4 июля в Национальном пресс-клубе перед журналистами выступили театральный режиссер и общественный деятель Булат Атабаев и его коллега-кинорежиссер Ермек Турсунов, поздним вечером 3 июля вернувшиеся из Актау. За несколько часов до вылета в Алматы обвиняемый по делу о «разжигании социальной розни» Атабаев при содействии Турсунова был освобожден из актауского СИЗО. При этом Атабаев был переведен из категории обвиняемых по Жанаозенскому делу в категорию свидетелей и освобожден с применением 65-й статьи Уголовного кодекса («прекращение уголовного дела в отношении лица, совершившего преступление, в связи с его деятельным раскаянием»).
Однако, по словам освобожденного, он ни устно, ни письменно не признавал себя преступником, не выразил какого-либо раскаяния в своих действиях и выступлениях по Жанаозенскому делу ни во время забастовки нефтяников, ни после декабрьского расстрела. И тем более не дал он никаких показаний на своих «подельников» Владимира Козлова и Серика Сапаргали, арестованных ещё 23 января и с тех пор находящихся в заточении, ни против Жанболата Мамая, с которым вместе был арестован 15 июня и этапирован в Актау.
Булат Атабаев и Ермек Турсунов на пресс-конференции.
В освобождении Булата Атабаева большую роль сыграл Ермек Турсунов, вопрос только в том, какая это была роль – бескорыстного и самоотверженного освободителя, в одиночку пробившего лбом бюрократическую стену, или же роль некоего переговорщика-посредника между КНБ (или подымай выше – администрацией президента) и опальным деятелем культуры, держать которого в заточении верховной власти стало дискомфортно (скорее всего, в результате активных протестов на Западе). При этом из рассказов самого Турсунова вырисовывается и третья его роль, в принципе совмещающаяся со второй: роль змея-искусителя, который с позволения и благословения властей четыре часа убеждал политического узника в том, что он-де оказался пешкой в игре оппозиционных лидеров и олигархов (толстый намёк на Владимира Козлова и Мухтара Аблязова), так что стоит ли ему продолжать страдать за них, коль скоро для него уже заготовлен билет на самолёт в Алматы.
Какой-либо ясности относительно своей роли в этом деле Турсунов так и не внёс, а только разбросал несколько взаимоисключающих моментов, с одной стороны описав свои мотивы как чисто идеалистические и гуманистические, с другой же стороны попросив журналистов не героизировать себя. О последнем он мог бы и не просить – вряд ли такое захочет сделать кто-либо из присутствовавших на пресс-конференции журналистов после того, как Турсунов (сам, между прочим, отчасти журналист и даже лауреат премии Союза журналистов РК, которой был награждён не далее как неделю назад) задирал и грубо обрывал задававших вопросы репортёров.
Вот что он говорил о том, почему информация об освобождении Атабаева прошла ещё в пятницу 29 июня, а выпустили его только во вторник 3 июля:
– Мы договорились со следователями, что Булата Манашевича освободят в пятницу, и я спокойно улетел в Алматы. Но что-то у них там не срослось. Мне пришлось снова вылететь в Актау. В итоге после долгих консультаций и дополнительно проведенных двух допросов Булат-ага согласился написать заявление по 65-й статье. Это заявление было удовлетворено, его перевели в свидетели и в тот же день очень оперативно освободили.
А вот как прокомментировал обе эти коллизии (и насчёт четырёхдневного зазора, и относительно взаимоотношений с «освободителем» Турсуновым) сам Булат Атабаев:
– Мы много ругались с Ермеком, даже оскорбляли друг друга, но в итоге я согласился написать заявление. Сначала я попросил показать мне эту 65-ю статью. Там написано: «Освобождение от уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием». Получается, я должен был оговорить кого-то? В заявлении, которое мне предложили подписать, было написано про Козлова, якобы это он меня проинструктировал и направил в Жанаозен, якобы я был ему подотчетен. Я не мог такое подписать, наоборот, я следователям сказал: «Кто такой Козлов, чтобы я перед ним отчитывался?! Наоборот, я сам пошел к Козлову и попросил его помочь мне поехать в Жанаозен, это была моя инициатива». Так что никаких показаний на Козлова, ни на Сапаргали они от меня не получили. Я просто написал по-казахски: «Ездил в Жанаозен, говорил речь. Признаю эти свои действия». И всё. КНБ заявление принял. Отправили в прокуратуру – и та приняла.
Булат Манашевич весьма красочно рассказывал о том, как проходило его задержание утром 15 июня с небольшой потасовкой между ним и тремя оперативниками из-за его попытки воспользоваться сотовым телефоном и сообщить о своём аресте Мурату Тунгышбаеву или Бахытжан Торегожиной. В результате особенно усердных силовых действий одного из оперативников по фамилии Нургалиев у арестованного появились гематомы на левой стороне лица, следы от которых до сих пор ещё не до конца сошли. Не менее красочно рассказывал Атабаев и о пятидневном этапе из СИЗО ДКНБ по Алматы через СИ-18 на 70-м разъезде, далее в вагонзаке до Актобе с остановкой в тамошней тюрьме и далее в Актау. На одном из перегонов с ним случился сердечный приступ с частичным о впадением в кому, из которой его вывели зэки – соседи по камере-купе, влив ему в рот сладкого чаю. На медицинскую помощь со стороны тюремщиков в этой ситуации рассчитывать было бесполезно.
О том, как проходило следствие в Актау, недавний подследственный рассказывал так:
– В первый же день после приезда в Актау я отказался давать показания. Также я отказался знакомиться с материалами дела, с материалами экспертиз. Я подписал три бумаги об отказе принимать участие в следственных действиях. И вообще я отказался встречаться с сотрудниками КНБ. В итоге я вообще не выходил из камеры. Но на хрена я тогда там нужен?! Они же должны закончить следствие. Они оказались в тупике. И тут подвернулся со своей инициативой Ермек Турсунов. Он меня долго пытался уговорить. Вообще же в моих планах было объявить 6 июля голодовку. Когда я узнаю день суда, я хотел объявить сухую голодовку. Я хотел, чтобы если решат меня судить, то пускай бы судили мой труп.
По всей видимости, такой «режиссёрский сценарий» Атабаева в высоких кабинетах Астаны сочли вполне реальным и решили сорвать его воплощение. При этом нижестоящим каэнбэшникам и прокурорам было спущено указание выпустить Атабаева, по возможности получив от него хоть какое «раскаянье», а по ходу исполнения этого поручения могло прийти дополнительное указание удовольствоваться той формальностью, которой им удалось таки добиться от «беспокойного арестанта». На остальные, более мелкие, формальности было решено и вовсе закрыть глаза: например, выпущенному из тюрьмы Атабаеву то ли не захотели, то ли забыли вернуть удостоверение личности, без которого его никак не должны были пустить в самолёт даже и при наличии авиабилета на его имя. Однако в аэропорту Актау, на пути до которого сотрудники КНБ сопроводили отъезжающих Атабаева с Турсуновым до стойки регистрации, обоих пассажиров пропустили на борт при наличии обоих билетов, но по паспорту одного Турсунова. Освобождённому же Атабаеву его удостоверение личность должны были вернуть уже в Алматы после этой пресс-конференции.
Андрей СВИРИДОВ, редактор сайта Bureau.kz
