Предварительные результаты визита в Казахстан

Заявление Хайнера Билефельдта

СПЕЦИАЛЬНОГО ДОКЛАДЧИКА ООН ПО ВОПРОСУ О СВОБОДЕ РЕЛИГИИ ИЛИ УБЕЖДЕНИЙ:

Завершение визита в Республику Казахстан

 

 

Астана, 4 апреля 2014 г.

 

Презентация предварительных результатов

 

1. Введение

    

               С 25 марта по 4 апреля я посетил Республику Казахстан в качестве Специального докладчика ООН по вопросу о свободе религии или убеждений.  Прежде всего, я хотел бы выразить глубокую признательность правительству Казахстана за приглашение. Позвольте мне подчеркнуть, что моя команда и я получили огромное удовольствие от теплого гостеприимного приема народа Казахстана. С первого до последнего дня мы особо чувствовали доброжелательную атмосферу.  В течение этих одиннадцати дней многие встречи  произвели на меня глубокое впечатление, которое я сохраню на долгие времена.  Я особенно признателен представителям различных государственных органов, широкого круга организаций гражданского общества, ученым и представителям различных религиозных общин, как традиционных, так и менее традиционных. Дискуссии проходили в Астане, Алматы и Караганде.  Я многое узнал из наших откровенных диалогов.  Обмен мнениями, опытом и оценками проходил в конструктивной атмосфере. Я также очень благодарен Представительству ООН в Республике Казахстан во главе с его Постоянным координатором за их профессиональное сотрудничество и поддержку.

               То, что я могу представить вашему вниманию сегодня, -это предварительные выводы, в которых я бы хотел остановиться на некоторых главных наблюдениях.  Важно не принимать предварительные выводы за официальный отчет, который будет более всеобъемлющим, более подробным и более конкретным.  Заключительный отчет будет результатом не только визита, но и постоянного исследования, основанного на многих наблюдениях, впечатлениях и вопросах, которые всегда возникают в ходе такого визита.  Во время подготовки официального отчета интенсивный процесс изучения ситуации, начавшийся здесь, в Казахстане, обязательно продолжится, и я  верю, что также будут и консультации с правительственными и неправительственными институтами. Официальный отчет, включая список рекомендаций, будет опубликован на веб–сайте Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (www.ohchr.org), вероятно, в конце текущего года.  Официально он будет представлен Совету по правам человека ООН в марте 2015 года.

    

2. Общие наблюдения и впечатления

    

1. Общество, характеризующееся религиозным плюрализмом 

           

            Представители государственных органов и гражданского общества  неоднократно отмечали, что Казахстан, несмотря на его богатую и долгую историю, все еще является молодым государством.  С момента обретения независимости в 1991 году в стране произошли быстрые и далеко идущие преобразования, в том числе беспрецедентный рост экономики, создание новых государственных органов, развитие многочисленных организаций гражданского общества, дальнейшее расширение этнического, культурного и религиозного плюрализма и возрождение религиозной жизни, которая воплотилась, в числе прочего, и в строительстве новых величественных религиозных зданий.  Во время моего пребывания в Казахстане я видел несколько очень красивых мечетей и церквей.

            Религиозный плюрализм является отличительной чертой казахстанского общества, уходящей в глубь истории и, возможно, даже в доисторические времена.  Многие собеседники, с которыми я обсуждал этот вопрос, отмечали культуру религиозной терпимости, существовавшую в стране с незапамятных времен.  В этом контексте некоторые мои собеседники отмечали традиции гостеприимства кочевников и открытости к другим людям.  Сегодня две крупные конфессии – суннитский ислам (ханафитского мазхаба) и православное христианство – формируют религиозный ландшафт общества вместе с менее многочисленными общинами:католиками, лютеранами, баптистами, методистами, адвентистами 7-го дня, последователями Новой апостольской церкви, пятидесятниками, последователями Церкви Благодати, свидетелями Иеговы, мормонами, шиитами, ахмадийскими мусульманами, бахаями, буддистами,  сайентологами, кришнаитами и другими.  Нельзя забывать также и о, вероятно, большом числе атеистов и агностиков или людях, не придающих большого значения своей религиозной принадлежности.  Некоторые из вышеперечисленных общин  существовали в Казахстане веками, тогда как другие появились в более позднее время.  Я заметил широкое согласие относительно того, что отношения между различными религиозными общинами в целом положительные. Случаи межрелигиозных столкновений чрезвычайно редки, и люди в основном считают религиозное многообразие в Казахстане нормальным и естественным явлением.     

Однако, такого общего положительного мнения придерживаются не все традиционные общины.  Согласно исследованию Агентства по делам религий (АДР), население выказывает различную степень одобрения традиционных и нетрадиционных религиозных общин. Члены религиозных общин, воспринимаемых как «нетрадиционные» отмечали, что иногда они сталкиваются со скептическим отношением к себе, а также с подозрениями в обществе и дискриминацией.  Хотя при обсуждении этой темы представители государственных органов в основном избегали слов «традиционные» и «нетрадиционные» религии (кроме как в контексте Съезда лидеров мировых и традиционных религий, проводимого в Казахстане), никто не отрицал того, что отрицательное отношение  к религиозным группам, которые воспринимаются как стоящие вне традиционной мозаики страны, все же существует.  Более того, широко распространенный страх религиозного экстремизма (зачастую ассоциируемого с определенными течениями ислама) и обеспокоенность влиянием «сект» (обычно увязываемого с небольшими нетрадиционными группами) являются вызовами климату религиозной терпимости, преобладающему в обществе.

