Женщины в хиджабах вынужденно становятся домохозяйками. Государственные органы не приветствуют длинные юбки и косынки на рабочем месте. Еще более бескомпромиссно относится к этой теме полиция.
В актюбинский филиал Бюро обратилась Альбина Бердыгалиева – в недавнем прошлом главный специалист отдела документирования районного управления юстиции. После того, как отдел был передан в ведение миграционной полиции, она осталась без работы. В отделе кадров ДВД спросили прямо: как ее взяли на работу в таком виде?!
Паспортистка Альбина Бердыгалиева – редкое исключение из правил. Она проработала в паспортном столе города Эмбы шесть лет. У нее двое малолетних детей, старенькая мать и младший братишка на иждивении. Муж безработный (как у нас принято говорить – самозанятый гражданин). Хиджаб Альбина носит без малого десять лет.
– Этим летом 15 июля нас вызвали в областной центр в здание ДВД, – рассказывает 28-летняя Альбина, – большей части коллектива объявили, что мы будем работать по договору, моя зарплата будет составлять 23 тысячи тг. В юстиции я получала 53 тысячи тг. Я отказалась от работы и попросила уволить меня как госслужащую: с компенсацией за 4 месяца и выплатой отработанных еще в прежнем статусе 13 июльских дней. Спустя пару месяцев узнаю, что меня обманули: моя зарплата в ДВД должны была составлять 33 тысячи тг. Обратилась за разъяснение к начальнику отдела кадров полиции, в прокуратуру области, в агентство по госслужбе. Последние предложили защищать свои права в суде. Но и суд не принял моего иска, требуя принести приказ о переводе. Обратилась в юстицию, чтобы дали копию. Они ответили, такую бумагу может запрашивать только суд. Круг замкнулся.
На место Альбины взяли человека, что называется с улицы, без опыта работы, но и без хиджаба. Другой работы в Эмбе найти практически невозможно.
– Начальник отдела кадров актюбинского ДВД г-жа Катько прямо спросила: как меня взяли на работу в таком виде. Но нареканий по поводу одежды в юстиции у меня никогда не было, руководство относилось ко мне с пониманием.
Как и все госслужащие Бердыгалиева ждала обещанного летом 30%-ого повышения зарплаты. Теперь хочет только одного:
– Чтобы меня достойно уволили, как госслужащую. Просто я хотела помогать маме. Отца убили два года назад на работе – он был охранником. Братишка учится в колледже, за учебу нужно платить.
Большинство верующих женщин в Эмбе, носящих хиджаб, – домохозяйки. Единицы занимаются бизнесом, работая в своих магазинах. Но большинство сидит дома.
– У нас у всех дипломы о высшем образовании, мы заканчивали педагогический университет им. Жубанова, разнопрофильный – им.Баишева. Только одна из нас работает учительницей – Эльвира Курантаева, – рассказывает Альбина. – Она написала в прокуратуру о том, что директор школы не давал ей покоя, требовал: «сними платок», потом «сними юбку». Пришел ответ из прокуратуры, директор успокоился. Курантаева устраивалась на работу без хиджаба, поэтому ее теперь не могут уволить.
По словам бывшей паспортистки, в Эмбе не лишают работы только верующих врачей.
– У меня две дочки, трех и пяти лет. Я бы хотела, чтобы они стали врачами. Врачей у нас мало, их не хватает в любом районе Казахстана. Но с мужем мы эту тему пока не обсуждали. Мои знакомые, у кого дочери подросли, недавно отправили их учиться кройке и шитью.
