КАК В КОНЦЛАГЕРЕ БУХЕНВАЛЬД
Судя по тому, что рассказывает бывший казахский заключенный, в стране – председателе ОБСЕ учиняют расправы в стиле концлагерей Второй мировой войны. На себе испытавший методы казахстанской уголовно-исправительной системы, Адильжан Муздыбаев сообщил нашему радио Азаттык, как в казахских тюрьмах пытают до такой степени, что заключенные становятся калеками.
– Зверские расправы проводятся над зэками, требующими соблюдения своих элементарных прав, гарантированных им законом. Бесчеловечные методы пыток над «умниками» широко используются в исправительных колониях Костанайской, Акмолинской областей. В некоторых других областях, судя по «малявам», тоже. Я как-то, сидя в тюрьме, прочитал советскую книгу Абдрахманова, повествующую о пытках в фашистском концлагере Бухенвальде. Хочу сказать, что в современных казахских тюрьмах практикуется примерно такое. Пытки – одна изощреннее другой. Непослушного арестанта заводят в изолятор, где четверо сотрудников держат его – кто за голову, кто за ноги и руки – и начинают издеваться. Сначала бьют по пяткам дубинкой. По пяткам вроде бы не сильно больно, но в голове удары отдаются, как молотом по колоколу. Если выдержишь и не сломаешься, в ход идет второй вариант – начинают бить дубинкой по заднице, – говорит Адильжан Муздыбаев.
Этот метод пытки, по его словам, чреват последствиями: если долго бить по человека по ягодицам, то это дает своего рода амортизацию на позвоночник – он не выдерживает и повреждается. При таких пытках также ущемляются нервы и человек может стать инвалидом. Что особо цинично – от такой пытки на теле человека следов как бы не остается, поди докажи, что тебе расшатали позвоночник.
Адильжан Муздыбаев назвал корреспонденту радио Азаттык одного из арестантов, которого казахстанская тюремная система предположительно искалечила таким способом.
– Это, например, Марат Сатхожин, 1965 года рождения, после пыток он стал инвалидом. Фамилии остальных уже и не припомню, но точно знаю, что в ИК-90 города Степногорска с 2006 по 2010 год четыре-пять человек подвергались ужасающим издевательствам, после которых теперь кто ходит с костылями, а кто – навсегда прикован к инвалидной коляске, – говорит Муздыбаев.
ЛИШЬ БЫ НЕ ВЫПУСТИТЬ ИЗ ТЮРЬМЫ
Бывший казахский узник заявляет, что пытки совершаются исключительно с целью подавить волю человека, особенно им подвергаются те, кто требует соблюдения своих прав, а также те, кто сидит за свои религиозные или политические убеждения.
Но и рядовые уголовники часто не имеют шанса вырваться из тюрьмы: по малейшей придирке им без конца накидывают сроки, говорит наш собеседник. По его словам, в казахской уголовно-исправительной системе словно приняли негласный закон: посадили на шесть лет, будь добр, в тюрьме получи еще шесть лет. И так далее. Речь идет о том, что суды по месту дислокации тюрем просто штампуют приговоры за якобы отказы от общественных работ, за нарушение дисциплины. Что интересно, эта проблема не нова, но в казахстанской прессе она практически не получает отражения. Этих бесправных заключенных словно никто не видит.
– На таких арестантов начинается моральное давление, их специально выводят из себя, потом фабрикуют дело и подводят под статью «Злостное неповиновение законным требованиям администрации уголовно-исполнительного учреждения». Все они это делают далеко не от наплыва патриотических чувств, а только с одной целью – вволю поиздеваться, сломать человека, – говорит Адильжан Муздыбаев.
По словам бывшего заключенного, с ними обращались как со скотиной.
– Нас заставляли маршировать в колонии. Именно маршировать как на параде, а не ходить строем. Мы были вынуждены, как на параде, поворачивать голову вправо и шагать маршем каждое утро перед тюремными надзирателями, которым такое зрелище явно доставляло удовольствие. Если им не нравилась наша маршировка, они кричали: «Плохо топаете!» – и заставляли нарезать новые круги. Иногда руководить маршем поручали завхозу. Гимн, насколько известно, исполняется только при торжественных случаях – при поднятии и опускании флага, во время спортивных мероприятий, а мы пели главную песню страны каждый день, – говорит он.
