Мы продолжаем серию публикаций, которые призваны противодействовать нарушениям прав и свобод человека в Казахстане, а в частности применения пыток. Это начинание стало возможным благодаря поддержке королевства Нидерландов и ОО «Қадір-қасиет». «Пытки в решениях комитетов ООН» — одна из тем этого разнопланового проекта. В двух предыдущих статьях мы попытались взглянуть на проблему пыток глазами таких известных на всю страну и за ее пределами правозащитников как Евгений Жовтис (интервью ЗДЕСЬ), Лукпан Ахмедьяров (интервью ЗДЕСЬ), Олжас Сыздыков (интервью ЗДЕСЬ), Насима Корганбекова (интервью ЗДЕСЬ).
Только в прошлом году, согласно данным Верховного суда РК, в нашей стране по статье «пытки» были приговорены к различным срокам наказания 24 человека. Неофициальная статистика еще более удручающа. По данным правозащитников, в Казахстане каждые полтора дня пыткам подвергается один человек. Эти цифры свидетельствуют о важности немедленных мер государства для соблюдения свободы от пыток, в том числе других прав и свобод в таких учреждениях закрытого типа, как психоневрологические клиники, дома престарелых и интернаты для детей сирот и пр.
Одно из правозащитных общественных объединений Қадір-қасиет» уже десять лет занимается этой проблемой. Одним из направлений международного проекта по противодействию нарушениям прав и свобод человека в Казахстане, который при поддержке Королевства Нидерландов второй год ведет ОО Қадір-қасиет, стала тема «Пытки в решениях комитетов ООН». В рамках этого проекта общественные деятели, гражданские активисты и правозащитники Казахстана делятся своими соображениями на эту актуальную тему.
Сегодня мы предлагаем вашему вниманию взглянуть на проблему пыток глазами известного правозащитника Галыма Агелеуова, президента общественного фонда «Либерти», историка, который считает, что без политической воли и культа нравственности покончить с пытками в Казахстане невозможно.
— Галым, насколько актуальна для нашей страны тема пыток?
— Для Казахстана эта тема очень важна. Проблема носит хронический характер и никакие изменения системы КУИС, которые носят декларативный характер, ее никак не решают. Многие годы, впрочем, как и сейчас, в этой системе все держится на пытках и репрессиях. Мне кажется, пытки и репрессии – один из важных элементов контроля этой системы над людьми, находящимися в местах лишения свободы. Применение пыток там, если не повсеместное явление, то не единичное явление.
— Вы считаете об этом нужно говорить? Насколько широко об этом стоит говорить, и что это даст?
— Если мы хотим стать гражданским обществом и проводить реформы, то самое главное — это грамотное население, которое способно управлять страной и влиять на принятие решений. Все это невозможно без знания прав человека, умения защищать свои права, реализовывать их в полном объеме, добиваться выполнения законов власть имущими. Очень важно, чтобы общество было нравственным и открытым, не молчащим, оперативно откликающимся на нарушения прав человека, тогда применение пыток в стране воспринималось бы как тяжкое преступление, а совершивший его неотвратимо бы был наказан реальным лишением свободы.
— Как вы это себе представляете? Насколько это возможно сегодня?
– Сегодня это невозможно, потому что для этого нужно проявить политическую волю и реформировать систему, поставив главным приоритетом права человека. Сейчас же вся деятельность в уголовно-исполнительной системе, к примеру, основана на таких началах, где команда сверху (не исключено, и деньги) решает всё.
— Я правильно поняла, что, по-Вашему, противостоять пыткам сегодня тщетно? Тогда есть ли смысл вообще что-то предпринимать, кричать об этом на весь мир?
