В этом году шаныракским событиям исполняется пять лет. Родственники осужденных по этому делу четырех граждан надеются на амнистию в рамках возможной в конце года акции амнистии некоторых категорий заключенных. Радио Азаттык продолжает следить за судьбой заключенных Шанырака.
В июле 2006 года из-за событий в поселке Шанырак, пригороде Алматы, погиб сотрудник полиции, сгоревший в ходе столкновения местных жителей и полиции из-за земли. Он был захвачен в заложники местными жителями, привязан к столбу и облит бензином с угрозами, чтобы отряд полиции не смел разгонять оборону жителей мятежного поселка. Кто-то поднес спичку. Полицейский погиб.
По факту гибели офицера четверо граждан были осуждены на длительные сроки. Сейчас они сидят в тюрьмах, расположенных в разных регионах Казахстана. Это – Арон Атабек, Курмангазы Утегенов, Ерганат Тараншиев и Рустем Туяков. Все четверо не согласны с обвинением.
Родственники заключенных считают, что «они совершенно безвинные», и огорчены тем, что их старания безуспешны: в течение пяти лет дело не было пересмотрено.
РУСТЕМ ТУЯКОВ
Рустем Туяков – самый молодой заключенный из получивших длительные сроки наказания после столкновений между полицией и жителями поселка Шанырак 14 июля 2006 года. Рустему тогда было 23 года.
Сейчас он отбывает 14-летний срок в кызылординской тюрьме строгого режима ЗК-169/5. Его сестра Гульзира Туякова рассказывает, что Рустема недавно позволили увидеть его матери и младшему брату.
– По словам моего младшего брата, он сильно возмужал. Рассуждает по-другому. Изменилось мировоззрение. Говорит, что «справедливости нет». Разочаровался в обществе, – говорит Гульзира Туякова.
Рустем Туяков, попавший в список разыскиваемых по шаныракскому делу 2006 года, сам сдался силовым органам. По словам родственников, у Рустема, уверенного в своей невиновности, не было никаких сомнений в том, что он будет оправдан уже в ходе следствия. Однако он, по своей воле переступивший порог отделения полиции, не вышел на свободу.
Гульзира Туякова жалеет о том, что сама подтолкнула брата на то, чтобы он взял тот «клочок земли» в Шаныраке:
– Он учился заочно, работал. «Пусть хоть что-то будет: цены на жилье и землю так подскочили, останешься без ничего», – думала я и взяла ему эту землю.
Известно, что столкновение в Шаныраке имеет давнюю историю, начавшуюся с самозахвата земельных участков. Власти города Алматы утверждали тогда, что строить жилье в этих местах никак нельзя из-за технических особенностей, что самозахватчики не идут компромисс. В итоге на мятежный поселок после серии разрушений отдельных домов бросили отряд полиции. Из-за столкновений погиб один полицейский.
Участвовавшая во всех судебных процессах по шаныракскому делу, Гульзира Туякова говорит о том, что не было ни одного человека, который бы указал на Рустема или обвинил бы его как причастного к убийству полицейского. Вместе с тем накануне рассмотрения апелляционной жалобы в Верховном суде двое ключевых свидетелей со стороны обвинения – Айбатыр и Бауыржан Ибрагимовы – признались, что дали ложные показания во время следствия. Однако Верховный суд оставил решение без изменения.
Гульзира Туякова со слезами на глазах говорит о том, что ее брат, попавший в тюрьму в 23 года, стал жертвой клеветы.
– Если посчитать, он вернется в возрасте 37 лет. Досадно, что вся его молодость пройдет в тюрьме. И он попал туда за клочок земли, – говорит она.
Тяжелее всех переживает осуждение самого младшего из своих шести детей его мать Райхан Туякова, одна вырастившая его. У нее нет сил говорить о сыне. Не позволяет здоровье.
– Поднимается давление, если сильно переживаю. Мы сказали всё, что можно было сказать. Теперь спрашивайте у народа. Помогите освободиться моему сыну, – говорит Райхан Туякова.
ЕРГАНАТ ТАРАНШИЕВ
Еще один из четверых осужденных по шаныракскому делу, 33-летний Ерганат Тараншиев, последние два месяца находится в таразской тюрьме строгого режима. По словам его сестры Шолпан Абдибакас, Ерганата перевели туда после беспрерывных писем наверх с просьбой о его переводе ближе к родственникам.
По словам Шолпан Абдибакас, недавно его родители имели возможность посетить тюрьму и увидеть Ерганата – впервые за эти пять лет:
– Убедились хоть, что он жив. Наконец-то впервые за пять лет увидели его, обняли, поцеловали, угостили домашней едой, поговорили, побыли рядом с ним два дня.
Сестра Ерганата Тараншиева говорит о том, что из-за тюремных тягот здоровье у него и сейчас ослаблено и брат нуждается в медицинской помощи:
– Болен желудок. Выпали зубы и волосы. Ноют ноги. Во время следственного процесса, из-за побоев в колонии, были травмированы его почки. На него были оказаны различные виды давления. Все эти болячки вышли наружу в результате перенесенных страданий.
