Иногда законодательные акты таковы, что очень трудно разобрать, за что можно понести наказание. Зачастую какие-то установки можно и не соблюдать, а сами законы будут меняться в зависимости от поступления урины в отдельно взятые государственные головы.Казахстан в этом отношении не стал исключением.
Ниже мы специально для вас подобрали десять предостережений о том, чего не следует делать в Казахстане, чтобы лишний раз не быть привлечённым к ответственности. При этом не стоит забывать, что первая же статья Конституции гласит: «Республика Казахстан утверждает себя демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек, его жизнь, права и свободы».
1. Нельзя оскорблять президента, его образы и вызнавать про его самочувствие. Честь и достоинство президента Нурсултана Назарбаева охраняются сразу двумя законами – о президенте и о лидере нации. Так что оскорбление президента и иные посягательства на его честь и достоинство, а также «осквернение его изображений» преследуется в уголовном порядке. К счастью, за это уже давно никого не привлекали. Однако история страны сохранила имена лидера Рабочего движения Мадэла Исмаилова, проведшего год за решеткой, а также публицистов Каришала Асанова и Жасарала Куанышалина, журналиста Казиса Тогузбаева, которые отделались условными сроками за свои критические или шутливые высказывания. Зато даже Google не сохранил имя недовольного из Южно-Казахстанской области, некогда испортившего предвыборный баннер с изображением президента, за что и поплатился годом лишения свободы.
Для самых любопытных: закон о государственных секретах запрещает интересоваться здоровьем президента и самочувствием членов его семьи, но привлечь за это пока никого не удалось. Не так давно пресс-служба президента сама дала маху и раскрыла государственный секрет о простудном заболевании Нурсултана Абишевича. О каких-то репрессиях в отношении информаторов не сообщается.
В целом сейчас сложилась довольно парадоксальная ситуация: с одной стороны, социальные сети полны демотиваторов и прочих онлайн-изделий на тему президента, но никого из шутников напрямую не трогают. Скорее всего, сама статья обвинения очень скользкая, обидчик лидера нации автоматически попадает в когорту политически преследуемых или осуждённых, а в обществе начинают лишний раз дискутировать, где заканчивается критика и начинается оскорбление.
Поэтому в Казахстане придумали множество других статей, по которым можно привлекать к ответственности, не затрагивая сакрального имени. А ещё за это можно хорошо получить по шее от «случайных прохожих», но в законодательстве такая форма ответственности не прописана.
2. Нельзя открыто высказываться в социальных сетях. Кошмар пользователей социальных сетей последних лет – обвинение в возбуждении розни. Ежегодно по статье 174 («Возбуждение социальной, национальной, родовой, расовой, сословной или религиозной розни») Уголовного кодекса Казахстана заводится около ста уголовных дел. До приговора доходит едва ли десять процентов, но сама возможность сесть на длительный срок за глупость, а порой и просто за свое мнение сказалась на настроениях интернет-сообщества. Изобретателей закона не смутило, что в Казахстане ещё не сформировались сословия, но над этим, возможно, работают. За родовую же рознь впервые в январе этого года был осуждён житель южно-казахстанского города Шымкент (Чимкент), оставивший неодобрительный отзыв о соотечественниках из другого рода.
Самое неприятное, что даже привлечённые следствием эксперты не могут разъяснить, случилось ли возбуждение розни. Поэтому на всякий случай пишут, что были «признаки», а остальное дорабатывают следователи и судьи.
Для усугубления абсурда за возбуждение национальной розни могут привлекать людей, нехорошо высказывающихся в отношении представителей своей же национальности. Причём у главного мыслителя страны Абая Кунанбаева (казахского Пушкина), вполне и по праву боготворимого на всех уровнях, высказывания о своих соплеменниках потянули бы на гораздо больший срок, чем сейчас принято давать за аналогичное деяние. В проявлении своего верноподданичества силовики и судьи переигрывают самих себя. Поэтому громкий процесс прошлого года по делу атырауских гражданских активистов Макса Бокаева и Талгата Аяна завершился осуждением последних в том числе и по статье «возбуждение социальной розни»: суд углядел под таковой критику действий чиновников. Таким образом, по решению суда казахстанских чиновников занесли в отдельный социальный класс.
