Уважаемые участники круглого стола,
Вот уже тринадцатый год мы собираемся вместе в память об Алтынбеке и пытаемся оценить, что изменилось за прошедший год.
Несмотря на жизненный опыт, несмотря чтение умных книжек и слушание мыслителей международного уровня, которые как-то последнее время не очень оптимистичны, все равно ищешь признаки чего-то вдохновляющего, пытаешься, как нынче говорят, рассматривать происходящее с позитивных позиций. Честно говоря, не очень получается.
В прошлом году я назвал свой доклад: «Что на горизонте? Взгляд на 2017 год в контексте прав и свобод человека».
Боюсь, что в этом году, если рассматривать ситуацию с политическими правами и гражданскими свободами, которыми я занимаюсь, надо уже задаваться вопросом: а что такое вообще горизонт.
Наше государство снова в разных рейтингах в области соблюдения этих прав и свобод в конце списков. Мы снова входим в разряд несвободных стран, а наши власти по международным оценкам – враги прессы и стали даже врагами профсоюзов.
Мы окончательно закончили с политическим плюрализмом. У нас уже нет системной политической оппозиции ни в каком виде. Остается только по телевизору смотреть, как где-то в мире кто-то кого-то выбирает, как в парламентах сталкиваются различные политические позиции, как депутаты шерстят министров, а граждане – депутатов. Выборы стали полной профанацией, а подавляющее большинство населения понятия не имеет, кто его представляет в Парламенте или маслихатах.
Народ, от ипотечников до многодетных матерей, от родственников заключённых до пострадавших от наших правоохранительных органов и судебной системы, от замученных жизнью сельчан до стоящих десятилетиями в очередях на квартиру, тыкается в разные двери, к разным важным людям, а проблемы не решаются и меньше не становятся.
А те, кто решился ещё и куда-то выйти, чтобы воспользоваться конституционным правом на свободу пикетов, митингов и демонстраций, моментально попадают под пресс репрессивного аппарата.
Знаете, последние годы я занимаюсь решением совершенно непосильной задачи. Пытаюсь за рубежом объяснить взаимоотношения у нас власти, прежде всего, в лице силовых структур, с народом с точки зрения соблюдения прав и свобод человека.
Мы тут у себя как-то привыкли, принюхались, так сказать, а вот когда это объясняешь, тем кто живет в демократических странах, понимаешь в полном объёме, в каком абсурде мы живем. Поэтому дальше я перейду от доклада к небольшому рассказу.
Например, я рассказываю, что у нас тут люди собрались провести митинг против пыток и в защиту политических заключенных. А их начали задерживать на выходе из дома или полиция стала блокировать их дома, ожидая пока они выйдут, чтобы их задержать. А за что задерживать? – спрашивают меня трое слушателей – француз, итальянец и поляк. Ну, чтобы они не пошли на митинг, – отвечаю я. Этого не может быть, – хором говорят они. Они же ещё никуда не дошли, они же ещё ни в чём не участвовали. Нельзя же за намерения задерживать? Ещё как можно. Это как у Джорджа Оруэлла в романе «1984», арест за мыслепреступление. Причём иногда задерживают людей, просто вышедших в магазин.
У вас там власти совсем с ума посходили, – горячатся живущие в нормальных государствах.
А я не останавливаюсь. А ещё у нас в Конституции есть пункт 2 статьи 10. Он начинается словами: «Гражданин Республики не может быть лишен гражданства, права изменить свое гражданство, а также не может быть изгнан за пределы Казахстана». Понятно? – спрашиваю я своих собеседников. Понятно, – говорят они, – хорошо, что вы ушли от практики Советского Союза, где можно было лишить гражданства за инакомыслие и выслать из страны, а теперь никто этого сделать не может, – они порадовались за нас.
Это вы ещё не читали вторую фразу, – быстро возвращаю я их в нашу реальность. Там написано: «Лишение гражданства допускается лишь по решению суда за совершение террористических преступлений, а также за причинение иного тяжкого вреда жизненно важным интересам Республики Казахстан».
Как это? – в ужасе смотрят на меня два юриста и один политолог, – там же до этого написано: гражданин не может быть лишен гражданства.
Да, написано, что нельзя, но это в первой фразе, а во второй написано, что если очень хочется, то можно. Да, кстати, ещё у нас не признаётся двойное гражданство. Так что, когда гражданина за причинение тяжкого вреда интересам Казахстана лишили гражданства, то он становится лицом вообще без какого-то гражданства.
И куда вы их деваете? – заинтересовались представители развитого мира, их же никто не возьмёт, раз они ничьи граждане.
Не знаю, – честно сказал я. Вроде как власти считают, что они так лишат гражданства наших граждан, которые воюют в Ираке, Афганистане, Сирии на стороне террористических групп.
Ага, – сказал поляк, – а когда война там закончится, вы их оставите Сирии, Ираку и Афганистану? Чтобы они с ними и разбирались. Умные какие!
А вот ещё, – перевожу я разговор, – в Уральске это на западе Казахстана одной участнице митинга у нас приговором запретили посещать тренинги, семинары и конференции.
Это у вас юмор такой, – заулыбался итальянец.
Какой юмор, я приговор видел, – серьёзно говорю я.
Какой кошмар, – сказал француз.
Мои слушатели как-то помрачнели и стали на меня смотреть, как на психически нездорового.
А меня уже было не остановить.
В городе, где я живу, недавно активистке вынесли обвинительный приговор за хищения и одновременно на два года запретили заниматься общественной деятельностью, – выкатил я следующую информацию. А у вас хищение – это общественная деятельность, – заинтересовались зарубежные юристы.
Нет, конечно, но запретили.
А какая тут связь? – заинтересовался француз. И вообще что ей запретили? На улицу выходить? Там же везде общество.
Я решил, что для их здоровья им нельзя давать глубоко задумываться и понесся дальше.
А ещё, – сообщил я, – у нас в массовом порядке судят, а иногда и сажают за возбуждение социальной, национальной или религиозной розни.
А это как? – спросил поляк. Объясняю, например, находят у тебя в компьютере листовку против китайцев и говорят, что ты возбудил рознь с китайцами. Со всеми китайцами или отдельными? – попытался уточнить француз. А что были из-за этой листовки какие-то проблемы у китайцев в Казахстане? – спросил итальянец. Не было, китайцы о ней, по моему, даже не знают, – сообщил я. А кто знает? – спросил поляк. Органы национальной безопасности и прокуратуры, они и возбудились – уточнил я, – приговорили мать троих детей к сроку, слава Богу, хотя бы не к реальному лишению свободы.
Ничего себе, – сказал француз и стал как-то от меня отодвигаться.
А в Караганде, – меня продолжало нести, – гражданке запретили пикет с требованием отставки правительства. Сказали, что во-первых, на пикете нельзя осуществить отставку правительства, поскольку это не предусмотрено законом о правительстве. Во-вторых, те, кто может отставить правительство, находятся в столице Казахстана Астане, поэтому пикет нужно проводить не в Караганде, а в Астане. А в-третьих, местные власти вообще считают, что нельзя разрешать пикеты.
В смысле стоять с плакатом возле мэрии у вас нельзя? – спросил француз.
У нас в Алматы есть только одно место для проведения мирных собраний, к которым относится и пикет, это возле одного из кинотеатров в микрорайон. Но и там, не то что у мэрии, с плакатом стоять тоже не дают.
То есть, у вас свободы слова, выражения мнения, мирного собрания, объединения, выборов нет? А как вы вообще живёте, – заволновались слушавшие всё это господа.
Не знаю, живём как-то.
Ждём транзита.
Спасибо за внимание.
