Кончина «вечного узника» ляжет позором на судебной и политической системе Кыргызстана прежде всего как «островка демократии» в Центрально-Азиатском регионе.
Сегодня из соседнего Кыргызстана пришла печальная весть: в исправительном учреждении (впрочем, термин «исправительное» не вполне корректен применительно к осуждённому на пожизненный срок) близ Бишкека умер самый известный политзаключённый своей страны, а может быть и всей Центральной Азии – 69-летний правозащитник Азимжан Аскаров. Наиболее возможная непосредственная причина смерти – коронавирус, исходная причина – неправосудный арест ровно десять лет назад, сфабрикованное обвинение, пытки на следствии, пристрастный суд и неправосудное осуждение. А затем на протяжении всего последующего десятилетия – тупое и жесткое нежелание судебной системы Кыргызстана и стоящего над ней политического руководства страны признать свою ошибку (это если говорить очень мягко – ошибку) и освободить Азимжана Аскарова.
Кыргызская республика – далеко не рядовое государство Центрально-Азиатского региона. Среди четырёх своих постсоветских соседей, а если брать Китай, то даже и среди пяти эта страна – единственная, где власть когда-либо сменялась – в 2005-м и 2010 годах путём народных революций, в 2011-м и 2018-м – путём конкурентных выборов. И в целом это не прошло бесследно для страны – кое в чём законодательство и правоприменительная практика в Кыргызстане либеральнее и прогрессивнее, чем у нас в Казахстане, не говоря уже о трёх других постсоветских султанатах. Однако все последние десять лет при трёх кыргызских президентах – послереволюционном временном президенте Розе Отунбаевой и сменявших её Алмазбеке Атамбаеве и Соронбае Жеенбекове – кыргызстанская демократичность спотыкалась на одном человеке. Это был Азимжан Аскаров.
После апрельской революции 2010 года, свергнувшей режим Курманбека Бакиева, пришедшего к власти за пять лет до того на волне предыдущей революции, но быстро обратившегося в ещё худшую диктатуру, страну ждало испытание – кровавые межэтнические беспорядки в Ошской области 10-15 июня 2010 года. Воздержимся сейчас от однозначного суждения о том, были ли это столкновения двух народов или геноцид «титульными» кыргызами «нетитульных» узбеков, хотя всё, что нам известно об этом, наводит на мысль о втором варианте.
И здесь дело даже не столько в том, что было в июне в Оше, сколько в том, что было потом в Бишкеке: реальные виновники массовых беспорядков и убийств не были выявлены, названы и наказаны. Причём не только со стороны нападавших, но даже и с обеих сторон, хотя и в этом случае уравнивание нападавшей и пострадавшей сторон было бы несправедливым. На деле же была допущена гораздо большая несправедливость: единственным виновником трагедии был назначен (а) представитель пострадавшей стороны, то есть ошский узбек и (б) правозащитник, защищавший права людей независимо от их этнической принадлежности.
Формально Азимжан Аскаров получил пожизненный срок за убийство одного-единственного милиционера, с которым едва ли вообще когда-либо пересекался. А уж о том, с какими нарушениями проходили следствие и первый суд Аскаровым, а затем о той каменной стене всех апелляционных судов, в которую упирались все попытки защитников Аскарова добиться справедливости – обо всём этом кыргызстанские и международные правозащитные организации говорили и писали столько раз, что из одних лишь этих заявлений можно было составить книгу, которая наверняка оказалась бы потолще уголовного дела Азимжана Аскарова.
Последнее по времени рассмотрение очередной апелляции в Верховном суде Кыргызстана на 24 февраля, но отложено по какой-то формально-процедурной причине (реально же, скорее всего, по причине приезда на процесс большого числа международных наблюдателей и журналистов). В те дни к нашему региону уже подбиралась пандемия, а когда она окончательно парализовала сообщение между странами, высший судебный орган в отсутствии всяких там наблюдателей вынес 13 мая решение об оставлении приговора в силе. Хотя, казалось бы: если вы не способны отменить тот давний приговор и оправдать невинно осуждённого правозащитника, то что вам стоит заменить пожизненный срок на десятилетний, который к тому времени был у Азимжана на исходе?
Если бы Верховный суд КР и/или стоящее над ним политическое руководство страны оказался бы способен на такое компромиссное решение, Азимжан Аскаров был бы жив и аккурат в десятую годовщину своего ареста вышел бы на свободу. Но система оказалось неподвижна – и правозащитник был оставлен умирать, и вот 25 июля он умер. Кыргызский «вечный узник» разделил судьбу китайского правозащитника Лю Сяобо, награждённого за свою правозащитную деятельность Нобелевской премией мира в 2010 году, но так и не освобождённого китайскими властями КНР и умершего в тюрьме 13 июля 2017 года.
Месяц июль и год с окончанием на 10 запараллели судьбы двух правозащитников из двух соседних странах, одна из которых считается эталоном коммунистического тоталитаризма, а другая – островком демократии в авторитарном море. Увы, островок этот не вместил Азимжана Аскарова, будучи захлёстнут двумя морскими волнами – авторитарного национализма и коронавируса.
Наши соболезнования родным и близким покойного Азимжана Аскарова и тем кыргызстанским правозащитникам, кто независимо от собственной этнической принадлежности все эти годы защищал Азимжана и боролся за его освобождение. Система оказалась сильнее его и вас, но моральная правота осталась за ним и за вами.
