– Евгений Александрович, давайте немного углубимся в нашу историю. Почему в 1995 году назрела необходимость принятия новой Конституции? Чем нашу власть и общество не устраивал первый Основной закон, который просуществовал всего лишь 2,5 года? И вообще, как можно принимать Конституцию на 2 года? Не является ли это юридическим нонсенсом?
– Мне очень трудно судить о том, какие были соображения у инициаторов принятия новой Конституции. Поэтому я думаю, что первая Конституция независимого Казахстана – Конституция 1993 года была разработана и принята буквально через два года после получения независимости, и она отражала сам факт, что Казахстан стал независимым. Главная цель заключалась в подкреплении государственности на законодательном уровне.
А принятие в 1995 году новой Конституции связано с тем, что власть определилась с политической конструкцией. То есть к тому времени она уже определилась, что политическая конструкция будет соответствовать суперпрезидентской республике, где практически все властные полномочия будут сконцентрированы в руках президента. Конституция 93-го года была более разбалансированной, с точки зрения баланса между трех ветвей власти. Хотя эта Конституция была по сути президентской, но в то же время в ней имелись некоторые элементы парламентской республики. А Конституция 1995 года – это уже классическая суперпрезидентская република. И это уже совершенно другая конструкция. Страна вступала в период радикальных экономических реформ, и полная концентрация власти в руках ее президенсткой ветви отвечала представлениям власти о том, как эти реформы нужно проводить – для того, чтобы никаких неожиданностей, никаких разбалансировок не было.
Хотя, еще раз повторю, что Конституции 1993 и 1995 годов – это документы политической целесообразности, которые в качестве Основного закона установили на долгое время нынешнюю политическую систему и основу взаимотношении государстава и общества. Они отражают и фиксируют конфигурацию политической власти на определенное время и создают видимость власти на определенный период времени. Поэтому, обе Конституции, прежде всего, являются документами политической целесообразности.
– Какую оценку вы дали бы Конституции нашей страны в ее нынешнем виде? Служит ли она интересам широких слоев населения?
– Я не думаю, что нынешняя Конституция служит интересам населения. Как я уже сказал, эта Конституция предназначена для легитимизации суперпрезидентской власти, и поэтому президентская ветвь вычленена из исполнительной власти. Хотя, с моей точки зрения, президентская ветвь власти – это исполнительная власть. И в нашем случае она находится над всеми тремя ветвями – исполнительной, судебной и представительной. В настоящей Конституции существует совершенно очевидный перекос сверхконцентрации властных полномочий президентской ветвью. И с этой точки зрения Конституция решает вопросы концентрации и управляемости, но в меньшей мере склонна решать вопросы разделения властей, системы сдержек и противовесов. К сожалению, в Основном законе система сдержек и противовесов представлена крайне слабо. В этом свете достаточно сказать о противовесе президентских полномочий и полномочий парламента, или об отсутствии Конституционного суда. Нужно понять, что мы имеем дело с системой сверхконцентрированной суперпрезидентской республики. Поэтому Конституция функции по обеспечению прав и свобод человека выполняет слабо по причине отсутствия надлежащего разделения властей и отсутствия достаточной системы сдержек и противовесов.
– Статья 1 Конституции утверждает Казахстан «демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек, его жизнь, права и свободы». Как это вяжется с нашей реальностью?
– Конституция, с одной стороны, – это Основной закон страны, с другой стороны, – манифест, декларация. Поэтому продекларировать Конституцию можно, но совершенно другой вопрос, как это реализуется на практике. Необходимо, чтобы законодательство и государственные институты на практическом уровне реализовывали нормы Конституции. Я глубоко сомневаюсь, что Казахстан является демократическим государством. Напротив, в нем авторитарного гораздо больше, нежели демократического. Еще раз говорю: продекларировать можно все что угодно. Никак не могу согласиться с тем, что у нас, к большому сожалению, права и свободы человека являются приоритетом. В настоящее время приоритетом являются государственные интересы. Также не считаю, что наше государство в полной мере является социальным, хотя какие-то вопросы решаются. Но у нас социальных проблем много, и очевидно, что они решаются недостаточным образом и не в полной мере. Поэтому я убежден, что статья 1 Конституции – больше декларация, чем реализация на практике.
