«Большинство подвергшихся пыткам составляли мужчины в возрасте от 18 до 50 лет, хотя поступали также сообщения о пытках в отношении женщин и подростков. Методы пыток включали среди прочего сообщения о жестоких побоях, применении электрошока, накрывании колпаком, обливании кипятком, прижигании раскалённым железом, вырывании зубов и угрозах сексуального насилия», — это отрывок из отчёта о пытках во время и после Январских событий 2022 года. 37-страничный документ подготовили казахстанские и международные правозащитники. Азаттык поговорил с одним из его соавторов Рэйчел Гасовски.
Подавляющее большинство из почти 10 тысяч задержанных по следам Январских событий в Казахстане подверглись жестокому обращению, несколько сотен — пыткам. Как минимум шестеро из 238 официально признанных погибших были забиты до смерти. На выживших давят с тем, чтобы они забрали жалобы. Огромное число пострадавших, возможно, никогда не решится рассказать о пережитом в отделениях полиции и изоляторах, а причастные к этим преступлениям лица пользуются фактически полной безнаказанностью. И данная «схема» в системе силовых органов существует в стране на протяжении десятилетий.
Отчёт с такими выводами под названием «”Мы уже даже не плачем” — пытки, жестокое обращение и безнаказанность в Казахстане в связи с событиями “Кровавого января”» на минувшей неделе представили несколько правозащитных организаций. Над ним работали эксперты Казахстанского бюро по правам человека, Коалиции НПО против пыток, Альянса за основные права. В отчёт включены данные, собранные волонтёрской инициативой Qantar2022.
Азаттык записал интервью с исследователем базирующегося в Брюсселе Международного партнёрства за права человека Рэйчел Гасовски, которая представляла доклад в Астане.
«ПРОСТО ПОЗВОНИЛИ И СКАЗАЛИ: “ДОКАЗАТЕЛЬСТВ НЕ ОБНАРУЖЕНО, ВАШЕ ДЕЛО ЗАКРЫТО”»
Азаттык: В отчёте отмечен «ошеломляюще высокий» уровень закрытия дел о пытках и жестоком обращении. Почему вы пришли к такому выводу?
Рэйчел Гасовски: Цифры говорят за себя. Коалиция НПО против пыток получила 190 жалоб на пытки, которые были переданы властям. На момент составления доклада расследование не менее 104 было прекращено с формулировкой, что следствию не удалось найти «состава преступления».
Глава Агентства по борьбе с коррупцией Олжас Бектенов 5 января этого года заявил, что его ведомство расследовало 432 жалобы на неправомерные действия властей в связи с Январскими событиями, но в 347 случаях дела были прекращены по тем же причинам — отсутствие состава преступления.
В тот же день Генпрокуратура заявила, что было возбуждено 329 уголовных дел по фактам пыток, а специальные прокуроры расследуют дела в отношении 34 сотрудников силовых структур.
Нет ни прозрачности, ни ясности. Жертвы пыток во многих случаях рассказывали нам, что им просто позвонили и сказали: «Доказательств преступления не обнаружено, ваше дело закрыто».
Азаттык: В отчёте есть несколько рассказов из первых уст. Легко ли было собрать эту информацию?
Рэйчел Гасовски: Нелегко. Люди часто боялись последствий своих слов, но, к счастью, многие всё-таки набрались смелости, чтобы поговорить с нами и официально заявить об ужасном обращении, которому их подвергли сотрудники силовых органов. Наш отчёт основан на множестве таких историй. В докладе процитирована лишь малая часть — рассказы людей, согласившихся на публикацию.
Азаттык: В докладе упоминаются случаи, когда силовые органы предлагали закрыть уголовные дела в отношении предполагаемых участников Январских событий, но взамен их вынуждали отозвать жалобы на пытки. Не могли бы вы это прокомментировать?
