Уже 11 месяцев находятся в следственном изоляторе Алматы, Кенжебек Абишев, Оралбек Омыров и Алмат Жумагулов. Первых двух обвиняют в пропаганде терроризма и призывам к насильственным действиям, последнего также и в возбуждении национальной розни. (см. «Спецзадание с тремя неизвестными»). Однако уже в день ареста полиция фактически без суда заявила об их виновности, теперь дело за малым – чтобы суд подтвердил это заявление. То, как проходит судебный процесс и как относятся к подсудимым, убеждает: все будет, как надо.
Основа обвинения построена на видео с призывами х джихаду, к которому, как выясняется, все трое находящихся на скамье подсудимых (ведущих вполне светский образ жизни) не имеют отношения. Зато трех участников постановки, несмотря на имеющиеся видеозаписи с их лицами, следствие никак «не может» найти.
Но пока судебные слушания еще не затронули сферу ведения следствия. Вопрос стоит о здоровье, а возможно и жизни Жумагулова, Абишева и Омырова.
– Неоднократно во время следствия Кенжбек Абишев жаловался на состояние здоровья, неоднократно вызывали ему «скорую» в следственный изолятор, вывозили его в кардиоцентр для обследования, – рассказывает адвокат Гульнара Жуаспаева. У нее на руках есть все выписки с букетом заболеваний: ишемическая болезнь сердца, гипертония, предынфарктное состояние. И все же суд не нашел нужным изменить ему меру пресечения на более мягкую. Более того, у немолодого уже Кенжебека Абишева есть жена, страдающая онкологическим заболеванием и несовершеннолетние дети. Все они жили на небольшую зарплату Кенжебека.
Гульнара Жуаспаева напоминает, что по международным стандартам, в том числе взятым на себя обязательствам по их соблюдению Казахстаном, неоказание медицинской помощи приравнивается к пыткам. Согласно законодательству, если от подсудимых поступает заявление о пытках, то судья должен приостановить процесс и заняться разбирательством этого заявления. Но в стране, где реальные пытки являются нормой ведения следствия и тюремного обитания, свой взгляд на подобного рода «мелочи».
Неделю назад у Абишева случился сердечный приступ и его госпитализировали в больницу. Сам он заявляет, что ему бы только дотянуть до конца суда, а там будь что будет.
Ни о какой полноценной медицинской помощи в стенах СМИЗО речи не идет, особенно когда начинается судебный период. В 8 утра арестованных собирают и вывозят на судебные процессы, которые заканчиваются к вечеру. В камерах заключенные оказываются уже после ужина. На весь день (по крайней мере проходящим по «делу джихадистов») выдается два кусочка хлеба с тонкой прослойкой вареного мяса. Но бывает так, что даже этого не дают. Хотя по нормативам МВД с собой им должны давать завтрак, обед и ужин, включая горячее блюдо, и две недели назад процессуальный прокурор получил заявления от подсудимых о том, что их морят голодом.
16 октября Оралбек Омыров прямо во время суда упал в голодный обморок.
– Видимо, этими пытками они хотят добиться, чтобы либо они признали вину в несуществующем преступлении, либо «раскаялись». Но даже суд у нас уже не реагирует на пытки, – недоумевает адвокат. – Наша надежда на справедливое судебное заседание тает с каждым днем, потому что уже из того, как начался процесс, видно.
– Какова вообще цель подобных уголовных дел? – задается вопросом директор Бюро по правам человека Евгений Жовтис. – Очевидно, чтобы раскрыть преступление и предупредить преступное поведение каких-то лиц. К сожалению, как показывает практика, в подавляющем большинстве подобных политических процессов цели раскрытия преступления нет. Главная цель косвенная: а) получить какую-то информацию, б). запугать их самих и запугать несогласных, оппонентов власти, общество. То есть – это не цель раскрытия преступления, это политическая цель.
А добиваются поставленной цели, по словам Жовтиса, методами запугивания – от прямого запугивания лицами, ведущих расследование, до комплекса различных методов – психологического и физического давления и унижения.
При этом в ходе политических процессов многочисленные представители власти демонстративно нарушают законы, чтобы показать – за это им ничего не будет.
– И ни суд, ни прокуратура, ни следствие (когда это было на стадии следствия) не собираются за это отвечать. И никто за это не отвечает. Демонстративно закон нарушается, демонстративно оказывается давление, демонстративно не обращается внимание на здоровье. Все делается демонстративно, – негодует правозащитник.
Власть в такого рода делах преследует две цели – запугать и сломать человека, попавшего в репрессивные жернова. Только в этом случае у него есть шанс на смягчение наказания за придуманное преступление или получение условного срока.
Всем понятно, что здесь откровенное нарушение и нашего законодательства и международных обязательств, но «к сожалению, нет никаких инструментов и механизмов этому эффективно противостоять», – сетует Евгений Жовтис.
– Все эти действия и бездействия правоохранительных органов приведут к трагедии, что мы потеряем этих людей. Наших людей. Граждан Казахстана. Они – не преступники. Еще не доказано, еще не закончен судебный процесс, не было приговора. Но даже с преступниками так обращаться нельзя, – адресовал в ходе пресс-конференции в пресс-центре Бюро по правам человека свое обращение к главам силовых и надзорного органа общественный деятель Рысбек Сарсенбай.
– Подобными процессами, подобными действиями вы подаете совершенно ужасные сигналы обществу. Вы таким образом говорите, что с этой властью бесполезно разговаривать, она не собирается следовать закону. Вы демонстрируете, что закона нет, правил нет, гуманности нет, обеспечения здоровья нет, нет ничего. Вы говорите обществу: вы с этим ничего не сделаете, мы у власти. Более эффективного способа радикализации трудно найти, – констатирует директор Бюро по правам человека.
Следующее судебное заседание назначено на ближайшую пятницу.
Заявление Алмата Жумагулова
Заявление Кенжебека Абишева