— Смысл есть, кричать о том надо и как можно громче! Прежде всего, за зонами нужно установить систематический общественный контроль, когда правозащитники по первому звонку из зоны будут иметь доступ для фиксации нарушений, тогда это остановит маховик пыток, насилия и унижения человеческого достоинства. Нужна политическая воля, чтобы установить порядок в системе КУИС. Нарушения прав человека (осужденного или сотрудника) не должно замалчиваться и скрываться. Сейчас же, по моим предположениям, только одно дело из ста доходит до суда, где мы видим действия, которые иначе как прикрывательством преступлений не назовёшь. Должно быть неукоснительное соблюдение закона, который равен для всех. Здесь не должна процветать дискриминация людей оказавшихся «по ту сторону забора», люди наказаны за свои возможные проступки и преступления лишением свободы, но это не значит, что они лишены гражданских прав.
Вся эта раковая опухоль (пытки, репрессии, поборы, вымогательства) делают эту систему больной, уже давно необходимо оперативное решение по вырезанию этой опухоли. Каждый случай применения пыток обязательно должно стать предметом независимого расследования, когда специально обученные людьми, включая правозащитников, имея доступ в зону, проводили бы тщательное и независимое от администрации учреждения расследование.
Пока мы не изменим своего отношения, мы будем сталкиваться с укрывательством пыток, когда убираются ненужные свидетельства и доказательства.
У нас сама система КУИС с пытками не борется, иначе бы давно всё изменилось. Государственные структуры фактически покрывают своих сотрудников, которые, по сути, являются предполагаемыми (пока нет обвинительного приговора) преступниками.
В системе КУИС надо изменить подходы и мотивацию, где применение пыток для сотрудника автоматически бы означало увольнение с работы, судебный процесс и большой срок, потому что применение пыток — это тяжкое преступление, которое карается законом. Государство первым должно быть заинтересовано в уничтожении безнравственных проявлений. Реальность же такова, что свидетельства заключенных сводятся к издевательствам, пыткам, нарушению их прав. На мой взгляд, это все происходит от уничтожения нравственности. Сегодня у нас продается и покупается практически всё (кроме здоровья в условиях COVID-19). Уже становится нормой, когда в пенитенциарной системе создана система по отъёму денег у осужденных, когда «активисты» дискриминируют остальных осужденных. В таких условиях говорить о нравственности и гуманизации не приходится.
— Международное сообщество пытается повлиять на ситуацию с пытками в нашей стране. Неоднократно Комитет по правам человека и комитет против пыток ООН выносили в отношении Казахстана по конкретным кейсам решения, предписывающие устранить нарушения международных договоров о правах человека. Однако эти решения большей часть Казахстаном игнорировались, клались под сукно…
— Это и есть свидетельство того, что система покрывает, защищает «своих». Она не хочет наведения порядка. Сложившиеся в системе схемы и отношения она как раз использует для создания доходных мест; на всех уровнях идет раковое формирование вот таких вертикалей, которые используют буквально всё, до чего дотянутся их руки. Она использует человека как ресурс для выкачивания денег, а если у человека нет денег, то система имеет право решать жить ему или не жить, увеличить ему срок или нет. То есть многие осужденные в зонах сейчас страдают от незаконного применения к ним, например, той же 428 статьи УК РК (неповиновение законным требованиям администрации уголовно-исполнительного учреждения), с помощью которой заключенному можно бесконечно увеличивать сроки лишения свободы. Есть примеры, когда по команде сверху открываются уголовные дела, чтобы человеку, попавшему за решетку на один год, уже в зоне, благодаря администрации, увеличивали срок до 15-20 лет. Из-за колючей проволоки человеку уже нет возврата если есть на то команда сверху. Причиной в том числе были и результаты проверки (с выводами «факты не подтвердились»), которые давали повод для «добавления срока» за заведомо ложный донос о пытках. А в реальности то ведь государство не способно провести надлежащее расследование! И именно такие выводы в решениях Комитетов ООН.
— Содержание одного заключенного обходится государству в приличную сумму. Для чего огромные траты для казны?
Многое зависит от начальника колонии, как он действует, какие у него связи, какая у него «крыша».
