5 февраля 2019 года в суде №2 Усть-Каменогорск была рассмотрена жалоба осужденного Д.Ф. на постановление и.о. начальника колонии-поселения ОВ 156/22. Он обжаловал свое направление в качестве осужденного на работу дворником на автомойку одного из городских ИП. Однако же «химик» посчитал данную работу принудительным трудом и отказался от ее выполнения, отметив в жалобе: «его не устраивает оплата труда… данная работа унижает его человеческое достоинство». В результате по постановлению начальника учреждения Д.Ф. был признан злостным нарушителем отбывания наказания, подлежащий переводу в строгие условия содержания.
Следует отметить, что труд осужденных является важнейшим средством их ресоциализации, подготовки к самостоятельной жизни на свободе. Уголовно-исполнительное законодательство РК рассматривает международные правовые акты фундаментом уголовно-исполнительного регулирования. Один из них – Минимальные стандартными правилами об обращении с заключенными (Правила Нельсона Манделы), где признается: «труд заключенных не должен приносить им страдания» (Правило 97 ч.1). Таким образом, Правила Манделы не оговаривают какие это страдания, физические или моральные, обусловленные унизительным характером труда или его низкой оплатой.
Одновременно Правила Нельсона Манделы оговаривают, что «заключенные должны иметь возможность выполнять работу по своему выбору, если это совместимо с правильным выбором ремесла и требованиями администрации и дисциплины в соответствующем учреждении» (Правила 98 ч.3). Обращает на себя внимание, то обстоятельство, что упомянутое Правило 98 признает, что «обеспечиваемая заключенным работа должна по мере возможности такой, чтобы повышать или давать им квалификацию, позволяющую заняться честным трудом после освобождения».
Таким образом, с одной стороны Правила рекомендуют предоставить такую работу (формулировка «должна»), с другой – ориентирует на наличие возможностей ее предоставления. Осужденный Д.Ф. желал трудоустроиться инженером-программистом (что, подтверждено дипломом о высшем образовании) и отказался от работы в качестве дворника. Несомненно, работа инженером-программистом дает гораздо больше возможностей повысить квалификацию и заняться честным трудом после освобождения (как это отмечается в Правилах Нельсона Манделы), чем работа дворника. Кроме того, осужденный не отказывался от работы вообще, а лишь от той работы, которая, по-видимому, могла принести ему «страдания» в силу указанных осужденным в жалобе обстоятельств. С другой стороны, весьма проблематично признать саму работу дворника приносящей страдания и унизительной для чести и достоинства, ибо подобный вывод унизит всех, кто занимается данной деятельностью.
В то же время, нельзя не отметить, что работа, выполняемая осужденным по его выбору с учетом квалификации, образования, опыта, состояния здоровья, является наиболее благоприятной для достижения целей ресоциализации. Осужденный Д.Ф. на момент подачи жалобы в суд перенес тяжелое заболевание – пневмонию, при которой трудовая функция дворника в подсобных помещениях явно противопоказана (работа связана с постоянным нахождением на открытом воздухе, а Усть-Каменогорск всем известен низкими температурами в зимнее время). Медицинское заключение о выздоровлении Д.Ф. в этот период отсутствовало и, следовательно, суд не располагал данными о его возможности без вреда для своего здоровья данную работу выполнять.
Приходится признать, что проблема, с которой связана жалоба Д.Ф., имеет системный характер и она должна решаться на государственном уровне. К сожалению, уголовно-исполнительная система Казахстана не смогла трудоустроить осужденного в соответствии с его желанием и квалификацией, а суд фактически констатировал эту возможность, признав правоту администрации учреждения ОВ 156/22.
Отметим, что постановление судебной коллегии по уголовным делам областного суда ВКО постановление горсуда оставило без изменений.
И все же дело Д.Ф. свидетельствует о повышении уровня правовой культуры и правового сознания осужденных. Разве что далеко не всегда это приводит к положительным результатам.
