После этого митинга президентом 6 мая и 18 августа 2016 года был объявлен мораторий до 2021 года на действие ряда принятых парламентом и вызвавших общественный резонанс норм Земельного кодекса.
Одними из участников или, как считают власти, организаторов этой акции протеста были гражданские активисты Талгат АЯН и Макс БОКАЕВ.
Причём Бокаев 12 мая 2016 года был включен в состав образованной комиссии по земельной реформе.
Уже 17 мая Аян и Бокаев были привлечены к административной ответственности и получили по 15 суток административного ареста за организацию несанкционированного митинга. В период нахождения под административным арестом в отношении них были возбуждены уголовные дела по статьям Уголовного кодекса 24 (приготовление к преступлению) и 179(действия, направленные на насильственный захват власти или насильственное удержание власти в нарушение Конституции либо насильственное изменение конституционного строя Республики Казахстан).
А в июне их действия были переквалифицированы уже по статьям 174 (совершение умышленных действий, направленных на возбуждение социальной, национальной розни, оскорбление национальной чести и достоинства граждан, совершенные группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, публично, с использованием средств массовой информации и сетей телекоммуникаций); 274 (распространение заведомо ложной информации, создающей опасность нарушения общественного порядка или причинения существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства, совершенное группой лиц по предварительному сговору, с использованием средств массовой информации или сетей телекоммуникаций, при проведении публичных мероприятий) и 400 (организация, проведение и участие в незаконных митингах, причинившее существенный вред правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства).
По первым двум из этих статей Бокаеву и Аяну грозит до десяти лет лишения свободы по каждой, которые к тому же могут суммироваться. Только третья статья «ограничивается» 75 сутками ареста.
12 октября в Атырау начинается уголовный процесс по обвинению гражданских активистов Макса БОКАЕВА и Талгата АЯНА в совершении целого ряда преступлений.Не касаясь самого судебного процесса, хочу остановиться на самих этих статьях.
Начну со статьи 400 «О незаконном митинге».
Разрешите поинтересоваться у властей: как у нас можно организовать законный митинг, если на него почти никогда не дают разрешения? Правозащитница Алима АБДИРОВА подала несколько десятков заявлений на разрешение митинга или пикета в Актобе в том числе в поддержку Аяна и Бокаева, и не получила ни одного положительного ответа. Все выделенные для митингов места в Атырау всегда были заняты другими мероприятиями.
Кстати, уже никто и не задумывается, что когда в наших городах власти выделили по одному-два места для проведения пикетов и собраний, они лишили граждан Казахстана конституционного права на шествия и демонстрации, поскольку эти формы мирных собраний предполагают передвижение от одного места к другому по определённому маршруту.
Власти всегда ссылаются на закон о порядке организации и проведения мирных собраний. Но он, во-первых, должен эффективно обеспечивать право на мирные собрания, а, во-вторых, соответствовать нашим международным обязательствам. А он ни первое не обеспечивает, ни второму не соответствует.
И ещё. Можно узнать, каким это правам и законным интересам граждан и организаций принес существенный вред митинг в Атырау, в котором приняли участие даже два акима? Какие там были погромы, насильственные действия и так далее? И какой существенный вред был нанесён охраняемым законом интересам общества или государства? Это мораторий, установленный указом президента – вред?
Из этого не следует никакого другого вывода, кроме того, что эта статья Уголовного кодекса используется при необходимости в качестве «дубинки» против несогласных и протестующих.
Не менее «интересна» статья 274 об уголовной ответственности за «распространение заведомо ложной информации, создающей опасность нарушения общественного порядка или причинения существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства». Заметьте, что здесь используется разделительный союз «или». То есть не то чтобы от моей «заведомо ложной» информации был нарушен общественный порядок, что повлекло за собой существенный вред чему-то там, а «создалась опасность» такого нарушения.
Есть в международном праве в области прав человека такой принцип – юридической определённости и предсказуемости. То есть я должен точно знать, какие мои действия правомерны, а за какие могут и привлечь. А тут, какая уж определённость. Это как будут определять, какая опасность создалась из-за моей информации? Сказал там какой-нибудь товарищ в пивной своему кенту, что жена последнего ведёт неправильный образ жизни (ну, может, не любит он эту жену, за товарища обидно, вот и «обострил»), а тот похулиганил в этой самой пивной, разбил пару кружек. Вот тебе и уголовное дело по статье 274.
Недостоверная информация – не повод для уголовного преследования. Это уж должны быть какие-то очень серьёзные последствия распространения какой-то заведомо ложной информации, при этом при наличии причинно-следственной связи между распространением и последствиями. Да ещё и, извините за юридические тонкости, при наличии умысла распространителя информации, желающего наступления этих последствий.
А так и эта статья позволяет строить обвинение на предположениях и использовать ее как «дубинку» в зависимости от политической целесообразности.
И, наконец, печально известная бывшая 164-ая в старом Уголовном кодексе, а ныне 174 статья о возбуждении всякой розни. Мало того что термин «рознь» имеет явно субъективный характер и зависит от интерпретации экспертов, причем эти заключения дают эксперты-филологи и лингвисты, которые слабо себе представляют уголовно-правовую характеристику терминов, так в этой статье есть ещё и оскорбление национальной чести и достоинства. А за честь и достоинство наций и этнических групп у нас почему-то оскорбляются не они сами, а органы прокуратуры, полиции или национальной безопасности.
У нас вообще пропало разделение критического мнения о какой-нибудь этнической группе или нации от высказываний, направленных на возбуждение розни.
В международном праве есть более точное понятие – «язык ненависти». Разжигаешь ненависть, призываешь к насилию – отвечай. А если чем-то недоволен, то какая тут уголовная составляющая? Ну, опасаются люди китайской экспансии, и что? У нас что после митинга в Атырау по всей стране, не дай Бог, гоняются за китайцами? Есть опасения, люди их высказали. Ни к какому насилию не призывали.
Посмотрите за последние несколько лет, кто у нас по этой статье обвинялся и осуждался, в том числе и к лишению свободы: оппозиционеры, несогласные блогеры и гражданские активисты, лидеры религиозных меньшинств и т.д.
То есть и здесь мы имеем статью, которая позволяет властям её применять по мере необходимости и политической целесообразности.
Существование этих статей в нашем уголовном законодательстве в том виде, в котором они существуют, и в той интерпретации, в которой они применяются, ставят под угрозы и свободу слова и выражения мнения, и свободу мирного собрания, и закреплённое в Конституции политическое многообразие, и возможность нормальной общественной дискуссии.
И вот на этом фоне 12 октября в Атырау начинается этот громкий уголовный процесс.
ИСТОЧНИК:
Ratel.kz
http://ratel.kz/outlook/so_statjami_napereves
