22 июня алматинскому общественному деятелю вынесли приговор – три года ограничения свободы за три поста о правящей партии. По году за каждый пост. Но что такое ограничение свободы, когда в таком режиме живет вся страна?
Вынесен приговор Альнуру Ильяшеву: три года ограничения свободы, 100 часов общественных работ и пять лет лишения права заниматься общественной деятельностью, в том числе, естественно, политической (подробно о деле Ильяшева здесь – ред.)
Хорошо, что не лишение свободы. Дома, конечно, во всех смыслах лучше.
И это единственное положительное.
Все остальное – это самый махровый авторитаризм на марше.
За что 3 года ограничения свободы? А ни за что. Как в старом анекдоте из разряда «чёрный юмор»: было бы за что, вообще бы убил.
Какое отношение чрезвычайное положение имеет к партии «Нур Отан»? Причём здесь коронавирус? Какое возможное нарушение общественного порядка в результате трех постов в Facebook, возможные же массовые беспорядки и «акты мародёрства», как написала следователь Ержанова, которой теперь уже суждено остаться в истории казахстанской юриспруденции. И явно не со знаком «плюс».
Три поста, в которых нет ничего, кроме критики партии «Нур Отан», с тремя годами ограничения свободы – по году за каждый пост Ильяшеву – и три с половиной года того же ограничения свободы экс-акиму Павлодарской области Бакауову за злоупотребление должностными полномочиями, повлекшее тяжкие последствия в виде давления на должностных лиц для изменения результатов проверки об умышленном уклонении от уплаты налогов на сумму больше 212 млн. тенге. Кто-нибудь видит здесь соразмерность содеянному? Да и вообще какую-то логику, кроме логики авторитарного политического режима, который как-то быстро стал двигаться к тоталитарному. Сажать за мнение – это чисто советское.
100 часов общественных работ. А ничего, что согласно уголовному законодательству ограничение свободы и общественные работы – это основные наказания. Оба! А два основных наказания нельзя назначать, согласно тому же УК РК? А, да, для ограничения свободы этот довесок называется принудительный труд, но выполняется как общественные работы. То есть, животное, которое выглядит как собака, лает как собака, но не называется собака.
Ну и пять лет лишения права заниматься общественной деятельностью. Что это такое, не знает никто, потому что оно не описано ни в уголовном, ни в уголовно-исполнительном законодательстве. Поэтому, как судья Махарадзе и уголовно-исполнительная система вместе с прокуратурой порешают, так и будет, то есть всё. И участие в любом общественном объединении, не говоря уже о политической партии, и выступления на пресс-конференциях и в социальных сетях, и вообще появление где-нибудь на митинге, и, наверное, как «выписали» уральской гражданской активистке Бакизе Халеловой – запрет участия в семинарах, тренингах, круглых столах и конференциях.
Подвесили гражданского активиста на пять лет на цепочке лишения политических прав.
Это все не имеет никакого отношения ни к праву, ни к здравому смыслу, ни к правам человека. Такая демонстрация произвола.
Ну что нам, не первый раз: Владимир Козлов, Макс Бокаев, Талгат Аян, Асет Абишев, так называемые «джихадисты» и др., читайте список политических заключенных, составленный нашими правозащитниками.
Ограничение свободы, конечно, не увеличило список политзаключенных в Казахстане за счёт Альнура, но его дело это ещё одна веха политических репрессий в современном Казахстане.
С чем и можно «поздравить» власти нашей страны во главе с обещавшим политические реформы и либерализацию господином Токаевым.