Рэйчел Гасовски: Несколько адвокатов сообщили нам, что в некоторых случаях их клиенты сначала рассказывали подробности пыток или жестокого обращения, а затем отказывались от своих слов, иногда они вовсе говорили, что адвокат сфабриковал их показания. Таких случаев было достаточно, чтобы продемонстрировать чёткую закономерность.
Выдержка из отчета «”Мы уже даже не плачем”»
«[Нуртас] Каранеев был доставлен другими протестующими в городскую больницу № 12 [в Алматы], где в тот же день ему сделали экстренную операцию. 8 января он находился в своей больничной палате, которую делил с другим пациентом, когда в 6:00 или 7:00 вечера вошли десять вооружённых мужчин, одни в форме, а другие в штатском, и спросили их имена. Они ударили соседа Каранеева Аманжола (тогда инвалида-колясочника) дулом автомата и били Каранеева кулаками. Они спустили Каранеева и Аманжола в лифте, где другие сотрудники отряда быстрого реагирования жестоко избили Аманжола кулаками и ударили Нуртаса в живот. Каранеев и Аманжол были напуганы и слабы после операции и не протестовали против задержания. Никто из медицинского персонала не пытался помешать их задержанию таким образом».
Азаттык: В докладе говорится, цитирую: «Некоторые представители медучреждений выступали пособниками сотрудников правоохранительных органов». Являются ли эти действия уголовным преступлением?
Рэйчел Гасовски: Коалиция и другие источники задокументировали случаи, когда некоторые медработники не смогли предотвратить ненадлежащее обращение, а также не оказали адекватную помощь его жертвам. Были случаи, когда пострадавшим во время протестов отказывали в госпитализации. Или врачи не оказали надлежащего лечения в полиции.
Пациентов вывозили из больниц, чтобы взять под стражу и подвергнуть допросам и жестокому обращению. В Алматы эти задержания производились сотрудниками СОБРа и полицейскими, а врачи и медперсонал не препятствовали, по крайней мере явным образом. Были случаи, когда люди подвергались жестокому обращению ещё в отделениях интенсивной терапии, прежде чем их уводили.
В одном случае, упомянутом в отчёте, врачи посетили бывшего пациента в следственном изоляторе, удалили ему катетер, но не продезинфицировали и не зашили рану, что привело к заражению. Восемь дней спустя, после освобождения, он вернулся в больницу, но врачи сказали, что получили указание не лечить протестующих.
Медработники нарушили профессиональную этику. Их также можно считать причастными: Стамбульский протокол и другие документы определяют «участие в пытках» в том числе как «реанимацию людей с целью дальнейшего жестокого обращения или оказание медицинской помощи непосредственно до, во время или после пыток по указанию тех, кто, вероятно, несёт за них ответственность».
Согласно национальному законодательству причастность к пыткам распространяется на любого, кто подстрекает к ним, а это означает, что теоретически врач или медработник может быть обвинён в применении пыток. Это может быть названо пыткой при молчаливом согласии, если будет доказано, что медработники знали о жестоком обращении с пациентами.
«БРЕМЯ ДОКАЗЫВАНИЯ НЕ ЛОЖИТСЯ НА ЖЕРТВ ПЫТОК»
Выдержка из отчета «Мы уже даже не плачем»
«Случаи пыток, подробно задокументированные коалицией, в которых виновные оставались безнаказанными, включают такие методы, как прижигание горячим утюгом, ожоги сигаретами и изнасилование сотрудниками полиции. Нанесение длительных побоев, удушение с помощью целлофанового пакета, прижигание утюгом и зажигалкой, введение иголок под ногти документировано коалицией задолго до января 2022 года»
Азаттык: В отчёте сообщается о таких преступлениях, как сексуальное насилие, пытки, жестокое обращение с несовершеннолетними. В нём говорится, что «жестокость методов… можно рассматривать как продолжение сложившейся практики полиции». Что заставило вас прийти к выводу о «сложившейся практике»?