            Религиозный и этнический плюрализм  практически неразделимо переплетены в Казахстане. Этнические казахи (составляющие самую многочисленную этническую группу) обычно считают себя мусульманами, этнические русские (которые являются второй по численности группой) обычно считают себя православными христианами.  Такие представления и самоидентификация не всегда отражают существующую религиозную палитру приверженностей и практики.  Создается впечатление, что зачастую религия заменяет этническую принадлежность и наоборот. Такой сложный этно–религиозный плюрализм получил широкое признание как положительная база для строительства будущего Казахстана.  Ассамблея народа Казахстана, возглавляемая Президентом Республики и собирающаяся по меньшей мере раз в год на республиканском уровне, является показателем существующего этно–религиозного плюрализма. 

            Переход из одной религии в другую или к атеизму возможен и не подвержен какому–либо вмешательству со стороны государства.  В то время как государство осуществляет мониторинг миссионерской деятельности, изменение собственного вероисповедания не влечет за собой никаких санкций со стороны государства.  Однако с учетом тесного переплетения религиозной и этнической принадлежностей, изменение собственной унаследованной религии может восприниматься в обществе как отрыв от национальных и семейных корней, что может привести к социальному остракизму.

 

2. Понимание государством своей роли в регулировании религиозного плюрализма

 

            На международной арене Казахстан стремится к тому, чтобы служить мостом между различными глобальными и региональными организациями, а также между различными мировыми религиями.  С начала 2013 г. Казахстан является членом Совета ООН по правам человека.  Казахстан входит в Группу друзей Альянсацивилизаций.  Страна играет активную роль в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и председательствовала в ней в 2010 году.  Несмотря на то, что Казахстан формально не входит в Совет Европы, страна является членом Венецианской комиссии, задача которой заключается в продвижении принципов верховенства права в пределах более широкого европейского и евразийского региона.  Кроме того, Казахстан является  членом  Организации исламского сотрудничества (ОИС), и правительство страны продемонстрировало приверженность укреплению компонента прав человека в рамках ОИС.  Правительство испытывает особую гордость по поводу своей роли в организации Съездов лидеров мировых и традиционных религий, пятый из которых сейчас находится в стадии подготовки.

            Поддержание дружественных отношений между различными религиями характеризует политические устремления Казахстана как на международной арене, так и во внутренней сфере.  Такая приверженность межрелигиозному диалогу в большой степени связана с существующим и все более развивающимся религиозным плюрализмом в стране и с опытом правительства в регулировании такого плюрализма.  Агентство по делам религий (АДР), созданное в 2011 году, играет важную роль в содействии встречам Совета по взаимодействию с религиозными организациями на национальном и региональном уровнях.  Такие встречи проходят по меньшей мере один раз в квартал.  Помимо закрытых заседаний, в которых участвуют только официальные члены, проходят открытые встречи, предназначенные для более широкого участия. Некоторые представители религиозных меньшинств открыто признали и высоко оценили усилия правительства в этой сфере, полагая, что без активной роли государства такие встречи проходили бы гораздо реже.      

            Казахстан признает себя светским государством, не поддерживающим какую–то определенную религию или вероисповедание.  Светскость на самом деле является отличительной чертой государства, закрепленной в статье 1 Конституции.  Активная и авторитетная роль государства в регулировании религиозного многообразия  рассматривается как необходимость.  В ходе дискуссий представители государственных органов неоднократно подчеркивали, что  светскость в Казахстане не является признаком антирелигиозных подходов (как это было в советское время), а скорее служит гарантией нейтральности государства по отношению к религиозному плюрализму в стране.  Однако, подчеркивая необходимость предотвращения чрезмерного влияния религии на светские государственные институты, представители государственных органов уделяли заметно меньше внимания необходимости защиты религиозных общин от излишнего государственного контроля. Такое понимание светскости находит свое отражение в политической практике.  Представляется, что правительство следует политике отделения религии от государственных институтов, включая государственные школы,  административные органы и армию.  К примеру, в Казахстане в армии нет военных капелланов.  В то же время государство проводит активный мониторинг религиозных организаций, в особенности нетрадиционных общин.  Говоря о широкой поддержке среди населения светского характера государства, представители Агентства по делам религий ссылались на опросы общественного мнения.  Призывы создать религиозное (например, исламское) государство, звучащие в некоторых соседних с Казахстаном государствах, в Казахстане редки и непопулярны.   

            Конституция Республики Казахстан содержит ряд положений о правах человека, включая свободу совести, гарантированную статьей 22. Согласно Статье 4, международные стандарты имеют приоритет над национальным законодательством.  Естественно, это применимо и к международным стандартам свободы религии или убеждений, установленным в статье 18 Международного пакта о гражданских и политических правах, который Казахстан ратифицировал в 2005 году. Ряд государственных учреждений, включая Комиссию по правам человека при Президенте и Уполномоченного по правам человека, имеют мандат осуществлять мониторинг ситуации с правами человека в стране на основе конституционных и международных стандартов. К этому моменту Уполномоченный по правам человека имеет свой офис только в столице; создание региональных офисов в настоящее время обсуждается.   