– Как известно, Конституция за все годы ее существования подвергалась нескончаемым изменениям и дополнениям. Было ли это продиктовано государственными интересами или все-таки здесь имели место быть сугубо личностные интересы?
– Я бы не сказал, что это сугубо личностные интересы, это скорее последовательная реализация идей суперпрезидентской республики, следуя которой планомерно укреплялась суперпрезидентская вертикаль власти и усиливались ее полномочия. Но нужно учесть и то, что в определенном смысле поправки в Конституцию связаны с личностью. Потому что все, что касается конституционных положений, связано с первым президентом – лидером нации, и это продвижение той же идеи суперпрезидентского правления с элементами защиты личных интересов первого должностного лица, которое началось еще в далеком 1995 году. Все это последовательно продолжается и до сегодняшнего времени.
– И это означает, что инициаторы поправок в Основной закон страны руководствовались политическими задачами в интересах одной личности?
– К сожалению, когда вы имеете дело с Конституцией – документом политической целесообразности, то при составлении текста Конституции или при внесении туда изменений больше учитываются политические задачи, нежели правовые. Поэтому это скорее политически оформленные задачи, облаченные в правовую форму. Когда выполняется политическая задача, то ее нужно реализовывать. В данном случае речь не шла о составлении на века закона нового государства, основывающегося на приципах свободы и прав человека, обеспечивающего разделение властей, системы сдержек и противовесов и рассматривающего права и свободы как высший приоритет. Стояла другая цель – получить текст политической целесообразности, исходящей из сиюминутных или краткосрочных политических соображений. Поэтому и появился текст, который отвечал этим задачам. Соответственно, этим задачам отвечают все эти постоянно принимаемые поправки и дополнения.
– В Конституции содержатся, скажем, несколько сомнительные нормы – к примеру, наделение Ассамблеи народа Казахстана конституционным статусом и правом делегировать своих представителей в мажилис и сенат парламента согласно установленной квоте. Законно ли это? И встречаются ли подобные нормы в мировой практике?
– Когда эти поправки предлагались, я написал заключение, где с моей точки зрения эти поправки нарушают принцип конституционного права и международные стандарты, так как по международным стандартам одна палата парламента должна быть избрана непосредственно населением. А Ассамблея народа Казахстана населением не избирается, а формируется президентом. Вдобавок она наделяется правом избирать в нижнюю палату парламента. В заключении я говорил, что члены Ассамблеи имеют два избирательных права: в первый раз избирать в нижнюю палату, а потом как члены Ассамблеи (здесь надо уточнить). И это является нарушением. Потому что они получают дополнительное активное избирательное право. Но эти поправки уже внесены. И пока ничего изменить нельзя. Подобных сомнительных норм, существующих в нашей Конституции, в мировой практике я еще не встречал.
– Значит, в этом плане мы уникальны. Ну, да ладно. Какую судьбу вы предрекаете нынешней Конституции? Будет ли у нее такая же долгая жизнь, как, к примеру, у Конституции США?
– Нет, конечно. Потому что Конституции 1993 и 1995 годов, к сожалению, были конституциями политической целесообразности, они отражали конкретную политическую ситуацию и соответственно определяли конфигурацию политической власти, исходя из этих соображений политической целесообразности. Я думаю, что, когда в нашей стране произойдут позитивные перемены и мы будем действительно строить демократическое государство, Конституция должна быть кардинально изменена. Должна быть написана Конституция, которая не будет зависеть от политической целесообразности, а будет действительно направлена на реализацию принципа разделения власти, системы сдержек и противовесов и обеспечивать приоритет прав и свобод человека как высших ценностей. Если такая задача будет поставлена, то лишь тогда можно ожидать от Конституции долгой жизни. Если же Конституция будет продолжать существовать как документ, определяющий политическую целесообразность, то, соотвественно, жизнь у нее будет недолгой, и она будет всегда подвергаться постоянным изменениям, исходя из существующей политической конъюнктуры.
– Спасибо за интервью! И все–таки с наступающим праздником вас!
Беседовал Диас БЕЙСЕНБЕК, газета «Трибуна»
Публикация в номере газеты от 28.08.2013