Но если обвинения в возбуждении национальной или социальной розни служат, в первую очередь, для расправы над политическими оппонентами или излишне активными в социальных сетях людьми, то обвинения в возбуждении религиозной розни вызывают вопросы относительно адекватности тех, кто стоит на страже. В Казахстане высказывание «Бога нет» может точно так же послужить основанием для заведения дела, как убежденность адептов в том, что Бог есть, а их мечеть или церковь – самая лучшая. Представитель «Свидетелей Иеговы» и убеждённый атеист могут, теоретически, встретиться если не в суде, то в колонии.
В восточно-казахстанском городе Риддере во второй раз возбуждено дело против местного правозащитника Александра Харламова; причины могут быть разные, но поводом вновь послужило его атеистическое мировоззрение. По крайней мере, он находится на свободе, а вот двоих приверженцев «Свидетелей Иеговы» поместили в ожидании суда в следственный изолятор как особо опасных. Оба попались на удочку спецслужб, выставивших под видом интересующихся религией своих агентов, которые и «раскрутили» верующих на высказывания, которые можно при должном старании натянуть на статью.
В 2009 году миссионера Церкви объединения, гражданку России Елизавету Дреничеву обвинили в сеянии розни на том основании, что привлечённый эксперт нашел в её высказываниях противопоставление тех, кто обрёл семью во Христе, тем, кто понимает семью в классическом смысле. В том числе и на основании этих заключений Дреничеву осудили на два года колонии.
Отсюда вытекает пункт 3. Нельзя демонстрировать свои религиозные предпочтения. Вера без санкции местных органов власти может обернуться штрафом или административным арестом.
Верить (или не верить) в Бога лучше всего только в специально отведённых местах. Хорошо делать это молча, не посвящая в свои отношения с Всевышним окружающих. Библейский постулат «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» казахстанскими полицейскими воспринимается как прямое руководство к действию, в основном – к пресечению несанкционированного появления «Я».
Закон «О религиозной деятельности» предусматривает постоянное вмешательство вполне мирских органов в отношения между верующими и божеством. Ситуация усугубляется тем, что среди чиновников, полицейских и сотрудников спецслужб очень мало понимающих, что считать ритуалом, поэтому они действуют наобум и пресекают на всякий случай всё, что можно.
В настоящее время регулярно происходят облавы силовиков на баптистов или иных приверженцев протестантских учений, которые из-за отсутствия регистрации их религиозных объединений собираются у кого-то на дому. Но даже наличие госрегистрации порой не спасает верующих от дополнительного внимания. Так как по закону любое отправление культа требует уведомления местных органов власти, а под ритуалами понимают всё – и празднование рождества с песнопениями, и занятие йогой. Любые беседы на тему «есть Бог, нет Бога» вне культовых зданий расцениваются как занятие незаконной миссионерской деятельностью. Но и внутри церквей, как ни странно, обсуждение каких-то вопросов веры между людьми, не имеющими статус миссионера, становится основанием для наложения административного взыскания. Таким образом, например, в 2014 году осудили российского свидетеля Иеговы: Юрия Топорова обвинили, что внутри церкви он заговорил с одним из пришедших в храм, оказавшимся «засланным казачком».
Официально признанные в стране религии и направления – суннитский ислам, православие, католицизм, буддизм и иудаизм, – освобождены от лишнего внимания контролирующих органов. Зато достается всем «нетрадиционным», и места, где их последователи проводят богослужения, буквально нашпигованы чиновниками и агентами спецслужб.