 

3. Обеспокоенность по поводу безопасности и общественного порядка

 

            Очевидно, что сильным, но не единственным мотивом для выполнения государством активной роли в регулировании религиозного плюрализма является боязнь религиозного экстремизма.  Помимо представителей государственных органов такие опасения озвучили представители организаций гражданского общества и члены религиозных общин.  Перед лицом религиозной воинственности, связанных с насилием религиозных столкновений и подчас безудержного терроризма в некоторых соседних с Казахстаном странах, существующие опасения более чем понятны.  Все, с кем я говорил по этому вопросу, соглашались с тем, что религиозный экстремизм представляет реальную опасность и является  потенциальной угрозой стабильности страны.  Некоторые научные эксперты высказывали мнение, что по причине наследия советского прошлого у большинства верующих отсутствует глубокое понимание их собственных религиозных традиций, приводящее к ситуации, в которой, по их словам, люди могут стать уязвимыми перед лицом упрощенных постулатов религиозного радикализма.  Тот факт, что религиозный и этнический плюрализм в Казахстане  практически неразрывно переплетены, может стать дополнительным аспектом проблемы безопасности.

            Стабильность, спокойствие и гармония фигурировали в качестве ключевых слов во многих обсуждениях.  Я согласен с тем, что политическая стабильность, которая существует в Казахстане с момента обретения независимости, – это достижение, которое нужно ценить и развивать дальше.  Тем не менее, особый упор на стабильность может привести и приводит к тому, что права человека, включая свободу религии или убеждений, отодвигаются на второй план и подчиняются широко сформулированным и общим соображениям безопасности и общественного порядка.  Это может даже  затмить особый нормативный статус прав человека, включая свободу религии или убеждений.  Есть причины напомнить, что свобода религии или убеждений – это не просто дивиденд эффективного регулирования многообразия со стороны государства, а право, присущее всем людям.  Каждый имеет право исповедовать свою религию или убеждения индивидуально или в сообществе с другими людьми частным или публичным образом.  Такая свобода – это право, присущее всем людям, имеющее приоритет и в конечном счете независимоеот любых актов одобрения государством.  Более того, способы, которыми люди желают реализовать свою свободу религии и убеждений, многообразны, – это могут быть традиционные и менее традиционные формы  поклонения, коммуникационный обмен в рамках религиозной общины и за ее пределами, образовательная работа в семьях и общинах, ввоз и распространение религиозной литературы, создание необходимой религиозной инфраструктуры и многие другие аспекты. По поступившим сведениям, осуществление этих свобод затрудняется на практике, особенно для членов так называемых нетрадиционных общин.

            В дискуссии с представителями государственных органов мы пришли к согласию о том, что свобода религии или убеждений (помимо ее абсолютного аспекта внутренней свободы!) не может существовать без определенных ограничений.  Безграничное право на свободу может нарушать права и свободы других.  В то же время часто возникали разногласия в отношении того, где необходимо провести черту.  К счастью, международное право в области прав человека дает в этом отношении четкий ориентир.  Решающим моментом является то, что бремя доказательства всегда ложится на тех, кто ратует за ограничения, а не тех, кто отстаивает или использует право на свободу.  Иными словами, отношения между свободой и ее ограничениями должны оставаться отношениями между правилом и исключением.  В случае сомнений превалирует правило, а исключения всегда требуют дополнительных аргументов как на уровне эмпирических доказательств, так и на уровне нормативного обоснования.  Более того, для того чтобы ограничения были правомерными, они должны совокупно соответствовать критериям, установленным в пункте 3 статьи 18 Международного пакта о гражданских и политических правах. Ограничения должны быть соответственно оговорены в законе; они должны быть четко необходимы – т.е. в качестве последнего средства – для достижения легитимной цели; они должны оставаться  в пределах пропорциональности, что, среди прочего, означает, что ограничения должны быть сведены к минимальной степени вмешательства, требуемого для достижения вышеуказанной цели.  Помимо этого, ограничения не должны иметь каких–либо дискриминационных намерений, влияющих на реализацию свободы религии или убеждений определенными людьми или общинами.

            В ходе дискуссий с представителями государственных органов я часто отмечал  совершенно иную позицию по поводу соотношения свободы и ее возможных ограничений. Вместо соотнесения правомерности налагаемых государством ограничений с приоритетным статусом всеобщих прав человека, позиция скорее заключалась в том, что для реализации свободы религии или убеждений (даже ключевых элементов этого права) требуется  специальное разрешение от государства.  И вместо стремления свести налагаемые государством ограничения к минимальному вмешательству, к которому прибегают как к последнему средству,  я слышал  призывы к более широкому вмешательству и контролю со стороны государства. Такие ограничительные тенденции также отражены в существующем законодательстве, включая закон «О религиозной деятельности и религиозных объединениях», принятый в 2011 году. Их неблагоприятные последствия для осуществления свободы религии и убеждений также ощутимы и на практике.

