Судебный процесс по обвинению гражданского активиста Асета Абишева в деятельности запрещённой в Казахстане общественной организации «Демократический выбор Казахстана» начался 29 сентября, затем почти два месяца продолжался с большими перерывами, зато в конце месяца его как будто пришпорили. Очередное заседание, назначенное первоначально на 5 декабря, неожиданно было перенесено на 28 ноября (о том, как оно проходило, см. «Всё никак не срастается», «Судный день Асета Абишева в двух разных ипостасях»).
Все описанные в нём проявления обвинительного уклона и нарушения права Абишева на защиту повторились в ещё более гротескной форме на судебном заседании 29 ноября. Председательствующий по данному делу судья Ернар Касымбеков, не обращая внимания на протесты Абишева и защищавшего его адвоката Гульнары Жуаспаевой, фактически скомкал этап судебного следствия, как бы походя «замотал» проведение основного допроса подсудимого и объявил судебные прения.
Протестуя против этих нарушений, защита потребовала отвода судьи Касымбекова, как уже было на предыдущем судебном заседании 28 ноября. Точно так же, как и тогда, отвод был отклонён другим судьёй того же Алмалинского райсуда (теперь это была Балтуган Файзуллина), после чего судебные прения начались.
Когда говорит обвинитель, мнение защиты не спрашивают
Как правило, прения заключаются в поочерёдных выступлениях представителей обвинения и защиты. Прокурор обычно перечисляет доказанные в ходе процесса преступные деяния подсудимого и просит приговорить его к такому-то вид наказания, а адвокат опровергает сказанное прокурором и просит оправдать своего подзащитного – по крайней мере, так бывало на всех отмониторенных нами политически мотивированных судебных процессах. Здесь же судья предоставил слово одной лишь стороне обвинения, а после завершения выступления прокурора вообще не предоставил слова защите, предложив вместо этого заслушать последнее слово подсудимого.
Таким образом, на этом процессе судья как минимум трижды грубо нарушил установленную законом и, можно сказать, освящённую веками судебную процедуру, отказавшись проводить допросы экспертов, на чьих заключениях основано обвинение, допрос основного допроса подсудимого, и наконец, даже формально не поинтересовавшись позицией защиты по главному вопросу любого процесса о виновности подсудимого!
В выступлении же государственного обвинителя Алтынай Боранбаевой мы услышали много интересного, но более чем странного юридически. Перечисляя в качестве преступных деяний подсудимого размещение им в социальной сети Фейсбук агитационных материалов запрещённой в Казахстане экстремистской организации ДВК, обвинительница квалифицировала эти посты и репосты как разжигающие социальную рознь, однако этот состав преступления предусмотрен совсем другой статьёй УК под номером 174, в которой Абишева никто не обвинял.
Что же до реально вменённых ему статьей 405 (участие в деятельности экстремистской организации) и 266 (финансирование экстремистской организации), то прокурор Боранбаева перечислила в качестве доказанных преступлений Абишева его посты и репосты на Фейсбуке и предложила наказать его за это 1,5 годами лишения свободы по 405-й статье и 5 годами по 266-й, не назвав вообще ни одного примера финансирования им запрещённой организации ДВК.
По совокупности двух статей УК прокурор просила назначить подсудимому наказание в виде 5 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Мнение адвоката же о виновности или невиновности её подзащитного, как мы уже отметили выше, судья вообще не спросил.
Последнее слово как право выразиться последними словами
В таких условиях подсудимый Абишев сначала отказался от произнесения последнего слова, требуя дать ему и его защитнику время для итогового ознакомления с материалами дела до 5 декабря. Однако после выраженного судьёй намерения завершить процесс прямо сейчас Абишев попросил слова и начал говорить.
В своём последнем cлове он говорил о том, что казахстанский народ в массе своей живёт очень плохо, в чём можно убедиться, отъехав на какие-нибудь сто километров от Алматы или Астаны, где сельчане и жители малых городов живут не в XXI веке, а в XIX или XVIII столетиях. Асет Абишев рассказал о сидевших с ним в одной камере СИЗО молодых правонарушителях из глубинки, функционально безграмотных из-за рухнувшей системы школьного образования на селе. Он напомнил о том, что на разогнанных полицией 23 июня митингах предполагалось говорить о сохранении бесплатного образования в школах и вузах. Разве это экстремизм? – вопрошал Абишев.
Стране остро необходимы демократические реформы, – резюмировал Абишев и подчеркнул, что призывающая к их проведению общественная организация «Демократический выбор Казахстана» никогда и никого не призывала к насильственной смене власти, а следовательно не может считаться экстремистской. По поводу определения Есильского районного суда Астаны о признании ДВК экстремистской организацией Асет Абишев напомнил о том, как оспаривал это решение даже из тюремной камеры.
По ходу произнесения Абишевым последнего слова судья Касымбеков несколько раз прерывал его, требуя «не говорить о политике». В какой-то момент он и вовсе прекратил эту стадию процесса и объявил о своём удалении в совещательную комнату.
– Приговор будет оглашён сегодня, – объявил председательствующий, выходя из зала. Минут через десять секретарь сообщила, что оглашение приговора откладывается на 30 ноября, а точное время начала оглашения будет сообщено завтра.
