8 сентября в нижней палате парламента Казахстана презентован проект Закона «О религиозной деятельности и религиозных объединениях», цель которого – формирование единой правовой основы для регулирования вопросов религиозной деятельности со стороны государства.
Это будет самостоятельный основополагающий закон, регулирующий общие вопросы религиозной деятельности – кстати, само это понятие вводится в оборот впервые. В 2 кодекса и 7 законов страны будут также внесены поправки, которые обеспечат действие норм основного законопроекта (сопутствующий проект закона – «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам религиозной деятельности и религиозных объединений»).
Как известно, первым юридическим документом в этой сфере был Закон РК «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях», принятый в январе 1992 года – спустя лишь месяц после провозглашения независимости Казахстана.
Впоследствии различные изменения и дополнения в этот закон вносились 7 раз (!), но все они были связаны с частными вопросами – в направлении национальной безопасности, а также миссионерской деятельности, и т.п. Между тем, сегодняшние реалии уже требуют более фундаментального – иначе говоря, целостного подхода к проблеме. Простой пример: как уже говорилось выше, само понятие «религиозная деятельность» вводится впервые, и очень кстати: есть такая форма общественной деятельности, и именно она регламентируется законопроектом.
Далее мы коротко скажем о наиболее важном в проекте нового закона.
Прежде всего, в нем впервые определяется компетенция уполномоченного органа в сфере той самой религиозной деятельности – что само по себе уже значительный шаг вперед.
Кроме того, представленный законопроект регулирует вопросы создания религиозных объединений, их государственной регистрации, реорганизации и ликвидации в случае необходимости, а также их статуса и имущественных правоотношений. (Есть также ряд других вопросов, более частных – в основном касательно миссионеров и благотворительности). К примеру, законопроект предполагает, что в Казахстане религиозные объединения смогут иметь статусы местных, региональных и республиканских. Численность участников местных организаций при этом должна быть не менее 50, региональных – не менее 500, республиканских – не менее 5 000 тысяч граждан РК, исповедующих одно вероучение.
Как справедливо говорит главный научный сотрудник КИСИ Анатолий Косиченко, один из наших крупнейших религиоведов, никакой несправедливости в таком «неравенстве» нет: например, в демократических государствах все политические партии равны перед законом, но чтобы получить места в Парламенте – они должны набрать определенный минимальный процент на выборах. Так и здесь – свою представленность в публичной сфере конфессии должны «заслужить». И даже чисто количественный фактор здесь играет не последнюю роль. Не говоря уже о роли данной конфессии с точки зрения культуры и истории страны.
Еще один плюс законопроекта: он довольно четко определяет административную ответственность за нарушение законодательства о религиозной деятельности. Как то, например: «осквернение почитаемых последователями той или иной религии предметов, строений и мест»; «использование миссионерами материалов религиозного содержания и предметов религиозного назначения без положительного заключения религиоведческой экспертизы»; «создание организационных структур религиозных объединений в государственных органах, организациях и учреждениях, организациях образования и здравоохранения»; «руководство религиозным объединением лицом, назначенным иностранным религиозным центром без согласования с уполномоченным органом» (очень верно!); а также ряд других составов.
Следует особо отметить, что в данном пункте законопроекта тщательно выверена необходимая «доза» жесткости в государственном подходе – с одной стороны, четко прописана административная ответственность за ряд конкретных деяний. Но, в то же время, в отличие от жесткого законодательства ряда зарубежных стран – таких как Франция, Марокко, Алжир, – ужесточать такую ответственность до уголовной наши парламентарии не стали. И это, скорее всего, тоже правильно.
Чрезвычайно важны также статьи законопроекта о религиозной литературе. Это вопросы ее издания и распространения, а также норма орелигиоведческой экспертизе литературы, поставляемой в Казахстан извне. Теперь ввозимая в Казахстан литература будет проходить тщательную религиоведческую экспертизу, список запрещенных материалов будет размещен на сайте Агентства по делам религий. При Агентстве уже создан научно-исследовательский центр, в котором работают 30 экспертов. Глава Агентства, Кайрат Лама-Шариф, сетует на недостаток грамотных религиоведов в Казахстане. Теперь их подготовкой вплотную займется государство.