            Я убежден, что не существует прирожденного противоречия между правами человека и ответственностью государства за обеспечение внутреннего мира или стабильности, что очевидно является серьезным вызовом в Центральной Азии. Демонстрируя соблюдение прав человека, включая свободу религии или убеждений, государство в действительности может повысить свой авторитет и уровень доверия к себе как к гаранту мира на основе «признания достоинства… присущего всем членам человеческой семьи», если цитировать преамбулу к первому международному документу  по правам человека, т.е. Всеобщей декларации 1948 года.  Более того, соблюдение прав человека создает идеальные предпосылки для установления доверия в обществе, а также между государством и населением в целом.  В борьбе с бичом религиозного экстремизма и религиозной ненависти государство всегда должно соблюдать свободу религии и убеждений, которая в конечном счете имеет статус неотъемлемого и неограничиваемого всеобщего права. Ограничения, когда они считаются необходимыми, должны быть обоснованы в свете особого нормативного статуса этого права и должны соответствовать всем критериям, установленным в пункте 3 статьи 18 Международного пакта о гражданских и политических правах.     

 

1. Необходимые административные разрешения для осуществления основных видов религиозной деятельности  

    

1. Обязательная регистрация в качестве религиозного объединения 

 

Важной темой многих встреч был закон 2011 г. «О религиозной деятельности и религиозных объединениях», который обязывает все религиозные объединения перерегистрироваться для получения статуса зарегистрированного религиозного объединения на национальном, региональном или местном уровнях.  Представители государственных органов отмечали тот факт, что многие (хотя и не все) государства требуют, чтобы религиозные организации были зарегистрированы.  Такая практика широко распространена и может быть полезной для самих религиозных общин.

            Однако процедуры регистрации в любом случае должны основываться на четком понимании того, что свобода религии или убеждений, будучи по своей природе правом человека, присуща всем людям, и ее нельзя ставить в зависимость от каких–либо актов одобрения государством или административной регистрации.  Иными словами, свобода религии и убеждений не может быть «создана» какими–либо административными процедурами.  Скорее, наоборот, регистрация должна стоять на службе у данного права человека, которое само по себе предшествует любой регистрации.  Исходя из этого общего понимания, государство должно предлагать регистрацию, а не делать ее обязательным правовым требованием.  Ситуация с незарегистрированными религиозными общинами, таким образом, приобретает характер контрольного вопроса для понимания нормативного статуса свободы религии или убеждений в целом.  

            В то время как подавляющее большинство религиозных общин в Казахстане успешно или, по крайней мере, почти успешно прошли  перерегистрацию после принятия закона  о религиозных объединениях 2011 года, некоторые заявки до сих пор не были удовлетворены.  В результате некоторые общины потеряли свой законный статус, которым они обладали ранее, тогда как другие вообще никогда не были зарегистрированы.  Есть примеры нескольких небольших групп (например, некоторые Евангельские общины), которые из–за своих религиозных убеждений вообще отказываются регистрироваться у государства. Некоторые религиозные общины смогли зарегистрироваться только на местном уровне и не смогли пройти регистрацию  на региональном и национальном уровнях.  Главной причиной является довольно высокий порог численности, необходимый для регистрации, особенно на национальном уровне.   

            Основная проблема религиозной регистрации заключается в том, что незарегистрированные религиозные группы едва ли могут отправлять какие-либо религиозные функции в Казахстане.  Любая их деятельность, даже общая молитва или общее проведение ритуалов дома, считается незаконной и может привести к серьезным административным санкциям. Такие меры действительно применяются, что, вероятно, приводит к значительным штрафам, налагаемым в соответствии со статьями 374-1 и 375 Кодекса об административных правонарушениях и несоразмерно влияет на нетрадиционные общины.  Я также слышал достоверные рассказы о полицейских рейдах в помещения некоторых незарегистрированных групп с конфискацией литературы, компьютеров и иного имущества.  Регистрация в соответствии с законом «Об общественных объединениях» не является альтернативой для тех общин, которые не смогли пройти перерегистрацию по закону «О религиозной деятельности и религиозных объединениях» от 2011 года, так как статус общественного объединения (который гораздо проще получить, чем регистрацию религиозного объединения) не позволяет соответствующим объединениям выполнять религиозные функции.  Незарегистрированные религиозные общины таким образом страдают от серьезного нарушения их права на свободу вероисповедания или убеждений.

            Закон «О религиозной деятельности и религиозных объединениях», принятый в 2011 году, также препятствует осуществлению религиозной деятельности общин, чей регистрационный статус юридически ограничен определенной территорией. Учитывая высокие требования к регистрации на национальном уровне, только общины суннитского ислама, русской православной церкви и католической церкви имеют статус религиозных объединений на всей территории страны, в то время как другие перерегистрированные общины преодолели порог, дающий право только на местную и/или региональную регистрацию. Это означает, что их религиозная деятельность ограничена внутри страны определенными территориальными границами. При отправлении своей религии за пределами этих границ  они могут столкнуться с правовыми проблемами, включая административные санкции.  Вероятность наложения санкций, по-видимому, зависит от репутации, которую община имеет в обществе. Здесь опять же сказывается разница между традиционными и нетрадиционными религиями.  Если традиционные религиозные общины могут в целом функционировать без каких-либо проблем, нетрадиционные и малочисленные общины сталкиваются со значительно большим риском подвергнуться санкциям, если они выйдут за пределы очерченных границ. Позвольте мне подчеркнуть в связи с этим, что даже те представители меньшинств, которые охарактеризовали свои отношения с государственными органами как конструктивные, жаловались на отсутствие правовой ясности и сопутствующий отрицательный эффект в жизни их религиозных общин.

