Североказахстанские сотрудники уголовно-исправительной системы, похоже, очень сильно пекутся о своей репутации. После того как начальники местного департамента прочитали в нашей газете анонс статьи об издевательствах в тюрьме Северо-Казахстанской области, они оборвали все телефоны нашего корреспондента в Петропавловске и даже звонили в алматинский офис издания. Просто дождаться выхода номера не смогли. Руководству департамента, видимо, очень не терпелось оценить, как эта информация, став публичной, может повлиять на их дальнейшую карьеру.
Но почему этот анонс – даже еще не статью! – в ДУИСе восприняли на свой счет, да еще и так болезненно, понять сложно. Ведь за явные огрехи в работе никого здесь особо не наказывают. И тому подтверждение эта история.
Еще в апреле в следственном изоляторе Петропавловска погиб заключенный. А перед этим несколько месяцев Жаслан АРГИМБАЕВ (на снимке) куда только не жаловался на пытки со стороны работников изолятора (см. “Они обещали его убить – и убили!”, “Время” от 28.4.2016 г.)! Однако до сих пор виновные лица не названы, никакие оргвыводы не сделаны, а ходатайство об отстранении начальника учреждения Данияра ХАРИПОВА областная прокуратура отклонила. Родственники Жаслана на днях даже побывали на приеме у первого заместителя генерального прокурора республики Иогана МЕРКЕЛЯ. Надежда на то, что в Петропавловске с этим делом разберутся принципиально, тает с каждым днем.
Это дело с самого начала, казалось, никто не горел желанием расследовать. Жаслана Аргимбаева обнаружили повешенным в камере вечером 14 апреля 2016 года. Накануне он объявил голодовку в знак протеста: ни одну жалобу заключенного на пытки начиная с ноября 2015 года не разобрали как следует. Жаслан тогда, по словам матери – его общественного защитника, заявил во всеуслышание о том, что на суде расскажет всю правду о здешних порядках. До суда Аргимбаев не дожил три дня.
– 13 апреля я у него была в последний раз. Сын мне сказал: мама, меня убьют, мне сказали, что я до суда не доживу, – вспоминает Галия АРГИМБАЕВА. – Он написал на бумажке фамилии всех, кто его избивал, чтобы я передала ее начальнику управления прокуратуры Руслану МАМБЕТОВУ. Но этот список у меня на выходе отобрали. И пригрозили, что я за это лишусь статуса общественного защитника и вообще не смогу сюда приходить.
При всех этих обстоятельствах в прокуратуре стали расследовать дело о… халатности! И лишь почти через два месяца, прибегнув к помощи двух адвокатов и заручившись поддержкой Национального бюро по правам человека, родственникам Жаслана Аргимбаева удалось добиться того, чтобы уголовное дело о пытках возобновили и начали расследовать еще и доведение до самоубийства.
Это уже, кстати, третья попытка разобраться, подвергался ли Жаслан Аргимбаев пыткам. Еще при жизни было два уголовных дела. Ограничивались тогда опросом сотрудников, на которых указывал Жаслан. Те, естественно, все отрицали. На этом инциденты считались исчерпанными, и дела прекращались.
На сей раз кроме допросов назначен еще целый перечень экспертиз. Например, одна из них – психологическая – показала, что незадолго до смерти Жаслан виду не подавал, что собирается свести счеты с жизнью. Он готовился к суду, изучал бумаги и был намерен доказывать свою невиновность по всем 25 эпизодам – кражи скота, взлом магазинов и платежных терминалов.
Родственники ждут результатов и судебно-медицинской экспертизы. Для этого тело эксгумировали. Дело в том, что первую судмедэкспертизу провели очень быстро. Когда на следующее утро, едва узнав о смерти Жаслана, мать и жена приехали в морг, вскрытие уже произвели. Увидеть тело им позволили только к концу дня, да и то после ультимативного визита в прокуратуру.
И тогда эксперты, конечно, не ответили на главные вопросы: каков характер многочисленных ссадин и синяков на теле Жаслана Аргимбаева, имелись ли следы воздействия хлора в дыхательных путях, есть ли признаки, указывающие на отравление?
Еще одна экспертиза должна будет проверить подлинность видеофайлов с камер наблюдения. Казалось бы, каждый угол изолятора просматривается видеокамерами, они как раз и должны были ответить на все вопросы в этом деле. Но изъятое в учреждении видео все только еще больше запутало.
