Общественный деятель Бахытжан Торегожина недавно вышла из спецприемника, где провела 15 суток за организацию апрельского митинга НЕ-согласных. Собирая алматинцев возле памятника Абаю, она и подумать не могла, что ее призывам внемлют москвичи. Но если Абай стал символом протеста в России, майский митинг НЕ-согласных в Казахстане оказался довольно малочисленным. Почему? Мы попробовали проанализировать причины.
Когда требуем — получаем
– Бахытжан Амангалиевна, как вы себя чувствуете после «отсидки»?
– Учитывая мой немолодой возраст, конечно, я попала на пятнадцать дней в не совсем стандартные условия, но в целом чувствую себя нормально. Могло быть и хуже… Во всяком случае, администрация спецприемника старалась сделать нашу жизнь лучше, чем она у них на самом деле есть. Все жалобы, которые я им писала, они, правда, не регистрировали, как положено, но старались создать более-менее нормальные условия.
– На что вы жаловались?
– Во-первых, я потребовала для себя камеру для некурящих. Они все были моей просьбой шокированы, но я начала настаивать, что это во всем мире является стандартом. И хотя площадь очень тесная – в спецприемнике бывает порядка 110 человек, хотя вместимость 75—80 человек, — тем не менее, решили этот вопрос.
Второе – у меня болел зуб, я потребовала врача, они сводили меня к врачу. Потом мы попросили, чтобы у нас был телевизор. До моего прихода в камере, где сидели задержанные, его не было. Они нам дали телевизор. Потом разрешили передавать передачи, потом разрешили электрический чайник. На прогулку они выводили нас по 15 минут, но я сказала, что по закону у нас час, и они стали выводить по часу. То есть такие бытовые требования, в принципе, все просьбы они выполняли.
– Получается, вам в спецприемнике симпатизировали?
– Дело в том, что до меня там сидели Амиржан Косанов, Болат Абилов, и теперь там у них есть такая категория – «политические». Они знают, что «политические» требуют, чтобы все было в соответствии с законом, знают свои права, отстаивают. Поэтому они пытались вести себя в соответствии с внутренними инструкциями. Доходило до того, что начальник СИЗО ночевал в спецприемнике во избежание каких-либо происшествий. Когда к ним приходят «политические», они начинают работать.
Право на митинги заработало
– Дошла ли до вас в день задержания информация о том, как закончился митинг?
– Нет, я как раз хотела пожаловаться. В спецприемнике мониторят доступ к информации. Все газеты, которые нам передавали, до нас не доходили. Я хотела почитать «Республику», но на нее там вообще наложена цензура. Мы получили один раз газету «Время», и то случайно, потому что во время прогулки она лежала на лавочке.
Что касается митинга, то мне как человеку, который имел к нему какое-то отношение, было очень важно, как он прошел. Но у меня отобрали телефоны. Потом мои ребята ко мне пришли, рассказали, что было человек 200. Меня интересовало — кто они были, эти двести человек, хотела посмотреть фотографии, но, к сожалению, не было доступа. Посмотрела уже после того как вышла.
– И как вы оцениваете последний митинг?
– Любой общественно-политический процесс не идет всегда ровно в гору. Власти расправляются с оппонентами, и это тоже отпугивает людей. Во всем мире процессы несогласных тоже идут с переменным успехом, начиная с Греции и заканчивая «оккупай Уолл-стрит», поэтому и нас временный спад был неизбежен.
Единственное, что я хотела бы заметить: мартовский митинг, когда после первого побоища мы вышли, и полиция вела себя адекватно, был победой, а апрельский митинг, по большому счету, я восприняла как поражение. Поражение в том, что нас вышло мало.
Сыграли свою роль объективные факторы: это был рабочий день и пошел дождь. И еще то, что партнеры и участники оказались недостаточно подготовлены к митингу. В принципе, получили что получили, это наша реальность.
– Есть ли у вас ощущение направленности — куда это всё ведет и ведет ли?
– В общественно-политическом процессе тупое битье головой об стену бесполезно, учитывая, что речь идет о влиянии на общество. Когда одна сторона имеет в руках все — административный ресурс, полицию, партии, акимат, а другая сторона оперирует только отдельными активистами, небольшой поддержкой гражданского общества и социальными сетями, любое обращение оппонирующей стороны к обществу будет затруднено.