 

2. Применение теологических критериев в вопросах регистрации?

 

Представители правительства проинформировали меня о том, что заявки на регистрацию или перерегистрацию в качестве религиозных объединений всегда рассматриваются в духе научной нейтральности, без использования теологических критериев. Данный принцип явно не был применен, по крайней мере, в отношении общины ахмадийских мусульман. Заявка о перерегистрации, поданная  общиной ахмадиев, была отклонена на основании экспертизы, однозначно проведенной рассмотрения с теологической точки зрения суннитского ислама. Помимо того, что весь документ написан религиозным языком, текст содержит ссылки на решение Всемирной исламской лиги, являющейся религиозным органом, об отказе ахмадиям в их определении себя в качестве мусульман.

То, что определяет ключевые элементы той или иной религии, как правило, остается спорным в рамках различных религий: в христианстве, в не меньшей степени, чем в исламе и других религиях или убеждениях. Свобода религии или убеждений дает пространство для таких споров до тех пор, пока они не приводят к дискриминации, вражде или насилию. Таким образом, религиозные общины могут свободно мирно отдаляться от других течений или научных школ, отступающих от определяющих принципов их веры. Но государство, в особенности светское, не может присваивать себе право навязывать определенные теологические толкования с помощью мер административного права. Исходной точкой признания свободы религии или убеждений каждого человека, должно стать самопонимание людей и то, как они определяют свои собственные убеждения.

Утратив статус религиозного объединения, община ахмадийских мусульман фактически перестала осуществлять любые общинные функции в Казахстане. Помимо очевидных недочетов в рассмотрении их заявления, положение этой небольшой общины демонстрирует неблагоприятные последствия обязательной регистрации в целом.

 

3. Регистрация миссионерской деятельности  

 

Физическим лицам, включая граждан Казахстана, выполняющим религиозные функции с определенной степенью общественной видимости,  необходимо регистрироваться в качестве миссионеров.  Такая регистрация действительна только в течение одного года, и ее необходимо ежегодно продлевать.  Точное значение «миссионерской деятельности», как представляется, не определено четко, а административная практика кажется непоследовательной.  В то время как представители традиционных религиозных общин могут осуществлять религиозные функции без специального миссионерского разрешения, членов мелких групп в реальности наказывали за то, что они публично говорили о своей вере или отвечали на вопросы. По имеющимся сведениям, временами термин «миссионерская деятельность»трактуется столь широким образом, что начинает охватывать  почти все формы свидетельствования или информирования о вопросах веры. Отсутствие правовой ясности в этом важном вопросе создает ощущение небезопасности и пребывания в состоянии неопределенности.  Я снова хотел бы подчеркнуть, что такие опасения также высказывались членами общин, которые заявляли, что находятся в конструктивных отношениях с местными, региональными или республиканскими государственными органами и участвуют в сессиях межрелигиозных советов, которые проводятся под эгидой АДР.    

            Согласно международным стандартам, свобода религии или убеждений  недвусмысленно включает право  свидетельствовать о своих убеждениях, общаться в рамках конфессиональных границ, и пытаться убеждать других без принуждения.  Это также включает миссионерскую деятельность.  Помимо более конкретных вопросов выдачи виз иностранным миссионерам, прибывающих из-за рубежа, такая деятельность, как правило, не предполагает официального одобрения со стороны государства, особенно когда она осуществляется гражданами или постоянными резидентами страны. 

Правовые и практические проблемы, связанные с требованием регистрации в Казахстане, еще более усугубляются, если всевозможные проявления  чьей-то веры относят к категории миссионерской деятельности, что, по имеющимся данным, и происходит.  Таким образом, правовая небезопасность серьезно препятствует широкой сфере религиозных практик, особенно религиозных меньшинств.  Более того, даже те, кто получил лицензию на миссионерскую деятельность, могут столкнуться с проблемами при перемещении за ту территорию, в рамках которой их община имеет статус зарегистрированной. Еще одна проблема возникает при продлении лицензии, что добавляет еще один фактор правовой нестабильности.

4. Ввоз и распространение религиозной литературы

 

Связанный с этим вопрос касается ввоза религиозной литературы, для которой опять же необходимо одобрение государства как только объем ввозимой литературы превышает разрешенные для личного использования три экземпляра.  По словам АДР, в большинстве случаев разрешение дается без проблем.  Мне объяснили, что основная причина вмешательства государства в эту сферу – это предотвращение религиозного экстремизма и религиозной ненависти.  Хотя я, естественно, разделяю мнение, что религиозный экстремизм и религиозная ненависть представляют собой серьезную проблему, требующую мониторинга государства, вопрос остается в том, соответствуют ли принимаемые меры критериям,  установленным в статьях 18 и 19 Международного пакта о гражданских и политических правах.  Ознакомившись с рядом примеров, представленных различными религиозными общинами, я убедился, что ограничения, налагаемые на ввоз в Казахстан литературы, являются  несоразмерными. 

