Вялые результаты «нулевой нетерпимости»
25 ноября в пресс-центре Бюро по правам человека Анна Смирнова, юрист правозащитной организации и участник Национального превентивного механизма и ее коллеги рассказали, что мешает достичь «нулевой терпимости» к пыткам хотя бы в рамках отдельно взятого региона.
За время своей работы, начиная с 2007 года, Коалиция НПО против пыток регистрирует до трехсот обращений по стране по факту разного рода жестокого и унижающего обращения. Подводя итоги на ноябрь 2015 года, Анна Смирнова сообщила, что по Алматы и области с начала года зарегистрировано 65 обращений. По каждому из них были составлены запросы в Управления (7 управление) по надзору за соблюдением прав лиц задержанных, заключенных под стражу и отбывающих наказание при прокуратурах.
Конечно, в чем-то государство продвинулось – в плане законодательства, создания Национального превентивного механизма, позволяющего правозащитникам беспрепятственно (но с оговорками) посещать закрытые учреждения. Эти достижения были отмечены в ноябре 2014 года, когда Казахстан отчитывался в Женеве в Комитете ООН против пыток. Вместе с тем Комитет высказал свою озабоченность по двадцати направлениям, связанным с практикой, что на фоне количества достижений говорит о фактическом провале государства в достижении «нулевой терпимости».
Особую тревогу вызывают многочисленные сообщения о применении пыток, включая угрозы изнасилования, сотрудниками правоохранительных органов, указывалось в пресс-релизе Организации Объединенных Наций после заслушивания отчета.
Ведомство МВД и сейчас является бесспорным лидером по генерации преступлений, связанных с применением пыток.
– Наши обращения от Коалиции чаще всего мы посылаем в 7 управление прокуратуры и получаем ответы, что они перенаправлены в нижестоящую прокуратуру. Нижестоящая прокуратура не всегда своевременно отвечает на наши запросы, что для нас критично по срокам, потому что человек, находящийся в местах лишения свободы очень ожидает реакции государственной власти. Нам приходится повторно обращаться в прокуратуру, – констатирует Анна Смирнова.
Но и это никоим образом не гарантирует должной реакции: дело прекращено за отсутствием состава преступления – типичный ответ «прокурорских»; либо заявления скидываются в Управления собственной безопасности, которые вообще не должны заниматься рассмотрением жалоб на применение пыток в отношении своих же сотрудников. К тому же, «разговаривая с сотрудниками УСБ, выяснялось, что многие не знают о Конвенции против пыток, ратифицированной Казахстаном, о приказе №7 Генерального Прокурора (о том, что заявления о применении пыток не должны рассматривать те органы, на которые жалуются – А.Г.)», – дополняет Анна.
По Алматинской области за это время было подано десять жалоб, в трех случаях были возбуждены служебные расследования, по результатам которых сотрудников уволили, и на этом все. Остальные случаи касались южной столицы и без каких-то результатов. Так как следователи как огня боятся называть вещи своими именами, когда речь идет о судьбе их коллег, то служебные расследования проводятся по нарушению закона о государственной или правоохранительной службе, либо приказа министра МВД.
Однако в исключительных случаях, когда случайным образом дело получает резонанс, то корпоративная солидарность вынуждено дает сбои…
Один растерялся, другой отстрелялся
– 30 июля 2015 года был убит мой старший сын – Яковенко Дмитрий. 7 августа ему исполнилось бы 30 лет, и 7 августа мы делали 9 дней, – со слезами на глазах рассказывает его мать Елена Яковенко.
Убийство парня в центре Талдыкоргана (столица Алматинской области) еще раз заставило задуматься, насколько граждане могут быть беззащитными перед вооруженными полицейскими.
В 10 вечера он находился в машине своего товарища, к ним присоединилась знакомая девушка. Дмитрий вышел в супермаркет. Когда вернулся, то рядом с авто стоял полицейский.
– Подошел полицейский, не представился, попросил опустить стекло. Была тонировка, передних номеров не было, – рассказывает мать погибшего.
Когда Дмитрий сел рядом с водителем, тот заблокировал двери и резко тронулся, а страж порядка оказался на капоте.