– В 20.26 был обход, к Аргимбаеву в камеру заходят сотрудники с нагрудным видеорегистратором, и мы можем видеть, что никаких повреждений на лице у него нет, – рассказывает адвокат Светлана ВИНЕВЦЕВА, – а после смерти экспертиза описывает у него над губой и на подбородке ссадины. Через несколько минут после обхода он пропадает из поля зрения камеры. Дело в том, что регистратор установлен в углу, а под ним висит на стене шкафчик. И если зайти в этот угол, то шкафчик преграждает обзор. Не обозревается с помощью камеры и дверь. Жаслана нет в кадре около семи минут, затем он возвращается со шнурком на шее, начинает его привязывать к кровати и так далее. Что произошло в эти несколько минут? Мы вообще считаем, что его могли запросто вывести в коридор. Звук не записан, у нас есть только картинка.
Приходил ли кто-то к Жаслану в это время, могла засечь камера, которая установлена в коридоре. Но удивительным образом все записи на ней были стерты как раз в ночь с 14 на 15 апреля! То есть спустя несколько часов после смерти Аргимбаева. Кто это сделал, так и не выяснили. Ответственный за работу регистратора в это время удачно оказался в отпуске. Видеокомплекс установлен в дежурной части, куда имеет свободный доступ любой сотрудник изолятора. Естественно, никто ничего подозрительного не видел.
По требованию адвокатов назначена еще одна экспертиза – техническая. Оставшиеся файлы будут проверять на предмет монтажа. Но даже непрофессионалу ясно: очень странно, когда один видеофайл длится несколько минут, а другой – несколько часов. Записаны они одним устройством.
Еще при жизни Жаслан Аргимбаев называл фамилии сотрудников, которые его избивали, подсаживали к нему в камеру “своих” заключенных, которые тоже над ним издевались. Работники изолятора все как один твердят на допросах, что никто Аргимбаева пальцем не трогал. При этом ходатайства адвокатов о привлечении полиграфолога, чтобы проверить эти показания, областная прокуратура отклонила.
Отказано также в удовлетворении ходатайства об отстранении начальника учреждения ЕС-164/1 Данияра Харипова. И это при том, что запись с камер уже пропала, а пытки в изоляторе, как утверждает другой заключенный, продолжаются!
Спустя месяц после смерти Жаслана Аргимбаева на допросе у спецпрокурора Владислава ВАЦКОВСКОГО другой подсудимый по уголовному делу о многочисленных кражах Азамат ИБРАЕВ рассказал: “4.5.2016 г., когда начали расследование по факту смерти Аргимбаева Ж., около 17 часов меня завели в камеру № 57, где со мной разговаривал сотрудник оперативного отдела, чтобы забрали заявление по факту смерти Аргимбаева. В частности, передать эти слова моей родной сестре Ибраевой Самал, жене Аргимбаева. В противном случае, сказал данный сотрудник, меня ждет такая же участь, что и Аргимбаева”.
Назвать конкретные имена Азамат Ибраев тогда отказался в целях личной безопасности. Но буквально недавно на очередном допросе все выложил.
– Я его спросила: ты точно уверен, что стоит называть имена? – рассказывает Самал ИБРАЕВА. – А он мне ответил: да! Они продолжают на меня давить. Поэтому если со мной что-то случится, пусть хотя бы знают, кто это сделал!
Стоит сказать, что одновременно с делом о пытках в прокуратуре все-таки продолжают расследовать дело о халатности. Там даже определен круг лиц – это работники той дежурной смены, когда погиб Жаслан Аргимбаев. Все они подозреваемые, но пока квалификация деяния им не предъявлена, и они продолжают работать в изоляторе.
А вот уголовное дело по пыткам движется со скрипом. Ни одной фамилии в нем пока не названо. Несмотря на то что список из имен конкретных лиц озвучивал Аргимбаев при жизни, а теперь тот же список озвучил и другой заключенный. Пока еще живой.
Уголовное дело о пытках и доведении до самоубийства продлили еще на месяц.
ИСТОЧНИК:
Ульяна АШИМОВА, газета «Время»
http://www.time.kz/articles/risk/2016/08/24/net-cheloveka-net-problem