            Магазинам, реализующим религиозную литературу, необходимо получить специальную лицензию.  По информации АДР, число магазинов, которым разрешено продавать религиозную литературу, превышает 250 по стране, и лицензии на продажу обычно выдаются без каких-либо проблем.  Хотя представители государственных органов и говорят, что на практике религиозные объединения не сталкиваются с серьезными проблемами в получении необходимой им литературы, требование специальной лицензии все-таки отражает понимание, переворачивающее отношения между основополагающим правом на свободу и его ограничениями с ног на голову. Вместо того, чтобы действовать на основе исходного принципа о том, что свобода религии или убеждений имеет статус права человека, ограничения против которого должны быть четко обоснованы, те, кто желает осуществлять свои права, вынуждены обращаться к государству за специальным разрешением.         

 

 

1. Борьба с религиозной ненавистью и религиозным экстремизмом 

    

1. Необходимость действий

 

Как я уже сказал, я полностью поддерживаю усилия правительства в противодействии религиозной ненависти,  нетерпимости и экстремизму. Действительно, стабильность в Казахстане, особенно если сравнить ситуацию с  неустойчивой обстановкой в соседних странах, раздираемых религиозными конфликтами, – это ценное достояние, которое необходимо хранить и развивать дальше.  Беседуя с различными заинтересованными сторонами, я заметил общее согласие по поводу необходимости быть начеку и принимать соответствующие политические меры в этой сфере.  

            Несколько раз я упомянул о Рабатском плане действий о запрете пропаганды национальной,  расовой и религиозной ненависти, представляющей собой подстрекательство к дискриминации, вражде и насилию, разработанном в октябре 2012 года под эгидой Управления Верховного комиссара ООН по правам человека.  Рабатский план действий встретил широкую поддержку международного сообщества.  Как говорит его название, план содержит меры, которые необходимо принять государствам и другим заинтересованным сторонам против актов подстрекательства к ненависти. Обращаясь к государствам с предложением принять целый ряд мер в этой области, Рабатский план действий в то же время устанавливает высокий порог для ограничительных правовых мер с целью полного обеспечения свободы религии, самовыражения и других коммуникативных прав. Ключевой идеей плана является призыв к тому, чтобы созидательно использовать свободу самовыражения с целью противопоставить «ненавистническим речам» «положительные речи»  и бросить вызов подстрекателям ненависти путем расширения информационного охвата.  Ответственные лица в правительствах, религиозных общинах, организациях гражданского общества, средствах массовой информации и других организациях, должны вместе ясно выступить против подстрекательства к ненависти и публично продемонстрировать солидарность с группами, которые становятся объектом ненависти.   

            Приверженность Казахстана межрелигиозному диалогу совпадает с некоторыми важными рекомендациями Рабатского плана действий.  Как упоминалось ранее, деятельность правительства в этой сфере подразумевает как усилия по сближению религиозных сообществ внутри страны, так и созыв Съездов лидеров мировых и традиционных религий, который Казахстан проводил уже четыре раза.

 

2. Отсутствие четкого определения  уголовных правонарушений 

 

В борьбе с религиозной ненавистью Казахстан также прибегает к уголовному наказанию.  Проблемы возникают в связи с чрезмерно широкой терминологией, используемой в соответствующих статьях.  Самый очевидный пример – статья 164 действующего Уголовного кодекса.  В этой статье ненависть сочетается с рядом других явлений, таких как религиозная вражда, религиозные разногласия, религиозные противоречия и т. д.  Даже  утверждения об исключительности или превосходстве, сделанные от имени определенных религий, могут также подпадать под действие данной статьи. В результате широкого толкования правонарушений, все виды нежелательных религиозных заявлений, которые показались оскорбительными другим категориям общества или государственным органам, могут подпадать под  наказание в виде лишения свободы. Это приводит к правовой неопределенности с сопутствующими отрицательными последствиями для свободы самовыражения, свободы религии и убеждений.   

            Опасность быть наказанным не является гипотетической. Статья 164 Уголовного кодекса применялась на практике, и некоторые лица, осужденные по этой статье сейчас отбывают тюремное наказание. Во время дискуссий с неправительственными организациями, работающими в этой сфере, я слышал вызывающие тревогу истории об обвинениях, выдвигавшихся против членов различных религиозных общин, и иногда приводивших к допросам, административным задержаниям и длительному досудебному содержанию под стражей. В силу нехватки времени я не мог дать оценку индивидуальным случаям, так как каждый требует детального анализа контекста и юридической сути.  Это определенно вопрос, требующий дальнейшего изучения.  Тем не менее, я убежден, что статья 164 действующего Уголовного кодекса вызывает серьезное беспокойство из-за чрезвычайно широкого определения деяний.  С точки зрения моего мандата  я бы  согласился с критическими замечаниями, сделанными недавно по этому вопросу Комитетом по ликвидации расовой дискриминации ООН в своих комментариях к страновому докладу Казахстана. То, что было сказано в отношении статьи 164, равным образом касается и других положений, включая статьи 337[1] и 337-1[2] Уголовного кодекса.

 

3. Уголовный процесс и условия тюремного заключения 

 

            В контексте обсуждения уголовного преследования религиозного экстремизма некоторые организации гражданского общества жаловались на отсутствие прозрачности и объективности уголовного процесса.  По их данным, обвиняемым и их адвокатам было сложно получить важные документы, на которых основывалось обвинение.  Я также слышал о случаях длительного административного ареста или досудебного содержания под стражей, а также о неприемлемых условиях тюремного заключения и помещении лиц в психиатрические учреждения.  