Последний день рабочей недели, месяца и осеннего сезона
Все эти три характеристики относятся к пятнице 30 ноября, предваряющей первый день зимы, украшенный в официозном календаре красным кружком вы память об учреждении в этот день 1991 года (на самом деле в апреле 1990-го) поста президента Казахстана и избрания на этот пост Нурсултана Назарбаева. На это наложение дат как самоочевидную причину адской спешки и ломки судебной процедуры в деле Асета Абишева дружно указывали почти все присутствовавшие на этом судилище. Тем более что в ходе процесса несколько раз упоминалась дата ареста Асета Абишева – 5 июля, то есть ещё один предпраздничный день, предваряющий собою так называемый День столицы, по странному совпадению приуроченный к дню рождения действующего президента страны.
О назначении времени оглашения приговора на 11:00 секретарь суда известила адвоката Гульнар Жуаспаеву за полтора часа, на что защитница подсудимого (фактически уже осуждённого) гражданского активиста заявила о своём отказе присутствовать на оглашении. По-видимому, защитница следовала примеру своего подзащитного, написавшего такое заявление в камере СИЗО и передавшего его с утра в суд через администрацию тюрьмы.
Нам об этом сообщила секретарь суда после полутора часов ожидания в вестибюле райсуда. Однако уже в 12:45 нас пригласили в тот же зале, где 28 и 29 ноября проходили слушания по делу Абишева, и буквально в этот же момент в зал ввели Абишева. Как и в предыдущие разы, его левое запястье было пристёгнуто к правому запястью конвоира. Но в отличие от прежнего, эту пару «скованных одной цепью» сопровождал второй конвоир во всём чёрном и в маске с прорезью для глаз.
Также в отличие от прежних дней, Асет был одет не по-городскому, как раньше, а в какой-то затрапезный наряд с домашними тапочками. Войдя в зале, он тут же заявил, что это его «домашний» наряд в камере, а переодеваться «на выезд» он с утра не стал, поскольку официально отказался ехать на суд. Однако где-то около полудня конвоиры насильно вывели его из камеры, чтобы отвезти в суд, в связи с чем Асет захватил собой второй экземпляр своего заявления об отказе присутствовать при оглашении приговора и об оценке этого приговора.
Абишев начал зачитывать с листа своё заявление, но успел зачитать лишь его «шапку», когда в зал вошёл (мы бы даже сказали – вбежал) судья Касымбеков и начал оглашать приговор. Как водится в наших судах, зачитал он не весь приговор, а лишь начало с «шапкой» суда и анкетными данными подсудимого и конец – резолютивную часть, то есть без описания конкретных деяний осуждённого и обоснования их преступного характера. Всё это осуждённый и его адвокат смогут узнать лишь через пять дней (считая предстоящую празднично-выходную трёхдневку – через восемь) из выданного в канцелярии суда полного текста приговора.
Уже начав оглашение приговора, судья Касымбеков вдруг прервал сам себя замечанием в адрес нашего коллеги – корреспондента радио «Азаттык» Казиса Тогузбаева, производившего фотосъёмку процесса (его снимки мы использовали в предыдущем и сегодняшнем репортажах). Ранее не обращавший внимания ни на кого из журналистов и наблюдателей, теперь служитель Фемиды (гм-гм) потребовал от Казиса Кабышевича удалиться из зала, причём вариант с простым прекращением съёмки его не устроил – только удаление.
Добившись своего, алмалинский бий продолжил чтение резолютивной части приговора, главным моментом в которой было: «Признать виновным и назначить наказание в виде 4 лет лишения свободы с отбыванием в учреждении средней безопасности» (по старому – в колонии общего режима). Также на Абишева возложена выплата 20 месячных расчётных показателей (48 тысяч тенге) в пользу каких-то загадочных потерпевших, хотя по ходу рассмотрения дела таковые ни разу не упоминались.
Осужденному – четверик, ментам и тюремщикам – выговор
Отдельной строкой в зачитанной сегодня части приговора была продемонстрирована объективность и беспристрастность суда: судя по всему, это должны были продемонстрировать два частных постановления в отношении ДВД Алматы и администрации СИЗО. Первым было указано на непринятие мер по обеспечению явки на суд второй свидетельницы обвинения, а вторым, если мы правильно расслышали – на несвоевременную доставку подсудимого (если при получении защитой на руки полного текста приговора возникнут уточнения, мы о них сообщим).
Завершив оглашение приговора судья вопреки общепринятой процедуре не стал задавать осуждённому ритуального вопроса о том, понятен ли ему приговор, зато пустился в какие-то путаные объяснения содержания оного. На наш дилетантский взгляд, это был простой пересказ резолютивной части как бы приговора как бы своими словами, только не в третьем лице («признать виновным и назначить наказание»), а во втором лице («вы признаны виновным и вам назначено наказание»).
Осуждённый Асет Абишев в ответ заявил, что виновным себя не признаёт, не считает вынесенный ему приговор законным и будет его обжаловать в вышестоящую судебную инстанцию, а затем и в Комитет ООН по правам человека. Это прозвучало очень кстати, если вспомнить о предстоящем 10 декабря большом правозащитном юбилее – 70-летии принятия Всеобщей декларации прав человека.
Насколько нам известно, это первый в Казахстане случай получения кем-либо реального срока за поддержку ДВК после вынесения 30 сентября аналогичного приговора Абловасу Жумаеву в мангистауском областном центре Актау – там срок заключения был назначен 3 года. Ещё известны три приговора в других регионах, но там были условные сроки или ограничение свободы. Что же касается сегодняшнего осуждения в южной столице, то без нескольких дней пять месяцев политзэк уже отсидел в ВИЗО, считая со дня задержания 5 июля. О парной символике этой и сегодняшней дат мы уже писали.
