Все чаще и чаще на первый план в информационной повестке дня выходят леденящие кровь истории о так называемом тюремном беспределе. За колючкой калечатся – в прямом и переносном смысле – людские судьбы, трагически обрываются жизни. Что, впрочем, даже и неудивительно, когда узнаешь, что в колониях годами могут работать казино, отстегивающие от выигрышей десять процентов кому надо, и действовать бесперебойные поставки спиртного и наркотиков…
Последнее происшествие в павлодарской колонии АП -162/3, где в карантинном отделении забили вновь прибывшего 28-летнего заключенного насмерть (имя погибшего по непонятным причинам тщательно скрывается администрацией), позволяет сделать вывод, что в пенитенциарной системе никто не собирается делать выводы и наводить элементарный порядок.
Напомним, предыдущей громкой историей из этой череды была ужасная смерть бывшего чемпиона Казахстана по дзюдо Бахытжана Абдыкаримова (см. “Убил себя и выбросился?”, “Время” от 24.2.2016 г.), которого нашли с перерезанным горлом, но зоновское начальство выдает трагедию за суицид. И лишь под напором правозащитников в деле вдруг появились подозреваемые в убийстве. Но даже этого давления не хватило, как теперь выяснилось, не только для наведения элементарного порядка, но и для перехода подозреваемых по делу Абдыкаримова в категорию осужденных.
В Сети есть специфический сайт zhalobi.kz, на котором еще в январе, то есть за месяц до трагической гибели дзюдоиста, был размещен призыв прекратить издевательства над заключенными именно в этом учреждении. Но призыв не услышали ни тогда, ни сейчас, в июне. В результате – новая жертва.
Можно было бы говорить о том, что эти два случая еще не диагноз всей системе, а лишь точечные проблемы. Но в другой колонии АП 162/2, расположенной в том же Павлодарском регионе, целый год действовало казино. Этот невообразимый факт был выявлен не администрацией исправительного учреждения (что уже навевает определенные подозрения), а комитетчиками и, слава богу, доведен до суда.
В ходе судебного процесса выяснилось, что на этой зоне осужденные могли неделями не показываться на глаза зоновскому начальству, а играть, вгоняя в долги своих родственников на свободе. Суммы, которые шли в колонию с воли на погашение долгов заключенных, опасавшихся за свою жизнь в случае неуплаты, впечатляют: от 700 тысяч до 2,5 миллиона тенге.
В приговоре роль администрации колонии не озвучена. Но как без помощи вертухаев заключенные могли по пять дней пропадать за игрой? Следствие, кстати, установило, что 10 процентов с каждого выигрыша куда-то шло. Суд не стал выяснять – отметка ли куму то была или сбор в воровской общак, из средств которого тоже можно подкупать тюремное руководство.
К сожалению, сегодня тюремный беспредел – позор и головная боль не одной лишь Павлодарской области. Всего неделю назад наша газета рассказывала о том, как заключенного Александра Птушкина так называемые «активисты» («добровольные» помощники тюремного начальства) сделали инвалидом первой группы (см. «Не можешь терпеть – вскрывайся!”, «Время» от 23.6.2016 г.).
Подобных историй по всей стране не счесть. И, увы, практически все они становятся возможными с молчаливого согласия, а то и при прямом подстрекательстве руководства зон. При этом представители системы УИС пытаются делать вид, что они здесь ни при чем и это все личные взаимоотношения осужденных.
Что же происходит в казахстанских колониях в реальности – за гладкими строчками пресс-релизов КУИС МВД?
Сегодня мы открываем серию статей на эту актуальную тему.
Человек, с которым я условилась о встрече, представился, дав мне возможность записать все его данные. Но Серик А. (буду называть его так) сразу предупредил: только на условиях полной анонимности и без упоминания чьих-либо фамилий он готов рассказать о… гаремах, которые за колючкой появляются не только по поняткам блатного мира, но и с подачи администраций исправительных учреждений.
– Лично я ничего не боюсь, – спокойно объяснил собеседник. – Но то, что вы напечатаете, может навредить не только мне, но и другим людям, о которых пойдет речь. Этим людям и без огласки достается с лихвой, уж поверьте…
Не верить Серику не было никаких оснований – он отмотал не один год в казенном доме. И гарем, о котором он мне поведал, – пристанище отнюдь не луноликих и пышногрудых красавиц.