            Эти вопросы нуждаются в более подробном анализе.  Серьезный характер предъявленных обвинений  побуждает меня к тому, чтобы по меньшей мере отметить важность этих проблем для дальнейшей работы. 

 

                         

1. Образовательные инициативы

    

1. Разграничение между религиозным обучением и информацией о религии

 

            При обсуждении вопросов образования упоминались Толедские руководящие принципы по обучению вопросам религии и убеждений в государственных школах, разработанные ОБСЕ в 2007 году.  Толедские руководящие принципы настаивают на четком разграничении образования, которое знакомит учеников с их собственными религиозными традициями, с одной стороны, и обучении с целью расширения общих знаний о религиях, с другой.  Если первую форму образования можно назвать религиозным обучением, то вторую – информацией о религии.  Более того, религиозное обучение основано на догмах определенной веры, тогда как информацию о религии следует подавать в духе нейтральности и беспристрастности.  Смешивание или объединение этих двух форм образования может привести к нарушению свободы религии или убеждений, особенно в контексте обязательного школьного образования.

            Ситуация в Казахстане в этом отношении предельно ясна.  По причине светского характера государственных школ учебная программа содержит информацию о религиях, а не программу религиозного обучения на основе догм определенной веры. Поэтому ознакомление молодого поколения со своими специфическими религиозными традициями передано полностью в ведение самих религиозных общин. 

 

2. Информация о религиях как часть школьной учебной программы 

 

            Как уже говорилось ранее, Республика Казахстан придерживается очень четкого понимания секуляризма, что отражено и в школьной учебной программе.  Министерство образования ввело новый предмет – религиоведение, предназначенное для предоставления информации о религиях, – лишь несколько лет назад.  В настоящее время этот предмет преподают в течение года в 9 классе.  Учителя, преподающие этот предмет, сказали мне, что предмет вызывает большой интерес у учащихся, которые хотят больше знать о религиях.  Предмет преподают в школах и, согласно полученной мною информации,  преподавание не подразумевает посещения мест религиозного поклонения, находящихся поблизости от школ.       

            Учебник, используемый для информирования девятиклассников, рассказывает о различных мировых религиях в духе нейтральности.  Однако, глава о новых религиозных течениях имеет предостерегающую интонацию для предупреждения учеников об опасностях обольщения или манипулирования. Но эта глава учебника не упоминает каких-либо конкретных групп.

            Несмотря на то, что опасности, обсуждаемые в учебнике, определенно существуют, они не должны ассоциироваться с какой-то определенной религией. История религий, к сожалению, содержит многочисленные примеры применения силы, принуждения и манипулирования со стороны последователей традиционных или новых религий, членов крупных или мелких общин, организованных групп или менее организованных движений. Ассоциирование «деструктивных» тенденций и сопутствующей опасности только с одним типом религий может усилить существующие предубеждения против небольших групп, на которых зачастую ставят клеймо «сект».  При более пристальном рассмотрении такой тип малых групп или новых религиозных движений включает широкий круг различных религий и верований, которые заслуживают того, чтобы они рассматривались в зависимости от их отличительных черт. 

            При посещении Караганды мы говорили об учебной программе изучения истории, включая историю репрессий во времена тоталитарного режима.  Я узнал, что в советское время политические оппоненты и диссиденты ссылались в Караганду, и многие из них содержались в концентрационных лагерях. В данной связи этот регион характеризуется историческим наследием широкомасштабных политических злодеяний, о чем не забывают при преподавании.  Я имел возможность подробно обсудить значение истории в более широкой программе обучения правам человека в школе и за ее пределами.      

 

3. Продвижение «религиозной грамотности» в обществе

 

            Учитывая значимость глубоких религиозных знаний и понимания мирного сосуществования в обществе религиозного плюрализма, программы религиозного информирования должны выходить за пределы школьного образования и должны быть также нацелены на все население.

            Я встретился с рядом организаций, деятельность которых посвящена продвижению религиозной грамотности в обществе.  Некоторые из этих организаций тесно сотрудничают с АДР.  В своей деятельности они преследуют различные цели – ознакомление людей с богатством религиозных традиций, содействие лучшему пониманию религиозного многообразия, способствование межрелигиозному диалогу  и выработка иммунитета перед лицом религиозного экстремизма.  Очевидно, что эти цели частично пересекаются.  Один базовый посыл, который разъяснили эксперты в этой области, заключается в том, что религиозные экстремисты, обычно претендующие на «чистоту» своей веры, зачастую демонстрируют очень узкую интерпретацию религиозных идей. Поэтому распространение знаний и более глубокого понимания  может помочь людям выработать стойкость к упрощенным  лозунгам.  Необходимость продвижения религиозной грамотности увязывалась в какой-то мере и с советским прошлым, которое привело к резкому сокращению религиозной практики и знаний в обществе.

            Я высоко ценю попытки продвижения религиозной грамотности  в обществе. Я думаю, что такой позитивный подход является гораздо более многообещающим, чем антисектантские кампании, которые продолжают проводиться в стране.  Буклеты, распространяемые антисектантскими центрами при финансовой поддержке государства, имеют предостерегающий тон, но они не всегда конкретно говорят о предполагаемой опасности, тогда как продвижение религиозной грамотности может дать людям возможность самим делать выводы и принимать решения.  Все инициативы, особенно проводимые или финансируемые государством, должны основываться на точной информации.  Толедские руководящие принципы ОБСЕ содержат критерии, которые могут быть использованы при разработке программ повышения религиозной грамотности.      