Ерганат Тараншиев, осужденный на 15 лет, до этого сидел в тюрьме ЕЦ-166/18 в городе Степногорске. По словам родственников, из-за побоев в следственном изоляторе Алматы у него было сломано два ребра, которые неправильно срослись, потому что не было оказано лечение. Наше радио Азаттык уже писало о том, какому давлению подвергался Ерганат в степногорской тюрьме.
Скоро, к 20-летию независимости Казахстана, собираются принять закон об амнистии тысяч осужденных. Шолпан Абдибакас выражает надежду, чтобы в рамках этого закона были сделаны хоть какие-то льготы для «безвинно осужденных» по Шаныракскому делу:
– Мы слышали, что льготы получат и те, кто отсидел четверть срока, хоть совершил и тяжкое преступление. Надеемся, что они попадут в их число. Может, хоть год-два им сбавят. В связи с семейными обстоятельствами. К примеру, мать Ерганата – уважаемая многодетная мать – имеет знак «Алтын алка». К тому же у нее ослабленное здоровье, больное сердце. После случившегося с Ерганатом у нее стало плохо с сердцем. Ей нельзя сильно волноваться. Мы всячески ее поддерживаем.
КУРМАНГАЗЫ УТЕГЕНОВ
Курмангазы Утегенов, осужденный на 16 лет по Шаныракскому делу, отбывает срок в тюрьме в поселке Заречный возле Алматы. По словам его жены – Гульжан Курмановой, прошло около двух месяцев, как мужа перевели сюда.
– До этого времени Курмангазы сидел в павлодарской колонии строгого режима. В связи с переводом колонии на общий режим, всех осужденных распределили по разным тюрьмам, – говорит Гульжан Курманова.
Хотя Курмангазы Утегенова перевели в тюрьму недалеко от Алматы, Гульжан Курманова в последний раз видела его в сентябре прошлого года. По ее словам, здоровье ее мужа не улучшилось.
– Он выглядел бледным. Очень пополнел. Я подумала, что у него отек. Голова болит. Ноет нога, сломанная во время ареста. Да всего ведь не перескажешь. У него куча болезней, – говорит Гульжан Курманова.
Курмангазы Утегенов в прошлом году в разговоре с корреспондентом нашего радио Азаттык говорил, что его нога, сломанная в трех местах в результате побоев дубинками, ноет до сих пор. По словам жены, он сильно болел в павлодарской тюрьме и из-за того, что не получил правильного лечения, не оправился после болезни.
Гульжан Курманова желает, чтобы те, кто находятся наверху и осудили «безвинных», поняли свои ошибки:
– Думаем, что те, кто сидит наверху, поймут свои ошибки, поймут, что напрасно оторвали безвинных людей от семей. Он [Курмангазы ] не знает, как вырос его сын. Надеюсь, что через средства массовой информации они [власти] поймут свои ошибки.
АРОН АТАБЕК
Диссидент Арон Атабек – четвертый гражданин, осужденный по Шаныракскому делу. Он отбывает срок в аркалыкской тюрьме УК-161/12. Сначала ему давали 18 лет. Потом накинули еще два года.
Вначале Арон Атабек попал в тюрьму в поселке Каражал Карагандинской области. В той тюрьме к его сроку было добавлено еще два года за «злостные нарушения дисциплины», затем он был переведен в аркалыкскую тюрьму особо строгого режима. Арону Атабеку запрещены свидания с родственниками. В течение пяти лет единственное свидание с ним было разрешено только его младшей сестре.
Жена Арона Атабека, Жайнагуль Айдархан, говорит о том, что нет никаких вестей от мужа. По ее словам, не доходят их письма, написанные друг другу.
– Возможно, письма не доходят оттого, что Арон пишет в письмах правду о себе и об истинном положении в тюрьме. Возможно, поэтому письма не доходят. В последний раз я его видела на суде. Ему ни с кем не разрешают свиданий. Не только родственники, адвокат, но и кураторы КУИС не могут к нему попасть, – говорит Жайнагуль Айдархан.
Между слов ею было сказано о том, что в последнее время она боится давать интервью журналистам.
– Я слышала, что каждый раз после публикации вестей из тюрьмы там начинают закручивать гайки. Я поняла это, – говорит Жайнагуль Айдархан.
По ее мнению, тема Шанырака постепенно сходит с газетных страниц:
– Кажется, становится традицией говорить о Шаныраке один раз в год. Ни СМИ, ни политики слова не говорят о Шаныраке. О политзаключенных Есергепове или Жовтисе я читаю если не еженедельно, то в месяц раз, а про Арона нигде ничего не читала. Кажется, Шаныракские события забываются.
Жайнагуль Айдархан утверждает, что и в тюрьме Арон Атабек продолжает бороться с современным политическим режимом, и дает понять, что мало надеется на предстоящую амнистию:
–Я и сейчас знаю: Арон никогда не попросит помилования ни от властей, ни от правительства. Он не согласен с обвинением, выдвинутым против него.
В прошлом году поэт-диссидент Арон Атабек был удостоен международной премии «Свобода творчества». Арон Атабек – один из обладателей премии «Азаттык» 2007 года, которая присуждается вклад в становление демократии в Казахстане.
ИСТОЧНИК:
Разио «Азаттык»
http://rus.azattyq.org/content/shanyrak_prisoners_/24264286.html
