25 октября в Алмалинском районном суде города Алматы было рассмотрено ходатайство гражданского активиста Владимира Козлова и его адвоката Айман Умаровой о замене неотбытой Козловым части наказания на уплату им денежного штрафа из расчёта 1 МРП за каждый 3 дня оставшегося срока заключения. Такая мера предусмотрена статьёй 73 Уголовного кодекса как для осуждённых, отбывающих реальный срок в местах лишения свободы, так и для освобождённых условно-досрочно.
«Меняю остаток срока на штраф»: обмен не состоялся
Напомним, что в 2012 году тогдашний лидер оппозиционной партии «Алга!» Владимир Козлов был арестован в Алматы и осуждён в Актау по статье 174 УК РК за разжигание социальной розни между рабочими-нефтяниками Жанаозена и их работодателями, что было подано как одна из причин Жанаозенской трагедии 16.12.2011. Тогда Козлов получил 7,5 лет лишения свободы и затем отбыл в исправительных колониях Петропавловска и Заречного 4 года и 8 месяцев, после чего в августе 2016-го вышел на на УДО и вернулся домой в Алматы. Датой окончания срока по-прежнему считается 23.07.2019.
Спрашивается, какой смысл для Владимира Козлова добиваться замены оставшихся неотбытыми девяти месяцев срока (сразу вспоминается строчка из песни Владимира Высоцкого: «Девять месяцев – это не лет!») выплатой родному государству не такой уж маленькой суммы 90 МРП? Здесь дело в том, что, что при сохранении за ним его нынешнего статуса выходца на УДО для него продолжают действовать различные ограничения, установленные статьёй 169 Уголовно-исполнительного кодекса. Один из этих запретов касается права выезжать за пределы Республики Казахстан: при попытке куда-либо съездить или при возвращении из такой поездки его могут вернуть на зону отбывать там остаток срока.
Владимиру же Козлову необходимо и крайне важно было бы посетить своих весьма престарелых родителей (напомним, самому Владимиру Ивановичу в этом году исполнилось 58), проживающими в российском городе Краснодаре. Их преклонный возраст и тяжёлое состояние здоровья не дают им возможности самим приехать в Алматы, а не виделись они с сыном уже более семи лет. Все эти обстоятельства были изложены в ходатайстве Козлова и Умаровой, поданном в суд и рассмотренном 25 октября, то есть в бывший государственный праздник День республики, вот уже девять лет как разжалованный в рабочие будни.
Первоначально рассмотрение дела было назначено на 9 октября, но в тот день оно ограничилось тем, что председательствующий судья Болатхан Закиев потребовал от Владимира Козлова предоставить дополнительные обоснования необходимости замены неотбытой части срока. Покуда их нет, правовое положение Козлова видится судье Закиеву следующим образом: во-первых, он и так уже освобождён от наказания, хотя бы и условно-досрочно, и во-вторых, он может подать заявление в органы пробационного контроля с просьбой разрешить ему выезд за пределы Казахстана для встречи с родителями.
Возможно, для кого-то эти соображения прозвучат как бы даже убедительно, но это только на первый взгляд, а на второй же взгляд вспоминается знаменитая ламентация насчёт «по форме верно, а по существу издевательство». И Владимир Козлов со своим адвокатом Айман Умаровой не сходя с места выявили издевательский характер это «доброго совета», представив суду выписку из Уголовно-исполнительного кодекса, где в пункте 6-1 части 8 статьи 169 прямо установлено, что осуждённый, вышедший на УДО «обязан не покидать территорию РК до полного отбывания основного наказания и истечения срока пробационного контроля».
По поводу же того, что Козлов вот уже 2 года и 2 месяца как пребывает на свободе, он и его адвокат пояснили, что его наказание отнюдь не отменено, Козлов лишь освобождён от отбывания наказания в местах лишения свободы, но продолжает отбывать его в рамках УДО по месту жительства.
А вот как менялась позиция присутствовавшего на процессе прокурора: на первом заседании таковой позиции не было вообще – он оставлял решение на усмотрение суда, зато на втором заседании тот же прокурор высказался сугубо против удовлетворения ходатайства. Он заявил, что поскольку Козлов был осуждён по «экстремистской» статье 174, то на него согласно части 2 статьи 73 того же УК РК не распространяется возможность замены неотбытой части наказания более мягким наказанием.
В ответ на это утверждение Козлов и его адвокат указали на неправоту прокурора, причём аж дважды. Во-первых, данная редакция УК РК была введена в действие уже после того осуждения Козлова, а закон обратной силы не имеет, особенно если он ужесточает, а не облегчает положение осуждённого. Во-вторых, следуя тексту статьи 73, замена наказания не распространяется на лиц, осуждённых по «экстремистским» статьям только в том случае, если судом установлено, что действия осуждённого повлекли за собой гибель людей.