В случае если не к чему, но очень нужно докопаться, применяют статьи, никак не связанные с религиозной деятельностью. В 2013 году собрание кришнаитов в Костанайском доме культуры было сорвано стараниями полиции, а поскольку произвол надо было как-то мотивировать, то объявили, что кришнаиты проводили в закрытом помещении несанкционированный митинг.
4. Нельзя собираться. Понятие «больше трёх не собираться» для Казахстана утратило всякую актуальность. Потому что нельзя собираться больше двух, больше одного и одному тоже. Более того, нельзя обсуждать возможность провести любое публичное протестное мероприятие (будет расцениваться как свершившийся факт), не рекомендуется появляться на месте предполагаемого собрания и журналистам.
Закон о порядке проведения мирных собраний не совпадает ни с Конституцией, гарантирующей право на свободу собраний всем, ни с международным правом, гарантированным той же Конституцией.
Однако в некоторых случаях собраться удаётся, и протестных настроений в стране меньше не становится. За это ещё больше ужесточают наказание за проведение несанкционированных митингов, под действие закона попадают и те, кто помогал с техникой, транспортом или печатанием агитации.
Из закона вообще выпали одиночные пикеты, так что де-юре они не требуют разрешения, однако де-факто к их участникам применяют те же санкции, что и в отношении более многолюдных акций протеста. Последний случай произошёл буквально недавно: в Алма-Ате полиция превентивно задержала участника одиночного пикета в поддержку арестованного журналиста Жанболата Мамая. Его отпустили, продержав несколько часов без оснований в отделении полиции, зато задержали двух блогеров, пришедших к месту предполагаемой акции. Одному из них – Асхату Берсалимову – влепили 15 суток ареста. Просто так, за факт появления.
Голодать в Казахстане тоже запрещено. То есть, недоедать можно, что является нормой жизни для десятков тысяч граждан страны. Нельзя голодать с политической подоплекой. Поэтому работников нефтесервисных предприятий, объявивших голодовку в знак протеста против закрытия профсоюза, привлекли к ответственности как за участие в митинге. Несмотря на то, что они выполняли весь объём работы, но просто отказывались от пищи. При этом ранее а Алма-Ате парализованной старушке, которой местные власти отказали в проведении голодовки на дому, запрет отменили по настоянию ООН. Ничем другим живущей в крайней нищете женщине городские власти помочь не смогли.
Помимо того, что любое мало-мальски напоминающее акцию протеста мероприятие автоматически приравнивается к незаконному собранию, казахстанские полицейские далеко не всегда осознают, что такое митинг. Из-за чего возникают довольно комичные ситуации.
Так, в Костанае полицейские пресекли рекламную акцию, похватав девушек-промоутеров; в Алма-Ате стражи порядка не дали состояться спортивному забегу, и таких примеров полицейской доблести – десятки. Театрализованные сценки, флэшмобы, художественные перфомансы и тому подобное – на взгляд правоохранительных органов, прямое нарушение закона. Разве что пока ещё можно собираться на квартире, и то с ограничениями. Например, действовать от имени незарегистрированных организаций тоже – харам (запрещено).
5. Нельзя объединяться без регистрации. Как и в случае с религиозными общинами, инициативным группам не следует как-то указывать свои интересы. Напомню про административный кодекс, достаточно мягко пресекающий любое сообщество, если оно чем-то вызывает подозрение.
Но в этом отношении власти не сильно свирепствуют, понимая, что клубы по интересам не сильно угрожают стабильности. Однако если единомышленники будут высказывать свою приверженность демократии – жди беды. Первой и самой известной «жертвой демократии» стал бывший премьер Акежан Кажегельдин, ушедший в оппозицию и заявивший о президентских амбициях накануне выборов. Амбиции урезали быстро, объявив встречу Кажегельдина с соратниками под брендом «За честные выборы» сборищем членов незарегистрированной организации. Свободы никого не лишили, но административная судимость стала поводом, чтобы на относительно законном основании отстранить конкурента президента Назарбаева. И честных выборов, как всегда, не получилось.