Рэйчел Гасовски: Правозащитные организации следят за практикой применения пыток и жестокого обращения в Казахстане в течение десятилетий после обретения независимости. Комитет ООН против пыток рекомендовал Казахстану «обеспечить быстрое, беспристрастное и эффективное расследование многочисленных жалоб на пытки» в 2001, 2008 и 2014 годах.
Жестокие пытки, подобные применявшимся в январе 2022 года, были зафиксированы и ранее. Коалиция НПО против пыток регистрирует около 200–250 жалоб на пытки в год начиная с 2008 года. Когда в 2015 году вступил в силу новый Уголовно-процессуальный кодекс, требующий немедленной регистрации жалоб, их количество выросло до 600 в год. Конечно, это лишь верхушка айсберга, поскольку многие боятся жаловаться, опасаясь дальнейших репрессий.
Азаттык: Можно ли сказать, что пытки в Казахстане в целом остаются безнаказанными?
Рэйчел Гасовски: Да, в нашем отчёте содержится подробная информация о характере применения пыток и жестокого обращения в Казахстане, а также о безнаказанности такого обращения. По признанию властей, только 1–2 процента всех жалоб на пытки доходят до суда, а 80 процентов дел закрываются как недоказанные. Это не означает, что преступников нет, а жалобы ложны. Это означает, что следствию не удалось найти улики или установить виновных. Такая неспособность провести тщательное и всестороннее расследование порождает безнаказанность, а безнаказанность порождает новые пытки.
Выдержка из отчета «Мы уже даже не плачем»
«Хотя акции протеста прошли примерно в 60 городах по всей стране, применение пыток не везде было задокументировано, а степень жестокости пыток варьировалась в зависимости от региона. КМБПЧ зафиксировало наибольшее количество случаев применения пыток в городах Алматы, Талдыкорган, Тараз, Семей, Кызылорда, Атырау и Шымкент. Также поступали сообщения о пытках в Актобе, Экибастузе, Костанае, Усть-Каменогорске и Уральске».
Азаттык: Власти во многих случаях заявляют, что потерпевшие не могли опознать предполагаемых преступников, поскольку те были в масках или без формы. Какие шаги должно предпринять правительство Казахстана в этой ситуации с учётом международных обязательств?
Рэйчел Гасовски: Стамбульский протокол и международная судебная практика ясно показывают, что бремя доказывания не ложится на жертв пыток. В их обязанности не входит установление виновных, они просто должны показать, что пытки имели место. Государство несёт ответственность за то, чтобы механизмы предотвращения пыток и расследования жалоб на них работали быстро и эффективно, а виновные выявлялись и предавались правосудию.
КАНТАР И ЖАНАОЗЕН: «МЕТОДЫ ПЫТОК БЫЛИ ТАКИМИ ЖЕ ЖЕСТОКИМИ»
Азаттык: Вы проводите параллели между ситуацией после жанаозенского кровопролития и Январских событий. Не могли бы вы рассказать больше?
Рэйчел Гасовски: После событий в Жанаозене в 2011 году более трёх десятков человек, которые предстали перед судом по обвинению в участии в массовых беспорядках, жаловались на пытки и жестокое обращение. Но их жалобы были отклонены как необоснованные.
В 2011 году в Жанаозене, как и во время Январских событий 2022 года, люди подвергались пыткам в помещениях полиции, в основном со стороны собровцев в балаклавах. Ещё одно сходство в целях этих пыток и жестокого обращения — получение признательных показаний и внесудебное наказание участников беспорядков.
Методы были такими же жестокими — людей обливали холодной водой на улице в мороз, избивали разными предметами, на лежащих на полу прыгали. Хотя пятеро сотрудников полиции были осуждены за чрезмерное применение силы и злоупотребление властью, ни одно дело, касающееся непосредственно пыток, не дошло до суда.
В 2022 году мы снова стали свидетелями применения чрезмерной силы, пыток, жестокого обращения с людьми, многие из которых мирно протестовали в защиту социальных и экономических прав. И вновь власти, похоже, не желают беспристрастно и тщательно расследовать жалобы.