По сути, закрытое учреждение — есть государство в государстве, а заключенные в нем находятся фактически без защиты. Они не могут достучаться никуда. Поэтому очень важно действовать, как та же правозащитница из Павлодара Елена Семенова, которая пытается озвучить происходящее в зонах через социальные сети. Чем больше будет информации в открытом доступе, тем быстрее в системе КУИС начнутся изменения и эти изменения произойдут, если подчинить ее общественному контролю, сделав ее полностью прозрачной, в том числе в финансовых вопросах.
— Но ведь в Казахстане существует Общественная Наблюдательная комиссия (ОНК), Национальный Превентивный Механизм (НПМ)…
— Дело в том, что они не выполняют своих функций. Там много нюансов. Ну, например, чтобы войти в то или иное учреждение со специальным визитом, нужно получить разрешение омбудсмена. О каких внезапных проверках может идти речь, если они все равно должны проходить через аппарат омбудсмена, который не избирается ни правозащитниками, ни населением своего региона, а назначается сверху и действует как чиновник «не вынося сор из избы»? Некоторые участники НПМ отмечали в кулуарах, что каким-то образом учреждение ставится в известность о визите, информация по своим каналам утекает, никакой внезапности при таком порядке действий нет, и соответственно результат таких проверок нулевой.
Второй момент — это сами участники НПМ, которые направляются на проверку. Власти всячески пытаются контролировать эти группы, стараются поставить во главе этих групп людей лояльных им, известны случаи, когда группы НПМ возглавлялись бывшими полицейскими или начальниками колоний, которых записывают в «правозащитники». Из-за этого, что ОНК, что НПМ какие бы благие намерения они не преследовали, сегодня мало жизнеспособны. Потому то и нет реальной защиты заключенных, потому то и нет свободного доступа к осужденным.
Для НПМ дается возможность только раз — два раза в год право на посещение зоны по графику. Конечно, всё должно быть иначе. Каждый раз, как только запрос поступил в ОНК или НПМ, они должны иметь возможность сразу же, самостоятельно приехать в колонию и проверить. У них должен быть мандат, им не нужно ждать разрешения, не нужно терять эти драгоценные часы. А то они заходят в зону с проверкой, когда уже все доказательства пыток растворились, синяки ушли, следы пыток исчезли. И здесь вопрос в бюджете, в сумме тех средств, которые государство выделяет на превенцию пыток в виде НПМ.
— Галым, давайте рассмотрим два сценария. Первый: все остается без изменений, к чему мы в этом случае придем? Вариант второй: ситуация с пытками изменится, как скоро это произойдет и что общество и государство в итоге от этого получит?
— Если система не поменяется, то вся эта пыточная система будет процветать и в конечном итоге поглотит всю страну. Сегодня, когда вся страна фактически завязла по вертикали в патронатно-клановых, псевдо товарно-денежных отношениях, которые к свободному рынку никакого отношения не имеют, то система КУИС не исключение. Там эта коррупция процветает и будет процветать еще больше, потому что осужденные сознательно ставятся в зависимое положение, где любой повод будет использоваться для получения денег от осужденных, их семей и близких. Эта система будет только больше разрастаться и в конце концов это все приведет к тому, что человек исключительно за все должен будет платить, а нравственности и морали здесь места не будет.
— Речь идет об обществе в целом или о пенитенциарной системе?
— Наверное, разделять здесь не стоит, потому что и в обществе, и в системе КУИС ситуация будет ухудшаться, деградировать.
— Ну, а если спрогнозировать положительный сценарий, что тогда получит общество?
— Я думаю, что положительный исход возможен, если каждый будет знать и защищать свои права и свободы. Для этого необходимо создавать активное грамотное общество, где власти если не поддерживают, то не мешают гражданским инициативам. Пока мы видим постоянный процесс прерывания становления гражданского голоса, только в соцсетях присутствуют независимость и открытость, которая также периодически наказывается властями. В свободном обществе обсуждаемые актуальные проблемы – это обязательно общественный запрос и решение проблемы.
— Как вы считаете, почему в медиа эта проблема не освещается?
