У журналистов скопилось много вопросов – так объяснила свой неожиданный выход к прессе бывший юрист «Каражанбасмуная», осужденная за разжигание социальной розни. На пресс-конференции в пятизвездочном гранд-отеле Viktori в Актау Наталья Соколова сообщила, что свое освобождение она связывает исключительно с чистосердечным признанием своей вины, а не с усилиями депутатов Европарламента и общественности.
Почему пресс-конференция бывшего юриста «Каражанбасмуная» состоялась перед самым началом жанаозенского судебного процесса и зачем Наталья Соколова, подобно унтер-офицерской жене, сама себя публично отстегала, журналисты ломали головы уже после завершения пресс-конференции. Некоторые заявления недавно освобожденного юриста действительно ставили в тупик.
Так, Наталья Соколова объявила: на предстоящем судебном процессе присутствовать она не сможет «по семейным обстоятельствам» (хотя ожидалось, что юрист станет одним из главных свидетелей этого процесса). Она также изменила свою позицию в отношении применения повышающих коэффициентов – тех самых, которые стали поводом для начала забастовки нефтяников.
Завершая же встречу, юрист добавила, что не исключает «политического манипулирования нефтяниками» во время забастовки. Правда, не объяснила, кого именно имеет в виду. Однако накануне процесса, где главными обвиняемыми выступают лидеры оппозиции и бастовавшие нефтяники, а не непосредственные виновники расстрела мирных жителей, это заявление от юриста, которого активно поддержали полгода назад те самые лидеры оппозиции и те самые нефтяники, выглядело по меньшей мере неожиданно.
Поблагодарив СМИ за освещение событий, связанных с ее заключением, Наталья Соколова начала каяться.
– Переквалификации дела не было. Наличие раскаяния, искреннего раскаяния повлияло на пересмотр срока в сторону уменьшения, – глубоко выдохнув, заявила юрист и уточнила, что раскаяние наступило к моменту завершения судебного процесса, когда были пройдены все три инстанции.
– Почему я раньше вину не признавала, почему я все-таки придерживалась мнения, что в моих действиях не было признаков социальной розни? – задавалась вопросами Наталья Соколова и тут же объясняла:
– Я искренне верила в то, что смогу докричаться до власти, добиться социального партнерства, чтобы были услышаны нефтяники. Теперь я опираюсь не только на свои собственные убеждения, но и на видение научных деятелей, экспертов. Это Валентин Ли, профессор университета Аль-Фараби, и Рахильда Карымсакова, которые принимали участие в моем судебном процессе и давали экспертную оценку того, были ли в моих речевых формулировках признаки социальной розни.
Я считала, что мои высказывания не имели криминального состава, но нужно признать честно: эксперты правы — критическая негативная информация мною высказывалась и в отношении бездействия госорганов, и в отношении должностных лиц. Было ли это социальной рознью, теперь решать не мне. Это решил суд. В конечном итоге я поняла: моя критическая информация была действительно негативна и, возможно, накаляла обстановку. Целей таких я не преследовала, но в моих словах, как ни горько это признавать, социальная рознь была. Это так.
Задавая вопросы, журналисты напомнили: люди, которые предстанут перед судом, тоже обвиняются в разжигании социальной розни, а поскольку сейчас в этом термине как в трех соснах заблудились все, даже юристы, как сама Соколова понимает эту формулировку?
– Это распространение непримиримого отношения одной социальной группы к другой, когда одна группа начинает ненавидеть другую, – просто ответила Наталья Соколова, уточнив, что уголовная ответственность наступает не только тогда, когда есть последствия этих действий, но и тогда, когда есть просто побуждение к ним.
«Совершенно неоднозначным вопросом» юрист назвала свою новую позицию в отношении применения повышающего коэффициента в оплате труда нефтяников.
И окончательно выбила почву из-под семимесячного протеста рабочих и своей прежней правозащитной деятельности, заметив, что тогдашняя противоположная позиция Министерства труда по применению этого коэффициента «была более правомерной и обстоятельной».
– Моему убеждению, что повышающий коэффициент должен применяться не к МЗП (минимальная заработная плата), послужил факт неточности формулировки, изложенной в отраслевом соглашении, которое действовало в 2008-2010 годах, – объяснила Наталья Соколова. – Там четко не оговаривалось, что только на базе МЗП может он применяться. Это недоработка, насколько я знаю, недавно исправлена, и в новом отраслевом соглашении все отредактировано. Была практика в других отраслях промышленности, и я на нее опиралась. Если отложить в сторону мои убеждения и анализ и учесть, что противоположное заключение давали Генпрокуратура и Министерство труда, то их заключение стало основополагающим и, наверное, более правомерным, обстоятельным. Ведь на самом деле широко известное постановление правительства №548 от 9 июня 2008 года предполагало внедрение повышающего коэффициента именно на базе МЗП.
Журналисты поинтересовались: что тогда юрист думает о событиях 16 декабря и считает ли она, что нефтяников провоцировали на беспорядки?
– Возможно, были манипуляторы, которые преследовали корыстные цели, – ответила Наталья Соколова. – Исключать такую возможность было бы неправильно. Что касается тех лиц, которые играли неблаговидную роль… Что ж, время рассудит, и суд рассмотрит степень вредоносности и со стороны нефтяников, и были ли они как таковые. Если же, как считают судебные инстанции, было манипулирование и люди недооценили каких-либо политических мотиваций со стороны отдельных лиц, то очень надеюсь, что суд будет это учитывать и не подойдет со всей строгостью к тем людям, которые не заметили этих манипуляций…
Наталья Соколова также сообщила, что не собирается покидать страну, а по поводу трудоустройства надеется, что больших проблем в этом вопросе у нее не будет.
– Предложения уже поступают, но говорить об этом еще преждевременно, – сказала Наталья Соколова. – Есть предложения работать в качестве эксперта по трудовому праву в согласительных и примирительных комиссиях, независимым специалистом по уголовным делам. Но я воздержусь от какого-либо участия в примирительных комиссиях. Это подразумевает коллективный трудовой спор, общественную деятельность – то, что мне сейчас запрещено. В индивидуальных могла бы участвовать, но тоже воздержусь, потому что нужно адаптироваться и приходить в норму.
– Многие считают, что в вашем освобождении большую роль сыграло международное сообщество, депутаты Европарламента. А вы как считаете, что стало важнее – признание вины или широкая международная огласка? – спросили в завершение пресс-конференции Наталью Соколову.
После секундной паузы юрист ответила:
– Безусловно, я благодарна представителям международных правозащитных организаций, которые приняли участие в вопросе моего освобождения. Но все же я считаю, что решение суда и видение властей моего освобождения было совершено суверенно и независимо от мнения международных правозащитных организаций, и мое раскаянье здесь имело большее значение по сравнению со всеми другими факторами.
Вот так. Как говорится, без комментариев.
Алла ЗЛОБИНА, интернет-портал «Республика» 27.03.2012