Таким же способом в 2011 году выбили с предвыборной гонки оппозиционную Коммунистическую партию, заявив, что её лидер Газиз Алдамжаров и несколько человек участвовали в работе незарегистрированного общественного объединения «Халык майданы» («Народная площадь»). Через четыре года по другим надуманным причинам закрыли и саму компартию.
В 2014 году глава «Союза мусульман Казахстана» и известный «траблмейкер» Мурат Телибеков был оштрафован за участие в незарегистрированной организации «Демократический Казахстан» (хотя, скорее, больше за свои высказывания), и это лишний раз подтверждает, что Казахстан к демократии имеет весьма далёкое отношение.
Обществу молодых профессионалов Казахстана «Справедливость» в стране тоже нет места: как раз сейчас против него в Алма-Ате раскручивается уголовное дело. Статья, вменяемая участникам общества, относится к тяжёлым, так как применяется к тем, чья деятельность сопряжена с насилием или причинением вреда здоровью. Эта мирная группа вполне обходилась без насилия и причинения вреда здоровью, но у следствия, похоже, своя задача – найти или придумать нарушение и покарать.
6. Нельзя жить без регистрации. Регистрация в Казахстане требуется абсолютно всем, то есть не только СМИ, религиозным и общественным объединениям. От иностранцев, въезжающих в Казахстан, требуется регистрация по месту нахождения. Правда, россиянам можно пробыть незарегистрированными 30 дней, тогда как гражданам других стран выделяют на процедуру пять календарных дней. Отсутствие никому не нужного штампа влечёт крупный штраф. Миграционные службы, желая «получить на лапу» или содрать штраф, могут применить инструкцию, согласно которой переезд в другое место требует новой регистрации. По крайней мере, так было раньше, и гостей республики об этом не уведомляли. И при всём этом власти Казахстана мечтают о лаврах туристической державы.
Однако с ещё большим подозрением власти относятся к своим гражданам: правительство преподнесло гражданам новогодний подарок в виде требования обязательной временной регистрации при нахождении не по месту жительства более месяца. Как итог – паника, хаос и смерти в очередях, так как по-другому организовать свою работу чиновники не умеют.
Первые штрафные «ласточки» пошли косяками. Если учитывать, что Казахстан – страна кочевников, и в поисках лучшей доли с насиженных мест срываются миллионы, то на одной только пошлине можно сделать кассу. Так что путаница и неопределённость в этом вопросе могла быть рассчитана на предстоящий профит в виде потока штрафников.
7. Нельзя распространять слухи. Передача информации по принципу «одна баба сказала» приравнивается к убийству. На полном серьёзе. Конечно, тюремные камеры не переполнены старушками, скупавших мыло-соль-спички, потому что «завтра всему придёт конец!». Но и статья «Распространение заведомо ложной информации» появилась в Уголовном кодексе лишь в 2015 году, предусматривает до 10 лет лишения свободы – на такой срок можно сесть за умышленное причинение смерти другому человеку, одним словом – убийство.
К настоящему моменту собралась дюжина тех, кто оказался на скамье подсудимых за умышленную или неумышленную передачу непроверенной информации. Первым за решётку на два с половиной года отправился житель Астаны Кунанбай Тулеуов, сообщивший о якобы происшедших у рынка «Артем» беспорядках. Затем компанию ему составили двое признанных правозащитниками политическими заключенных – уже упомянутые жители Атырау Макс Бокаев и Талгат Аян, обвинённые, среди прочего, в распространении «заведомо ложной информации» о возможной продаже земель иностранцам. Хотя они лишь повторяли сказанное чиновниками самого высокого ранга.
Не так давно в социальных сетях в течение одного дня муссировались сообщения о смерти или, как минимум, тяжелой болезни первого лица страны. Чаще всего распространялись они вполне эзоповым языком, но при желании можно было найти первоисточник. Поскольку никого публике не предъявили, то не исключено, что «утку» запустили с какой-то целью, возможно, чтобы выявить слишком радостно отреагировавших пользователей.