Принудительные работы в казахских тюрьмах, по словам Муздыбаева, обыденные вещи, причем заключенные работают не положенные по тюремным правилам два часа каждый день, а с утра до позднего вечера. Разумеется, бесплатно.
– От труда, конечно, не отказываешься. Но работу обычно давали такую: нужно вырыть яму шириной, длиной и глубиной два метра, – говорит бывший арестант. – После этого сотрудник тюрьмы курит и бросает в вырытую тобой яму окурок и требует закопать. Так вот издевались над нами.
РАНЕЕ НЕИЗВЕСТНЫЙ ВИД ПЫТКИ – ИЗНАСИЛОВАНИЕ РУКОЙ
Арестантов, уклонявшихся от исполнения причуд тюремщиков или не отказывающихся от своих принципов и жизненных устоев, зачастую ожидают чудовищные издевательства.
– Били постоянно, за малейшую провинность. Но были еще более изощренные пытки: четверо держат арестанта, один надевает на руки перчатки и сует руку в задний проход, начинает щипать изнутри кишки. Я знаю о таких случаях. Потом задний проход кровоточит месяцами, мученики еле ходят и долго оправляются после таких экзекуций, – рассказывает бывший заключенный Адильжан Муздыбаев.
Здесь надо отметить, что в местных масс-медиа практически ничего не пишут о применении подобного вида пыток в казахстанских тюрьмах. Интернет приводит только некоторые скудные свидетельства о существовании подобного метода пытки в мире вообще. Казахские правозащитники, к которым обратились журналисты радио Азаттык за комментариями, затруднились что-либо сказать. Но зато правозащитник Вадим Курамшин поведал нам о пытках дубинкой в анальное отверстие.
Полицейские засовывают дубину, обтянутую в презерватив, в задницу зэку. Но этой ментовской пытке предшествует, по словам Курамшина, санитарная обработка. Подручные зэки вначале этого зэка клизмуют (вставляют клизму). А перед этим зэка бьют – психологически ломают.
«Сама пытка дубинкой бесчеловечна. Четверо, а то и больше полицейских держат («взять на растяжки» называется), а двое других полицейских вбивают резиновую дубину с натянутым презервативом глубоко в анальное отверстие. И кровью после этого ходишь не два-три месяца, а всегда. Каждый раз когда идешь в туалет (по большому), у тебя весь унитаз залит кровью. Медики говорят, что повреждены капилляры», – свидетельствует Вадим Курамшин, сам два раза прошедший сквозь круги ада казахских тюрем на просторах бывшего сталинского ГУЛАГа.
Еще один казахстанский правозащитник, который дал комментарий нашему радио Азаттык на неофициальной основе, подтверждает существование такой особо дикой формы пытки. «Такой метод практикуется в колониях, и его, как правило, применяют не сотрудники колоний, а заключенные, входящие в специальные отряды содействия. Как правило, изнасилование происходит полицейской дубинкой или ножкой от стула, либо другим предметом, но реже – рукой. При такой пытке может даже разорвать кишечник и мочевой пузырь. Такие случаи в казахстанских тюрьмах распространены, но жертвы не хотят об этом говорить в силу того, что тема очень деликатная».
«РАЗВЕ ЧИТАЮЩИЕ НАМАЗ ТОРГУЮТ НАРКОТИКАМИ?»
Адильжан Муздыбаев никого не убивал, говорит, что не причинял никому вреда, а отсидел пятилетний срок за то, что читал намаз и был членом неформальной мусульманской общины. Эту общины называют «Чистая вера», в местной прессе их клеймят как ваххабитов. Правда, сидел он по статье «Незаконные приобретение, перевозка или хранение в целях сбыта, изготовление, переработка, пересылка либо сбыт наркотических средств».
Такое стандартное обвинение, пожалуй, в Казахстане не обошло стороной всех, кто мыслит «иначе», писал московский правозащитник Виталий Пономарев в своем докладе «Казахстан: борьба с «салафитами» на Мангышлаке». В этом докладе подробно рассказано, как происходила фабрикация дела Адильжана Муздыбаева. Мы же предоставим ему слово самому:
– Мне подсунули наркотики сотрудники КНБ в феврале 2005 года. С мамой пошел на базар за продуктами, а когда возвращались, то возле дома к нам подъехало несколько машин и оттуда вышли сотрудники КНБ. Я успел только передать матери пакеты с продуктами, а также ключи от машины. А дальше мне скрутили руки, а мать отвели подальше от меня на несколько метров. Только потом я понял, зачем они это сделали. Им не нужен был свидетель, который бы видел, как мне подсовывают наркотики. Дело в том, что когда на меня надели наручники, то я почувствовал, как роются в моих карманах и что-то проделывают с моими пальцами. Оказывается, они подкладывали частицы героина под ногти. Потом они завели меня в дом и произвели срез ногтей, где обнаружили якобы героин. Дома была жена и трое малолетних детей двух, трех и шести лет. Я каэнбэшникам сказал, что если бы у меня были наркотики, то я бы успел от них избавиться, так же как от продуктов и ключей от машины. Но они были непреклонны.
