области. Я толком ничего не поняла. В Северо-Казахстанской области, где я живу, тоже есть Жамбылский район. Почему вы не дали телефон моему сыну?
– Потому что в его телефоне могли быть важные сведения. Поэтому я и не дал ему в руки телефон.
– Но он же имеет право на один звонок!
– Я же сообщил вам сведения! И откуда мне знать, что у вас (мама Вадима проживает в Петропавловске — авт.) тоже есть Жамбылский район?
– В момент задержания были сомнения в виновности Курамшина? — спросила Разия Нурмашева.
– Этого вопроса у меня не возникало.
– Когда вы приехали, то знали, в чем подозревается Курамшин?
– О статье не было разговора. Квалификацию я определяю при возбуждении уголовного дела.
– Когда возбудили уголовное дело?
– В день задержания.
– Вы объявили ему, за что он задержан?
– Объявил о личном досмотре.
– То есть в момент «физического удержания» не разъяснили?
– У меня не было оснований подозревать его в чем-либо.
– Вы знали о том, что Курамшин действовал в интересах предпринимательницы Кузьминой?
– Он упоминал об этом. Но он пришел вымогать! Я наблюдал за этим процессом в соседней комнате. Кто его уполномочивал на эти действия? В доверенности этого нет. Откуда он узнал, что Удербаев — преступник?
– Почему вы не отработали Кусаинова так же, как и меня? — задал вопрос Вадим Курамшин. — Он же пришел со мной!
– Я его допросил как свидетеля.
– Почему?
– Потому что он не получал деньги и не был задержан.
– Но закон обязывает охватывать всех участников предполагаемого преступления, а вы Кусаинова отсекли на пороге прокурорского кабинета!
– Расследование было проведено объективно.
– С чего вы взяли, что я совершаю преступление?
– Это мое личное мнение.
– Ключи от автомобиля включили в опись изъятых предметов?
– Они не имеют отношения к делу.
– Их изъяли как положено? По УПК они должны быть опечатаны независимо от того, имеют они отношение к делу или нет. Вы согласны, что дерзко нарушили УПК?
– Нет!
– Почему обыск автомобиля был произведен без постановления?
– Потому что вы прибыли на нем.
– Почему вы не предложили мне добровольно выдать вещи?
– Это не нарушение.
– Нет, нарушение, идущее вразрез с законом!
После этого опять была продемонстрирована видеозапись задержания Вадима Курамшина. Защита попросила продемонстрировать моменты, из которых видно, что ключи, изъятые у задержанного и положенные на стул, в последующем исчезают в неизвестном направлении. В последующем, перед началом осмотра автомобиля, ключи обнаруживаются в руках опера Ибраева. Но г-н Алиев стал отрицать факт исчезновения ключей и последующего похищения нетбука Карибая Кусаинова из автомобиля.
– Ключи не исчезли, просто их переложили на другой стул, стоявший рядом, — заявил следователь. — Да и если мы бы захотели покопаться в вашем авто, то мы бы вытащили доверенность и создали бы вам проблемы.
– А какой вам смысл похищать доверенность? — удивился Вадим Курамшин. — Похищен нетбук с вещественными доказательствами!
– О каком втором стуле говорит следователь? Не было никакого второго стула! — высказал свое мнение после процесса Руслан Халидов, руководитель местного филиала Бюро по правам человека и соблюдению законности. — Да и вообще видно, что процесс идет с обвинительным уклоном.
…На этом очередное заседание завершилось.
ИСТОЧНИК:
Интернет-портал «Республика»
www.respublika-kaz.info/news/society/22973/