8. Нельзя писать в Интернете, не подумав, иначе написанное может обернуться против вас. Непродуманный закон о внесении поправок по вопросам информационно-коммуникационных сетей, принятый в 2009 году, приравнивает абсолютно все интернет-ресурсы к СМИ и, соответственно, всех пользователей – к журналистам. Официально в Казахстане у работников СМИ есть некоторые преимущества в сравнении с обычными гражданами, касающиеся, в первую очередь, права на получение информации. Однако никто из созданной таким образом «армии журналистов» так и не смог воспользоваться этим правом, а вот ответственность, ложащаяся на работников пера, уже распространилась на отдельных пользователей.
Не сказать, что суды завалены делами по обвинению в клевете с использованием информационно-коммуникационных сетей, но никого не удивит подача в суд за негатив о ком-то в социальной сети или за подрыв репутации уважаемого предприятия. Понапрасну за такое стараются не сажать, иначе никакая гуманизация не поможет от переполненности колоний, но и без наказания казахстанские суды никого не оставят.
Последний по времени приговор по такого рода делу вынесли правозащитнику из Байконура Марату Даулетбаеву за то, что он заподозрил мэра в раздаче земель «уважаемым людям». Год лишения свободы, удачно для Марата пришедшийся на объявленную амнистию. В итоге довольны все: и мэр, и суд, вынесший соломоново наказание, и сам правозащитник, оставшийся на свободе, что по нынешним временам расценивается как редкое везение.
9. Нельзя проносить в госучреждения девайсы с выходом в Интернет. Запрет введён весной 2016 года, чтобы предотвратить утечку государственных секретов. Какого-либо административного или уголовного наказания за это не предусмотрено. Понятно, что никаких особых секретов таким образом не утекло, но сделанные на работе фотографии и видеозаписи позволили обычным казахстанцам увидеть много неприглядного в жизни госслужащих.
Хотя заявлялось, что приказ распространяется исключительно на самих работников госструктур, охранники учреждений принуждают большинство посетителей оставлять свои устройства при входе. Хуже всего приходится журналистам или адвокатам, так как в залы судебного заседания они входят «обезоруженными». А для полицейских смартфон мог бы стать первым помощником в раскрытии преступлений.
Адвокаты неоднократно пытались бунтовать против этого запрета, не желая расставаться со своими ноутбуками, содержащими не только всю необходимую информацию, но и определённые секреты. Такого рода бунты беспощадно подавлялись, иногда с помощью силы. Чаще и сильнее всех был бит беспокойный столичный адвокат Бауыржан Азанов. И хотя за него вступились десятки коллег, отстоять своё он так и не смог.
10. Нельзя плохо отзываться о Казахстане за рубежом. В «Законе о национальной безопасности» среди угроз прописана и такая – «нанесение ущерба национальным интересам на международном уровне, политическому имиджу и экономическому рейтингу Казахстана». То есть, нельзя говорить всю правду «там», но зато можно у себя дома. И что делать с интернетом? Можно топтать имидж страны на казахстанском сайте и нельзя на зарубежном? И ничего, что интернет не признаёт границ?
К счастью, эта новелла не обрела своего продолжения в Уголовном кодексе, иначе и данный материал мог бы считаться уголовно-наказуемым деянием.
С другой стороны, нанести больший ущерб, чем это делают представители казахстанской власти, не представляется возможным. Думается, они и сами это прекрасно понимают.
Но как уже отмечалось, законы в Казахстане не есть твердыня (включая Конституцию) и могут легко видоизменяться. Жаль, что чаще всего – в худшую сторону. В обозримом будущем могут придумать санкции к тем, кто, по мнению чиновников, наносит удары по репутации страны. К тому времени и сословия сформируются.
ИСТОЧНИК:
Международное информационное агентство «Фергана»
www.fergananews.com/articles/9307