Есть серьёзные опасения по поводу процессов в тех немногих делах, которые дошли до судов и в которых сотрудники полиции обвинялись в пытках и жестоком обращении. Например, в Талдыкоргане пятеро силовиков были обвинены в пытках в отношении 24 человек, в том числе трёх несовершеннолетних. Но процесс был омрачён процессуальными нарушениями, среди которых повторная травматизация потерпевших во время заседаний; запугивание потерпевших со стороны обвиняемых и членов их семей (угрозы и попытки договориться с ними вне зала суда).
На протяжении всего судебного процесса в Талдыкоргане на потерпевших возлагали бремя доказывания. Кроме того, несколько должностных лиц, чьи личности были известны потерпевшим, не предстали перед судом. Даурен Аитов, например, показал, что один офицер прижигал его утюгом, а пятеро других удерживали, но перед судом предстал только один человек.
«ТОКАЕВ ВЗЯЛ НА СЕБЯ ВАЖНОЕ ПУБЛИЧНОЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВО»
Выдержка из отчета «Мы уже даже не плачем»
«Жандос Жотабаев был задержан 6 января 2022 года за «участие в митинге». Его брат Эрдос вспоминает, что Жандоса на двое суток задержали в центральном управлении полиции в Семее. 8 января 2022 года Жандос Жотабаев был переведён в изолятор временного содержания. «Никого не пускали туда, даже адвокатов. Родители пошли отдавать ему тёплые вещи, но в полиции сказали, что задержанных кормят, что там тепло…» — сказал журналисту Эрдос Жотабаев.
17 января 2022 года сотрудники изолятора временного содержания вызвали скорую помощь, и медики констатировали смерть Жандоса. В отчёте о вскрытии сделано заключение, что 11 ребер Жандоса Жотабаева были сломаны и в обоих легких была обнаружена жидкость. Его семье разрешили ознакомиться с отчётом о вскрытии только через месяц».
Азаттык: Кто, по вашему мнению, должен нести ответственность за преступления, совершённые силовыми и другими государственными структурами во время Январских событий 2022 года?
Рэйчел Гасовски: Полицейские и силовики, причастные к нарушениям прав человека, должны предстать перед судом в соответствии со стандартами справедливого судебного разбирательства и, если их вина будет доказана, должны понести наказание в соответствии с законом.
Президент Токаев взял на себя важное публичное обязательство в марте 2022 года, когда признал необходимость положить конец «варварским методам» и «усилить ответственность за бесчеловечное обращение с заключёнными».
Правительство и высшее руководство несут ответственность за соблюдение международных обязательств; защиту людей от пыток и жестокого обращения; эффективные и беспристрастные расследования; компенсацию жертвам.
Азаттык: Почему, по вашему мнению, казахстанские власти до сих пор отвергают призывы к независимому международному расследованию?
Рэйчел Гасовски: Это может указывать на то, что есть вещи, которые они хотят скрыть, что они не намерены серьёзно расследовать правонарушения сотрудников службы безопасности, должностных лиц, несмотря на официальные обещания.
Азаттык: В Казахстане наблюдается усталость от тех событий. Многие считают, что это кровопролитие и преступления, которые его окружали, нужно предать забвению. Назовёте ли вы это опасным мышлением и почему?
Рэйчел Гасовски: После масштабной травмы возникает искушение отбросить болезненные воспоминания и попытаться вернуться к привычной жизни. Опасность в том, что без прозрачных и эффективных процедур, которыми действительно попытаются восстановить справедливость в отношении жертв нарушений и их семей, подобные кровавые и болезненно травмирующие события могут повториться в зловещем круге насилия.
Преступления нельзя забывать и «заметать под ковёр». Их нужно тщательно документировать, наказывать, компенсировать, за них должны быть принесены публичные извинения. Только так общество сможет двигаться дальше.
ИСТОЧНИК:
Радио «Азаттык»