Вот его рассказ, слегка олитературенный (если воспроизвести диктофонную запись дословно, то большинству читателей потребуется подстрочный перевод с блатной фени):
– Сам я, говоря по-тюремному, «мужик» – не «голубок» и не «обиженный», – сразу расставил точки над «i» Серик. – Но рассказать хочу о тех, кто и как попадает в гарем – на самое дно тюремного мира. Сами они о себе говорить не будут: за колючкой это невозможно, а на воле… На воле этим бедолагам хочется поскорее забыть весь прошлый кошмар…
В гареме есть несколько категорий заключенных. Первые – гомики, которые стали такими вне зоны. Среди них очень мало тех, кого в силу природных особенностей влечет к мужчинам. В нашем лагере таких было от силы один-двое. Гораздо больше тех, кого опустили во время предыдущих ходок. Особенно много их среди пацанов, что пришли на зону по малолетке (имеются в виду колонии для несовершеннолетних. – З. М.). Вот где волчьи законы! Там сила, жестокость и цинизм малолеток решают все (добавьте сюда подростковый взрыв гормонов, отсутствие моральных тормозов – и получите ту еще картину маслом. – З. М.).
Еще одна категория объясняет, из-за чего могут гибнуть люди в карантине – это те, кого по факту не насиловали, но причислили к гомикам. Их называют «обиженными», и это особая история. Когда на зону приходит новая партия арестантов, их помещают в карантин. Начальник зоны через своих людей из числа заключенных начинает ломать новичков, чтобы они не бузили и были покорными. Среди прибывших встречаются особо неподатливые, и тогда, чтобы сломать их, зэки, что работают на начальника тюрьмы (те самые «активисты». – З.М.) имитируют сексуальный контакт с непокорными. Акта как такового нет: бунтовщику заголяют пятую точку и по очереди прикладывают к ней свои “орудия”. Имитация сразу же делает новичка «обиженным», и он отправляется в гарем. Теперь с ним никто из зэков считаться не станет, а значит, опасности для вертухаев он не представляет. Случается, что администрация зоны запирает бунтаря на ночь в секции, где спят «однополые». После этого непокорный автоматом попадает в гарем. Некоторые терпят, а есть те, кто от всего этого беспредела накладывает на себя руки, не вынеся позора…
«Обиженным» может оказаться не только новичок, но и любой осужденный. Была в нашем лагере такая история, когда арестанта, который качал права, прямо на плацу, подкравшись незаметно со спины, обнял и поцеловал в щеку зоновский «голубок». «Мужики» говорили, что на это «голубка» подбила администрация лагеря. В итоге нормальный пацан вмиг стал «однополым» и упал на самое дно – к неприкасаемым. Все зоновские «мужики» больше всего боятся именно таких поворотов своей судьбы…
По нашим неписаным законам к гаремным ни в коем случае нельзя прикасаться, иначе ты становишься таким же. Эти люди не могут приближаться к другим зэкам ближе чем на метр, нельзя ничего брать из их рук нормальному пацану, западло докуривать за ними сигареты. Живут они в отдельной секции, а то и в отдельном бараке. «Однополые» не имеют права сидеть с нами за одним столом, пользоваться общими столовыми приборами, есть из одного котла. Раньше для них были отдельные тарелки с пробитой в них дыркой (только из таких им позволялось есть)…
Если откровенно, то мне этих людей жаль. Ведь на них держится вся зона: они выполняют самую грязную и тяжелую работу: чистят сортиры, метут, кочегарят. Есть среди них толковые, неплохие ребята. Я чисто по-человечески им как мог помогал – сахар подкидывал, чай. Ведь к ним на свиданку с воли почти никто не приходит. Старшее поколение зэков относится к гарему в основном так же, как и я, а вот молодежь – настоящие отморозки! В них нет ничего людского. Но особо беспредельничают «активисты». Это они опускают зэков, бесчинствуют. Причем по большей части эти нелюди осуждены за изнасилования. Есть среди «активистов» те, кто надругался над детьми, – педофилы. Раньше с таким отребьем сами знаете, как в зонах поступали, а сейчас… Сейчас они рулят!