Конечная цель всех этих мер – заставить людей отказаться от своих нетрадиционных религиозных убеждений. В противном случае заключенных не отпускают на свободу даже после отбытия ими срока наказания, говорят правозащитники. Под разными предлогами им продлевают сроки пребывания за колючей проволокой. Радио Азаттык уже приводило примеры, как в казахстанских тюрьмах, накидывают сроки арестантам, придерживающимся нетрадиционного ислама.
– На всех, кто практикует ислам не так, как это требуют в официальных мечетях, в казахских тюрьмах рано или поздно – кому через месяц, кому через год – фабрикуют дело. В основном как на злостного нарушителя дисциплины. И добавляют срок, – говорит Адильжан Муздыбаев.
Один из товарищей нашего героя, Темирбек Коптлеулов, в 2007 году по стандартному обвинению – за хранение и сбыт наркотиков – был осужден на полтора года тюрьмы. Темирбек Коптлеулов срок наказания отбыл в Петропавловской колонии, в мае 2009 года должен был освободиться. Однако тюремный срок был ему продлен еще на один год.
Так поступили и с нашим героем. Приговоренному к пяти годам тюрьмы Адильжану Муздыбаеву, который уже находился в колонии, 17 октября 2006 года добавили три с половиной года «строгача» – то есть колонии строгого режима. Но благодаря началу кампании в его защиту, в защиту его осужденных товарищей власти Казахстана сбавили темпы преследований. Адильжану Муздыбаеву оформили условно-досрочное освобождение и выпустили из тюрьмы под надзор полиции.
Но Адильжан Муздыбаев подумал, что его не оставят в покое даже после освобождения, и вскоре оказался в Австрии. Его жена и трое детей, также преследуемые властями, покинули Казахстан еще раньше.
По словам правозащитников, всего в казахстанских тюрьмах за свои религиозные убеждения томятся на сегодняшний день около 700 человек. Причем, как мы уже отметили, заключенные осуждаются по разным уголовным статьям, не имеющим отношения к религии.
– Сотрудники КНБ мне говорили, чтобы я отказался от ваххабизма. Я сказал, как я откажусь, если таковым не являюсь? По-моему, они сами не знают, с кем вообще имеют дело. Для них все на одно лицо. Неужели они думают, что буду я читать намаз и одновременно торговаться запрещенными Кораном наркотиками? Нашу общину называет «Чистая вера» («Таза дин») и к ваххабитам или к «Хизб-ут-Тахриру» отношения не имеем. Я сказал это каэнбэшникам и на суде говорил, а также выразил готовность запечатлеть свои эти признания на бумаге и на камеру. Однако каэнбэшники сказали: нам такие твои слова не нужны, – говорит Адильжан Муздыбаев.
В КАМЕРАХ ПОЖИЗНЕННО ЗАКЛЮЧЕННЫХ
Радио Азаттык уже рассказывало о том, что в Казахстане чуть не устроили Гуантанамо в ИК-20 (исправительной колонии), что в Жетикаре Костанайской области. Адильжан Муздыбаев был в числе 19 казахских ребят, которые там очутились. Их собрали со всех колоний Казахстана. В камеру, где эти люди читали намаз, запросто могли ворваться тюремщики, отпинать, сопровождая избиения нецензурной бранью. Кроме того, зная, что мусульмане не едят свинину, в их еду специально ее добавляли.
С корреспондентом радио Азаттык Адильжан Муздыбаев поделился новыми подробностями своего пребывания в этой тюрьме, где содержатся в основном приговоренные к пожизненному заключению либо к смертной казни.