Интересно решение об отказе от официального запрета на ношение хиджаба, возможность которого несколько лет обсуждалась в Казахстане. «Премьер-министр уже говорил, что в отношении хиджабов особого закона приниматься не будет. Мы тоже придерживаемся этого мнения», – сказал К. Лама-Шариф журналистам. Остается лишь порадоваться, что Казахстан в очередной раз оказался на высоте, и не пополнил собой печальный список постсоветских условно «мусульманских» стран, по очереди наступивших на одни и те же грабли – не изучив хотя бы печальный опыт ряда мусульманских стран дальнего зарубежья, где такого рода запретительная практика в свое время внесла большую лепту в ценностный раскол общества.
Однако, при всем при том, удивляет исчезновение понятия «свобода вероисповедания» из названия предлагаемого Закона. По всей видимости, таковая свобода следует из содержания самого текста, но все же отсутствие этой принципиально важной формулировки в его названии может быть истолковано неоднозначно.
Есть и еще вопрос: одно из положений законопроекта предусматривает «недопущение совершения религиозных обрядов и церемоний в зданиях и на территориях государственных органов, организаций образования (за исключением духовных учебных заведений), в Вооруженных силах, зданиях правоохранительных органов и ряда других служб». При этом законопроект не только предписывает закрыть молитвенные комнаты в госучреждениях. Он означает также, что за молитву на рабочем месте их работников будут наказывать по закону – штрафовать в размере, который еще будут уточнять дополнительно.
В данном вопросе следует четко отделить «мух от котлет». Да, действительно, наличие комнаты с вывеской «Намазхана» и в самом деле создает прецедент официального присутствия религии в госучреждениях. И нужно ли это в Казахстане – отдельный большой вопрос. (В мировой практике единообразного ответа на него не существует, подавляющее большинство современных государств в мире – так или иначе светские, но этот конституционный принцип законодательно воплощен настолько по-разному, что различий между существующими моделями светскости – пожалуй, больше, чем сходства.) Но, в любом случае, здесь опасения парламентариев вполне можно понять.
Тем не менее, следует разделить две разные вещи: упомянутое выше присутствие религии в госорганах (без которого вполне можно обойтись), с одной стороны, и чисто физическая возможность для верующих работников выполнить свои религиозные обязанности (5-10 минут – даже меньше, чем традиционный перекур), не конфликтуя при этом с начальством и не причиняя дискомфорта окружающим, с другой стороны. Например, в учебных заведениях можно открыть «рекреационные комнаты», где любой желающий мог бы подремать в кресле, сыграть партию в шахматы или совершить молитву – лишь бы там соблюдалась тишина и чистота. В госучреждениях также при желании может быть найдено конструктивное, компромиссное решение, не вынуждающее верующих в очередной раз выбирать между лояльностью к государству и к Богу, но и не мозолящее глаза остальным.
Насчет воинских частей – отдельный большой разговор, т.к., в отличие от работы в госучредениях с 9-00 до 18-00 пять раз в неделю, армейская служба не является делом добровольным, и требует круглосуточного нахождения на территории части. Жесткое давление на молодых верующих в армии может легко превратить их в потенциальную аудиторию экстремистских организаций. А для общества важно не только то, как они отслужат, но и то, как они потом поведут себя на «гражданке».
Наконец, принимая такого рода ограничительные меры, следует учитывать конкретные особенности конкретных религий, а также степень их распространенности в конкретном обществе – в данном случае, казахстанском. Мы имеем в виду тот факт, что ислам (традиционная конфессия для 70% граждан РК) является единственной религией, обязывающей верующих молиться в то время суток, которое выпадает на рабочий день – 1 раз в весенне-летний период, и 2 раза в осенне-зимний, когда световой день сокращается (время мусульманской молитвы привязано к суточному циклу).
Для сравнения, например, в православии (вторая крупнейшая конфессия РК, более 25%) есть два «молитвенных устава» – утренний и вечерний, т.е. проблем с работой у православных верующих не возникнет в любом случае. В итоге данный пункт законопроекта, формально ограничивающий религиозные церемонии «вообще», на практике будет объективно носить сугубо антиисламскую направленность – и соответственным образом восприниматься верующими.
Одним словом, этот пункт законопроекта также нуждается в тщательной доработке – чтобы он не оказался той самой ложкой дегтя, которая, как известно, способна легко испортить цистерну меда.
Тем не менее, в целом можно и нужно сказать, что представленный законопроект, как минимум, означает самим фактом своего появления, что государство всерьез взялось за решение насущных проблем в религиозной сфере. В нем впервые вводятся в оборот важные ключевые понятия, и системным образом регулируется целый ряд важных вопросов. Очевидно, законопроект будет еще долго и горячо обсуждаться парламентариями.
ИСТОЧНИК:
Интернет-портал «Кворум»
Дата публикации: 8 сентября