– Они протащили его 200 метров. Две девушки и сын были пассажирами в машине, они кричали «Остановись, что ты делаешь?!», – продолжает Елена. – Когда они просили его остановиться, он, в конце концов, остановился. За этой машиной поехали две патрульные машины по трое полицейских (их было пятеро и шестой на капоте). Когда машина остановилась, он слез с капота. Достал пистолет, передернул затвор, направил в лобовое стекло, потребовав выйти из машины. Водителя вытащили из машины, надели наручники, положили лицом на землю. Попросили выйти остальных, скомандовали положить руки на капот. Все выполнили, он начал бегать перед машиной, махал пистолетом. Он мог попасть в кого угодно. Затем он направил пистолет на сына, обегает машину, и стреляет ему в затылок. Перед этим он его пинает по ногам, были синяки под коленками.
Выстрелив в затылок (отметим это обстоятельство), полицейские стали оперативно решать, как лучше представить дело.
На следующий день помощник прокурора озвучил версию, что застрелил полицейский талдыкорганца, который напал с ножом на полицейского, и тот в целях самообороны его пристрелил. В затылок.
Почти два месяца полицейское руководство вообще никак себя не проявляло. И вполне бы могло оказаться, что версия о самообороне была бы признана состоятельной, если бы незнакомые, по словам Елены, люди не привезли домой видеозапись с камеры наблюдения и самого инцидента, и с внутренней видеокамеры происходящего в полицейской машине. В последнем случае видно как страж порядка вытирает нож, дабы избавиться от ненужных отпечатков пальцев, затем инструмент оказывается на заднем сиденье машины, и в конечном итоге в руке «нападавшего».
– Я считаю, что виноваты все шестеро полицейских. Среди них был командир взвода, он не должен был допустить такую ситуацию, чтобы разъяренный и злой полицейский подошел к пассажирам. Было еще пятеро полицейских. Они могли подойти. Я узнавала у адвоката – максимум, что грозило моему сыну – это объяснительная. А он лишился жизни в 30 лет. А потом еще и оболгали, – заявляет Елена Яковенко.
На данный момент задержаны и пребывают в сизо трое полицейских: один, который стрелял, двое – за фальсификацию доказательств. Остальные трое участников проходят в статусе свидетелей.
Водитель машины, пассажиром которой был погибший Дмитрий, несколько дней назад был осужден на пять лет лишения свободы. На вопрос, зачем он все-таки дал газу, тот ответил просто: «Растерялся».
* * *
В большей степени печальная история Дмитрия Яковенко касается всей системы полиции, и показательна тем, что если бы не видео, то виновные и дальше продолжали бы нести службу. К сожалению, в других случаях полицейского произвола и применения пыток видеозаписей нет, а на нет – и суда нет, при том что в ходе расследования и в судах принято брать на веру исключительно показания полицейских. От заявителей и свидетелей требуют более весомых доказательств.
– В Республике Казахстан отсутствует независимый механизм расследования фактов пыток, что само по себе указывает на неэффективную процедуру расследования, – говорит по этому поводу Анна Смирнова.
Но в любом случае правозащитники намерены продолжать работать по выявлению случаев пыток и действовать совместно с органами прокуратуры, которые на фоне остальных демонстрируют явные намерения в искоренении пыток и порой действуют на практике.
Частично работу правозащитников связывают и сами правила Национального превентивного механизма, запрещающие предавать огласке инциденты, выявленные в ходе рейдов в закрытых учреждениях до тех пор, пока они не появятся в итоговом докладе. В связи с этим остальные инциденты остаются до 2016 года «за кадром».
– Это сложная работа, в которой много подводных камней, и случаи конкретных применений пыток сложно достать наружу. Вы понимаете, что даже родители своих детей не бьют на людях, а уж чужих-то в правоохранительных органах и местах заключения бьют, если бьют, очень тайно, не выпячивая, не высвечивая, тем более, что это запрещено законом, – заметил Сергей Дуванов, руководитель информационно-мониторингового центра Бюро по правам человека..
И действительно: пытки, равно как убийство человека, по закону запрещены. Но если уж очень надо или хочется, то людям в форме это доступно. Особенно если действовать с определенной мерой осторожности и слаженно с остальными частями системы.
Сбои в системе тоже случаются, но по большей части это исключение.
