По вполне понятным причинам мы не можем указать настоящее имя пострадавшей, поэтому назовем ее Алией. Но показать какие-то последствия совершенного против нее преступления вправе. Мало того что сам по себе вид ободранных в кровь коленей красноречив, так он еще и иллюстрирует специальное экспертное понятие, которым оперируют сотрудники правоохранительных структур.
– Есть такой термин: «телесные повреждения, характерные для насильственного полового акта», – объясняет адвокат и бывший сотрудник следственных органов Татьяна Антонова. – Как профессионал, могу утверждать: кровоподтеки и ссадины на теле потерпевшей вряд ли могли быть получены при иных обстоятельствах.
Алия подробно рассказала о том, что с ней случилось 18 января в столице, куда она приехала из Лисаковска и сняла квартиру на правом берегу Ишима. Там она встретилась с мужчиной, приехавшим из Узбекистана и назвавшимся Шахзодом.
– Он так представился на сайте знакомств, но позже, во время следствия, я узнала, что зовут его Суюнбой, – начинает разговор Алия. – Договорились о встрече, и он не вызвал тогда у меня неприязни. Рассказал, что когда-то была у него семья, а сейчас он в разводе, но очень любит свою дочь, оставшуюся на родине с матерью. Здесь же он занимается строительными работами, очень доволен доходом. В общем, с виду человек приличный. Какое-то время мы ходили друг к другу на свидание, а потом он попросил меня познакомить его с моей дочерью. Я привела его в арендуемую квартиру, но дочки дома не оказалось, и там возник конфликт.
Дело в том, что вместе с Алией и ее дочерью угол в этой квартире снимал еще один их знакомый. Увидев его, Шахзод-Суюнбой взбеленился, стал придираться к постояльцу и даже угрожать ему. Сосед счел за благо поскорее ретироваться, и Алия осталась с ревнивцем наедине.
– Я была сильно возмущена его поведением, высказала ему все, он вроде бы пообещал вести себя прилично, – вспоминает собеседница. – Однако все пошло по другому сценарию. Он выложил на стол принесенные угощения, среди которых оказались вино и коньяк. А я спиртное практически не пью и была уверена, что он такой же. Почему? Потому что он показался мне человеком религиозным: часто употреблял цитаты из Корана, говорил о Всевышнем… Тем не менее это не помешало ему тем вечером выпить. Очень скоро он опьянел и стал мне высказывать глупые претензии насчет нашего соседа. Я послушала-послушала, а потом прямо сказала: “Знаешь что, уходи. У нас ничего не получится, я не хочу быть с тобой”. А он сильно разозлился. Сказал, мол, так не пойдет, зря он, что ли, в супермаркете потратился на еду и спиртное.
Шахзод влил в Алию бокал вина и перешел к решительным действиям. Та, как могла, сопротивлялась, но…
– Помню, что он стал хватать меня за руки, а потом размахнулся и со всей силы ударил меня головой в лоб, – продолжает женщина. – Я тут же отключилась. Очнулась на диване в комнате, куда он перетащил меня из кухни, от новой боли. Я уже была голой, он лежал на мне.
По словам Алии, этот кошмар длился почти всю ночь. Шахзод-Суюнбой снимал происходящее, заставляя Алию глядеть в камеру. Он говорил при этом, что она теперь никому ничего не расскажет, иначе выложит это видео в сеть и опозорит ее.
– Я никак не могла вырваться, он крепко держал меня, не позволял даже выйти в туалет, – чуть не плача вспоминает Алия. – Уже под утро, когда он захрапел, я смогла выскользнуть. Схватила платье, сумочку и телефон. Выбежала на лестничную площадку, поднялась на несколько этажей выше. Набрала номер друга дочери. Он, к счастью, ответил и вскоре примчался. Я ему рассказала, что меня этот человек бил всю ночь, попросила его вынести мне теплые вещи и выпроводить насильника из квартиры.
По воспоминаниям Алии, зафиксированным в следственных документах, друг дочери говорил, что продравший глаза мужчина кричал о краже сотового телефона, который вскоре нашелся под подушкой, а также о том, что она должна ему 60 тысяч тенге… В конце концов он ушел. Шокированная и плачущая Алия, зайдя в квартиру, собрала все свои вещи, в том числе и постельное белье, на котором остались следы ночного изнасилования, и заказала такси до Костаная.
– Я даже не помылась, уехала как есть. В такси во время поездки разглядела, что у меня кровь на пальцах рук и под ногтями. По приезде домой, в Лисаковск, через силу рассказала об этом брату, и он буквально заставил меня написать заявление в полицию. Как же мне было стыдно! – прикрывая лицо руками, говорит женщина.
В полиции, по словам Алии, когда начались первоначальные следственные действия, весть об изнасилованной мигом разнеслась по отделу, и на нее то и дело бегали смотреть разные сотрудники. Ей пришлось выдержать эту волну нездорового интереса и несколько раз излагать свою страшную историю разным людям. О происходившем в Лисаковске она рассказывала по телефону костанайскому адвокату Татьяне Антоновой, которая обратила внимание на то, что у Алии не изъяты вещдоки.
– Мне пришлось практически бороться за то, чтобы ее разорванное платье и эту постель, на которой все происходило, приняли и оформили как следует! – возмущена Антонова. – Смывы из-под ногтей у нее так и не взяли. Дело было направлено в управление полиции района Алматы Нур-Султана. И с тех пор я наблюдаю, так сказать, затык. Не расследуется заявление потерпевшей, и все тут. Оказалось, что дело-то отправили, а вещдоки – нет, так как на них в Лисаковск не был прислан специальный запрос. И таких примеров в этой истории масса.
По мнению адвоката, изначально правоохранители вели себя так, чтобы этот факт не расследовать. Даже очную ставку провели с грубейшими нарушениями, отказавшись подключить защитника потерпевшей к видеосвязи. Позже протокол этого следственного действия, как и оно само, был признан недействительным.
Последние новости об этом деле таковы: следствие отказалось отправлять на экспертизу вещдоки, потому что не сочло это целесообразным.
– Они объясняют это тем, что Шахзод во время допросов признал факт полового контакта с Алией, – продолжает Антонова. – При этом он утверждает: все произошло по обоюдному согласию. Его объяснения, что Алия по жизни любительница жесткого секса и сама его попросила это сделать, следствие приняло без сомнений. Еще они верят утверждениям подозреваемого, что Алия обокрала его на 600 тысяч тенге (поначалу-то он говорил о сумме в 10 раз меньше). Я спрашиваю: заявление о краже есть? Отвечают, мол, нет. Так о чем вообще речь? Заставить полицейских разобраться никак не удается! Честно говоря, я шокирована столь легким отношением силовиков к факту тяжкого преступления, чувствую себя растерянной. Но борьбу продолжу.
Не намерена сдаваться и Алия.
– Я думаю, что все это похоже на коррупцию, – предполагает женщина. – Я же видела, как этот человек вольно вел себя на допросе. Как будто у него уже все схвачено. Не понимаю, почему мне дают понять, что я сама во всем виновата. Но нельзя быть повинной в том, что тебя избили и надругались…
ИСТОЧНИК:
Газета «Время»