– Там два корпуса, особый режим. Нас смешали с пожизненниками, они сидели в соседних камерах. Их голоса мы слышали по утрам и вечерам во время переклички: их заставляли громко кричать свои фамилии, дверь в их камеры не открывали. Еду нам давали, так же как и пожизненникам, через окошко. Умывальника не было, воды нормальной тоже. Для нас, читающих намаз, это было большим испытанием, не могли по-человечески помыться. Справлять нужду ходили в бачок, который стоял в углу, – туалета не было. Из него мы сами потом выливали. Прогулка составляла полтора часа, – говорит наш собеседник.
Адильжану Муздыбаеву и его товарищам по тюрьме удалось поговорить с приехавшим в эту тюрьму Ерланом Кенжетаевым, начальником управления контроля за соблюдением законности и прав человека генеральной прокуратуры Казахстана.
– Мы его в открытую спросили: что это за беспредел? Кто-то из нас был осужден по общему режиму, у меня был строгий режим, а всех поместили рядом с арестантами особого режима – пожизненниками. Он ответил, что в данный момент наш вопрос решается. В марте 2007 года нас всех разбросали по колониям Казахстана. Меня этапировали в Степногорск, в ИК-90, – говорит Адильжан Муздыбаев.
Об этом он также не может не вспоминать без содрогания, впрочем как и о любых других тюрьмах Казахстана, где побывал. Это, по его словам, был «красный лагерь», где всеми делами заправляли так называемые вязанные – зэки-информаторы. Они запросто могли забрать у арестанта одежду, сигареты, еду. И за это им ничего не было: с молчаливого согласия тюремного начальства они чувствовали себя хозяевами жизни.
– Они полностью себя обезопасили и все время бегали в штаб доносить на арестантов, причем иногда без причины. Ничего поделать с этими информаторами не могли, за это могли осудить по статье и накинуть срок. Они пользовались определенными привилегиями. Например, могли чуть ли не каждый день пользоваться душем – обычные арестанты мылись раз в неделю, – утверждает Адильжан Муздыбаев.
– В сутки нам давали
А как же объявленная гуманизация казахской тюремной системы? Как же проверки со стороны внешних наблюдателей и официальных лиц? Адильжан Муздыбаев на такие вопросы приводит один только пример, когда надзиратели превратили заключенного в инвалида, и он был прикован к постели. Точнее к койке. И эту койку быстро переносили из одного помещения в другое, когда по тюрьме ходила какая-то делегация с иностранцами. Так проверяющие ничего крамольного не увидели, а рядовые заключенные и сами ничего не скажут, ибо знают цену расплаты за длинный язык, говорит Адильжан Муздыбаев.
НЕ ВЕРНУТЬСЯ В АД
После освобождения Адильжан Муздыбаев вернулся домой, а потом перебрался в Австрию, вслед за своей семьей, просить политического убежища.
– Если меня депортируют, то я знаю одно: от меня не отстанут, найдут какой-нибудь предлог, чтобы обратно посадить за решетку. От силы меня оставят в покое на два-три месяца. А потом опять начнутся придирки или будут склонять к сотрудничеству. Я прошел все круги ада и больше не хочу снова все испытать. Мне кажется, еще повезло, что я остался жив. Если я вернусь, у них появится злость и они будут мстить. Будут говорить, что испортил имидж страны. Отказаться от религии я не могу. Это значит, что мне нельзя будет ходить в мечеть, читать намаз, – говорит Адильжан Муздыбаев.
Адильжан Муздыбаев сейчас находится в одном из лагерей беженцев в Австрии. Радио Азаттык уже рассказывало об его семье. Его жена Алия Артыкбаева с тремя детьми в 2006 году сначала бежала в Чехию, а потом из Чехии бежала в Австрию. Из Чехии она бежала потому, что чешские власти намеревались депортировать ее в Казахстан, так как нашли ее просьбу об убежище недостаточной.
Власти Чехии считают, что она незаконно бежала из Чехии в Австрию. Как известно, в Чехии на грани депортации с 2005 года находятся более двухсот граждан Казахстана с детьми. Чешские власти обвиняют активистов этой диаспоры в незаконном перевозе людей – по сути их обвиняют в содействии бегству Алии Артыкбаевой с тремя детьми из Чехии. Власти Австрии, по ее рассказу, гораздо лояльно относятся к проблеме ее семьи. Адильжан Муздыбаев вновь увидел свою семью спустя пять лет хождений по кругам ада казахского ГУЛАГа.
ИСТОЧНИК:
Радио «Азаттык»
http://rus.azattyq.org/content/torture_prison_kazakhstan/2056766.html
Опубликовано 31 мая