Вообще, легенды, которые на воле ходят про зону, либо устарели, либо вообще выдуманы. К примеру, миф о том, что у зоновских авторитетов есть так называемые женушки, уже давно стал историей. Сейчас «мужики» если и имеют отношения с кем-нибудь из гарема, то стараются держать это в тайне. Если кто узнает, то статус «мужика» сразу понизится. Кстати, никто из нормальных сидельцев не станет принуждать силой «голубков» к акту. Это еще одна байка о тюремных нравах. Все происходит только по обоюдному согласию. Я лично не пользовался их услугами, но знаю, что «мужики» платят им за секс сахаром, сигаретами, чаем и другими вещами. Без этой платы их отношения расценивались бы как любовь, а это недопустимо.
Администрация лагеря делает вид, что не замечает тюремного насилия и всего, что с ним связано. Нередко это заканчивается трагедиями, а то и смертью. За все годы, что я провел в неволе, ни разу не слышал, чтобы кто-то пытался переломить ситуацию, – подвел итог своему рассказу Серик А.
А между тем в среду стало известно: по факту убийства заключенного в павлодарской колонии АП-162/3 начато досудебное расследование в отношении не называемого 38-летнего осужденного по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Был ли подозреваемый «активистом»? Об этом следствие умалчивает.
Об этом сообщил вчера нашему корреспонденту новый прокурор Павлодарской области Серик Караманов:
– Руководитель следственной группы – начальник управления спецпрокуроров эти дела расследует, он сейчас в этой колонии в командировке, чтобы понять, что там происходит, – сказал Серик Караманов. – Там очень все запутано, я вам сейчас не могу ничего рассказать… Кто-то уже освободился и уехал, кто-то переехал – нужно найти их, допросить. Но картина уже вырисовывается: как всегда, там присутствует чей-то интерес. Чей – пока сказать не могу, но мы доведем дело до логического конца, чтобы предъявить обвинение.
Жемис Турмагамбетова, исполнительный директор общественного фонда «Хартия за права человека»:
– Проблема заключается в бесконтрольности сотрудников исправительных учреждений. Плюс плохо работают оперативные и воспитательные службы. А самое страшное, что о таких случаях, как в Павлодаре, молчат. И только после того, как адвокаты и правозащитники придали этому делу широкую огласку, оно было взято на контроль. А вообще обычно говорят, что заключенные сами себе наносят увечья или сводят счеты с жизнью. Сколько мы ни твердили о проблемах уголовно-исполнительной системы, никто ничего не предпринимает. Хотя департамент собственной безопасности МВД вместе с департаментом специальных прокуроров Генеральной прокуратуры должны все время держать ситуацию на контроле и проверять сотрудников исправительных учреждений. Вы посмотрите, кого туда понабирали! Они не обладают необходимыми профессиональными знаниями и навыками, допускают много неформальных вещей, (например, проносы на зону наркотиков и разных запрещенных предметов). Фактически уголовно-исполнительная система низложена до самого низкого уровня.
Вместо P.S.
Правозащитник Роза Акылбекова:
– В прошлом году коалиция казахстанских НПО представила спецдокладчику ООН десять сообщений о пытках. Это такие вопиющие случаи, что описать их без слез невозможно! Над людьми издеваются изощренно, их доводят до скотского состояния. С рассказами об этом к нам приходят бывшие осужденные из разных учреждений, поэтому я уверена: это общая характерная проблема. Пытки и побои начинаются сразу, как только человек попадает за решетку, на всех этапах его перемещений по пути в зону. И я все время задаюсь вопросом: а какими выйдут на волю эти люди – исправленными или озлобившимися? Ответ очевиден. Значит, вся наша система уголовного исполнения наказаний неэффективна. Она не отвечает ожиданиям общества и власти.
Должно появиться понимание, что заключенным не надо создавать дополнительные страшные условия существования, ведь они уже наказаны. Их нельзя бить, тем более пытать. Ставшая за последние несколько лет избыточно милитаризованной система УИС должна измениться. Ее пора вывести из-под чьей-либо опеки. Сейчас она – часть МВД, и это ненормально. Уголовно-исполнительная система должна осуществлять функции исправления, воспитания, адаптации к жизни в нормальном обществе. В конце концов, дело полиции – бороться с преступностью, но не сторожить да охранять!..
ИСТОЧНИК:
Газета «Время»
www.time.kz/articles/risk/2016/06/29/50116-zona-osobogo-vnimanija