— Потому, что госзаказ мешает. Тема пыток она, конечно же, не популяризирует власть, и у нее нет заинтересованности, чтобы было расследование этих пыток. Наша власть заинтересована, чтобы люди были неграмотные. Чтобы они имели поверхностное представление о своих правах и свободах, да и об обязанностях своих мало что знают. В то время как демократические принципы должны быть в крови у людей, прививаться детям с самой школы. Если ребенок знает свои права, умеет их защищать, тогда он во взрослой жизни будет применять эти права и свободы на практике повсюду и на всех уровнях. Только тогда он станет настоящим гражданином и будет иметь четкое представление: как должна работать государственная машина. Если же этого нет, то все эти разговоры об управлении и демократии, так и останутся на уровне разговоров. Я уверен, что многое зависит от образования, от нравственных ценностей, которые управляют обществом на всех уровнях.
— Выходит, чтобы покончить с пытками мы сами должны выйти на высокий уровень нравственности и образования?
— Да, мы должны выработать в себе жесткое неприятие насилия, которое прививается с самого детства. Должно быть деятельное активное участие граждан в управлении страной, и любая несправедливость должна тут же пресекаться обществом. Нужны практические уроки в школе по применению прав человека. Часть истории, остальных гуманитарных дисциплин должны включить разделы «Права человека». На уроках «Истории» и «Основ государства и права» следует активно расскрывать темы гражданских прав и свобод, и не где-нибудь в зарубежных странах, а в Степном Знании (истории и культуре Казахстана).
И общественными маяками сегодня стали многие правозащитники. Нам, представителям гражданского общества, нужно объединиться, чтобы защитить и себя, и тех, кто «за забором», и тех граждан, кто пытается защитить свои гражданские, политические и другие права от произвола со стороны государства. Сейчас идёт давление на Елену Семенову. Вспомните историю с Вадимом Курамшиным. Ведь суд первой инстанции (а это был суд присяжных) его оправдал. То есть состав преступления, который ему инкриминировался, а он как раз озвучивал факты пыток, приводил конкретные факты, доказательства… вот это все описание, которое он озвучил в суде, привело к тому, что суд присяжных оправдал его. Но после того, как Курамшин выступил на конференции ОБСЕ и озвучил там тему пыток, его арестовали по протесту прокурора на вердикт присяжных. В итоге новое разбирательство закончилось для Вадима приговором в 12 лет. А ведь по большому счету власть, в первую очередь, должна быть заинтересована в таких правозащитниках, поддерживать таких людей, идти с ними на диалог и сотрудничество, то есть соблюдать общественный договор. Вместо этого она сейчас давит на принципиальных, таких как Елена Семенова.
«Коп соз, бок соз» — мы столько лет слушаем красивые слова фантики-пустышки, за которыми безнравственная система по-настоящему убивает и насилует людей. Дело Натальи Слекшиной тому яркое и далеко не единичное доказательство. После её заявлений, система постаралась традиционно заткнуть рот, вместо раскрытия и независимого разбирательства. Что может быть страшнее, когда людей в закрытом учреждении системы КУИС выставляют в продоле, продают и насилуют. Какие здесь ещё нужны поводы, чтобы реформировать эту преступную систему?
Нет, вместо публичности и очищения, мы все видели: как система начинает давить, вплоть до детей, угрожая убийством, если она не поменяет показания, не откажется от адвоката, не откажется от своих показаний. Работники КУИС использовали тогда все средства, чтобы остаться безнаказанными и в конце концов сказать, что ничего этого не было, что не было ни насилия, ни пыток. Потому что система привыкла к безнаказанности, и сама построена на репрессивном механизме.
Только уничтожение этой безнравственной системы приведёт к появлению нравственности и законности, где пытки и неуважение к достоинству человека и личности уйдут в прошлое.
ИСТОЧНИК:
Сайт ОФ «Кадыр-Касиет»
kkassiyet.wordpress.com/2020/09/15/interview_galym2020/