 

4. Религиозная социализация молодежи 

 

            В Казахстане задача ознакомления молодого поколения с их собственной религией полностью лежит на религиозных общинах.  Представители различных общин разъяснили, как они действуют в этом отношении.  Некоторые выразили беспокойство по поводу общего отсутствия правовой ясности в широкой сфере религиозных проявлений, что влияет на их усилия в области образования.  Я также слышал о закрытии администрацией частных религиозных образовательных учреждений.  Представители религиозных общин, в том числе традиционных общин, которые имеют хорошие отношения с государством, выразили свои пожелания относительно большей правовой ясности и определенности, основывающихся на понимании того, что обучение и образование являются ключевыми элементами свободы религии или убеждений. 

 

 

1. Заключительные замечания

    

               Представители государственных органов неоднократно подчеркивали в наших беседах, что Казахстан  стоит на пути быстрых и далеко идущих преобразований.  Страна стремится  полностью использовать свой потенциал «соединяющего моста» между различными международными и региональными организациями.  Реформы уже проводятся внутри страны, включая реформирование законодательной сферы.  Я слышал о приверженности дальнейшему развитию культуры дружественного межнационального и межрелигиозного сосуществования, которая сформировала историю страны, и я ощущаю  добрую волю и много позитивных намерений.   

               В настоящее время правительство готовится к пятому Съезду лидеров мировых и традиционных религий.  Я бы порекомендовал тем, кто отвечает за организацию съезда, выйти за рамки традиционных религий и пригласить представителей других общин.  Помимо лидеров-мужчин, женщины должны играть активную роль в диалоге, включая специалистов в области феминистской теологии.  Это может послужить сигналом к дальнейшему расширению понимания и принятия многообразия.   

               Я также хотел бы порекомендовать организовать общественное обсуждение толкования вопросов светскости в Казахстане.  По моему мнению, светская конституция должна предоставлять открытое пространство для развития существующего и развивающегося религиозного многообразия, свободного от страха и дискриминации.  Некоторые из моих собеседников, с кем я имел возможность обсудить этот вопрос, придерживаются аналогичных взглядов.  Тем не менее, я столкнулся также с очень ограничительным толкованием, согласно которому секуляризм становится инструментом ограничения проявлений свободы религии или убеждений заранее определенным пространством. Открытое обсуждение значения и последствий секуляризма могло бы помочь преодолеть ограничительное отношение в органах управления и правоохранительных органах.  

               Я бы хотел порекомендовать внести изменения в принятый в 2011 году Закон «О религиозной деятельности и  религиозных объединениях», основываясь на понимании того, что регистрация должна быть необязательной и служить свободе религии или убеждений.  Возможно, самым важным последствием этого должно стать то, что регистрация должна быть предложением, а не обязательным требованием для деятельности религиозной общины. Незарегистрированные общины должны иметь возможность осуществлять свою деятельность без боязни дискриминации и принуждения. Необходимо определить пороговую численность для регистрации на различных уровнях (местном, региональном и национальном) таким образом, чтобы меньшинства могли полноценно действовать по всей стране.  Необходимо также в целом пересмотреть требования о регистрации миссионерской деятельности, а также практику цензуры религиозной литературы. В этом процессе следует консультироваться с представителями религиозных общин и организаций гражданского общества, которые работают в этой сфере.

   Проводимая в настоящее время реформа Уголовного кодекса дает возможность пересмотреть статьи, которые, как показывают практические примеры,  доказали  свое несовершенство в плане свободы самовыражения и свободы религии или убеждений. В частности, это касается статей 164 и 337-1 Уголовного кодекса. Представляется целесообразным обсудить и отслеживатьтекущую реформу Уголовного кодексас целью обеспечения гарантий того, чтобы новые положения полностью соответствовали принципу свободы религии или убеждений в увязке со свободой самовыражения и другими коммуникативными свободами.   

   Я хотел бы  призвать Министерство образования к дальнейшему развитию учебных программ по религиозной информации, причем не только для 9-го класса. Школьное образование играет важнейшую роль в содействии климату религиозной терпимости,  который, как я неоднократно слышал, является определяющей чертой казахстанского общества. Также я хотел бы положительно оценить инициативы, предпринимаемые в целях повышения религиозной грамотности населения в целом. 

   Я разделяю взгляды, выраженные многими собеседниками по поводу того, что строгое соблюдение принципов верховенства права  создает наилучшие условия для борьбы с религиозной ненавистью и религиозным экстремизмом, поскольку устойчивая опора на верховенство права помогает выстроить доверие в обществе, а также между государственными органами и населением в целом.  

   Позвольте мне в заключение еще раз выразить мою благодарность всем, кто сделал мой визит возможным.  Я многое узнал и извлек пользу из опыта, мнений и оценок, которыми со мной поделились. Замечательным и незабываемым останется гостеприимство, оказанное в Казахстане моей команде и мне.

    

   Хайнер Билефельдт 

    

SOURCE:

http://www.ohchr.org/EN/NewsEvents/Pages/DisplayNews.aspx?NewsID=14468&LangID=E