Нужно искать новые пути влияния на общество. Понятно, что мы хотели бы цивилизованно собирать людей, чтобы у нас была трибуна, чтобы в руках был микрофон, чтобы мы могли по-человечески приглашать на митинги. Но мы в военно-полевых условиях. Поэтому качество митингов зависит не от меня, а от всех неравнодушных. Каждый должен думать, что будет дальше со страной.
Будут ли дальше такие акции или оно выльется в какую-то другую форму — не знаю, но вопросы митинга не решены и будут подниматься, люди будут требовать ответа. Поэтому говорить, что все разошлись и успокоились, нельзя. Все будет усугубляться. Когда люди не могут в правовом поле решить свои проблемы, протест приобретает другие формы. И я как ответственный человек не хочу других форм.
– У митингов есть главная проблема: на них собираются одни и те же люди. Что делается для просвещения населения? Может, сейчас нужно бросить силы на это?
– Я согласна на все сто процентов с вами. Людей нужно в первую очередь информировать. Из ста информированных найдется один, который не боится, идет и говорит, имеет позицию. Чтобы найти такого одного, надо сто перебрать.
Я представитель НПО – я не претендую на власть, работаю в сфере гражданского общества, у меня основная миссия – соблюдение законности. Просвещением должны заниматься те, кто стремится к власти, ведь им нужны группы поддержки, а чтобы люди за ними пошли, до них нужно донести свои цели, задачи, программы. Этим должны заниматься политические партии.
Еще я читала на сайте «Азаттык» опрос наших писателей, и меня поразила одна фраза: «Мы на митинги не ходим, потому что должны говорить свою позицию своим пером, митинги не наш удел, пусть ими занимаются другими». Но люди приходят в общественно-политический процесс в любом случае за переменами, за реализацией своих идей и продвижением вперед.
Сейчас самый главный результат наших митингов – что мы выходим на них несанкционированно. Это один из положительных моментов. Если пришло мало народа, значит, надо искать другие варианты, другие мотивации, ведь проблемы не решены. А мы должны найти варианты озвучивать проблемы.
Идти шаг за шагом
– Вы знаете, что с подачи Навального Абай стал символом протеста? Помнится, вы писали, что мечтаете о том, чтобы тысячи людей нашли путь к Абаю, и это случилось, только с небольшой географической поправкой…
– Я хотела бы сравнить не двух Абаев, а путь гражданского общества к истине и самоутверждению в России и в Казахстане. Москвичи движутся вперед, хотя, казалось бы, выборы прошли, и легитимность Путина надо признавать. Но, тем не менее, у меня есть уверенность, что они не сдадутся. По сравнению с ними наше гражданское общество находится в начале пути. И когда мне говорят: «Чего ты, Бахытжан, добилась? Ты проиграла», – я говорю, что стратегия 31, которую проводила Людмила Алексеева, известный российский правозащитник, работает.
Я считаю, что не надо топтаться на месте. Можно остановиться, подумать и в любом случае двигаться вперед. Я просто уверена, что путь будет извилистый, тернистый, но, учитывая возраст нашего елбасы, у нас нет времени оставаться на одном месте. Мы однозначно должны идти, если хотим, чтобы страна не впала в хаос.
– Как могут помочь нам митинги в Москве? Теперь они стали прямой отсылкой к Казахстану…
– «ОккупайАбай» должен, в принципе, показать, насколько мы слабы перед россиянами. Российское гражданское общество организовало Марш миллионов, потом они пошли на площади, и «ОккупайАбай» был очередным шагом в движении НЕ-согласных. Но если они смогли – почему мы не сможем? Наши люди не меньше хотят перемен.
В самые трудные моменты у кочевников всегда просыпалась ответственность, и я как дочь кочевников, может быть, чувствую эту ответственность. Мы не должны упустить этот момент – что-то изменить, но чтобы стабильность и независимость Казахстана не были нарушены. Власть приходит и уходит, а нам здесь, в Казахстане, жить.
Интервью подготовила Ирина МЕДНИКОВА
Публикация на интернет-портале «Республика» от 18.05.2012
< http://www.respublika–kz.info/news/politics/22636>