– В моём же случае, – говорит Владимир Козлов, – гибель людей в Жанаозене произошла по причине того, что в них, безоружных и убегающих от выстрелов, стреляли полицейские, стреляли прицельно из автоматов и пистолетов. Некоторые из тех полицейских даже были осуждены за это. В моём же приговоре гибель людей вообще не вменялась мне в вину. Следовательно, я не из тех, кто был осуждён за это и на кого распространяется запрет на замену неотбытой части срока более мягким наказанием.
Выслушав мнения сторон, судья Закиев удалился в совещательную комнату, а после возвращения из оной зачитал резолютивную часть вынесенного постановления: в ходатайстве отказать. Полный текст постановления с мотивировочной частью должен быть выдан Козлову не позднее чем через пять дней, что при буквальном исчислении выпадает на 30 октября.
День политзэка, отказчика и отказника
По случайному, но в данном случае знаковому совпадению, именно в этот день 30.10.1978 (ровно сорок лет назад!) советские диссиденты в мордовских и пермских лагерях впервые отметили свой главный антипраздник – День политзаключённого в СССР. В 1991 году этот день был объявлен в России Днём памяти жертв политических репрессий (в нас в Казахстане таковой был установлен в 1993 году и отмечается 31 мая).
Кстати, в советские времена русский язык обогатился двумя терминами, произведёнными от одного корневого слова «отказ» с двумя разными суффиксами: отказчик и отказник. Отказчиками в сталинских лагерях называли политзэков, принципиально отказывавшихся от выполнения каторжных работ и отправляемых за это в ледяной карцер или на расстрел. Отказниками уже в брежневские времена называли людей, подававших заявления на выезд из СССР и получавших отказ под различными предлогами. Многие из них пробыли «в отказе» до начала перестройки или даже до самого распада СССР, после чего наконец покинули страну, а уже в постсоветские времена некоторые из них навещали «доисторическую родину» благодаря открывшейся свободе передвижения.
Заметим, что Владимир Козлов в своём ходатайстве добивался не отъезда из Казахстана в Россию на ПМЖ, как сделали до него не менее двух миллионов русских казахстанцев и чему наши власти были (в случае с Козловым были бы) несказанно рады, а возможности свободно выезжать из страны и возвращаться в неё.
Что же касается общей практики судебных отказов политическим осуждённым и иным пострадавшим от действий силовых органов граждан, то здесь следует вспомнить историю с подачей в мае этого года юристом Инарой Масановой при поддержке КМБПЧ заявления в Есильский районный суд Астаны от имени того же Владимира Козлова и ещё четырёх казахстанцев. Все пятеро отсидели по 174-й статье, а затем столкнулись с многочисленными проблемами в повседневной жизни, вытекающими из того факта, что их имена включены в некий список «запрещённых лиц».
Исковым требованием Инары Масановой было признать незаконным положения совместного приказа МИДа, МВД, КНБ, Генпрокуратуры, Минюста и Минфина от 5.02.2016 об утверждении Правил включения в «Перечень организаций и лиц, связанных с финансированием терроризма и экстремизма». Решение же Есильского районного суда в июле этого года был не просто отказ в удовлетворении иска, но отказ в самом рассмотрении его. Позднее, уже в августе, городской суд Астаны оставил это решение в силе. Ещё позже, в сентябре, решение столичного горсуда оставил в силе Верховный суд, причём было это 24.09.2018, т.е. ровно за месяц до отказа Козлову и Умаровой в удовлетворении их иска 25.10.2018.
Разница здесь лишь в том, что в первом случае суды трёх инстанций отказались вообще рассматривать исковое заявление в защиту прав «экстремистов», а во втором случае суд всё-таки рассмотрел ходатайство одного из таковых и отказал ему после рассмотрения дела, а не с порога. Не берёмся судить, какой вариант отказа хуже – констатируем лишь формирование в наших судах исполинской фигуры некоего Отказа Отказовича Отказова.
В данном случае инициалы ООО не расшифровываются не по общему стандарту «Общество с ограниченной ответственностью», как в бизнесе, поскольку означают никакое не общество, а авторитарное государство с неограниченной властью, охотно привлекающее своих протестных граждан к уголовной ответственности, но упрямо избегающее какой-либо ответственности, прежде всего судебной. А для этого нашей власти и нужны именно такие суды, в которых нет и тени независимости от властей предержащих и подчинения одному лишь закону, зато есть множество других теней, не исчезающих ни в полдень и не в полночь.
