Заявления о пытках, на которые суды не обращали внимания, масса нарушений и отсутствие справедливого правосудия как такового в отношении подсудимых и жертв Январских событиям 2022 года – главные выводы из отчета БДИПЧ ОБСЕ.
Как оказалось, еще 5 мая этого года Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ выпустило подробный отчет по судебным процессам в связи с событиями Января 2022 года.
Скачать в PDF
Мониторинг судебных процессов велся с 1 ноября 2022 года по 31 декабря 2023 года охватил суды как над политическими активистами и силовиками, так и над рядовыми участниками беспорядков, оказавшихся намеренно или случайно в числе протестующих или участников беспорядков.
В отчете, подводящем итоги годичного мониторинга более 400 судебных заседаний в Алматы, Кызылорде, Семее, Талдыкоргане и Таразе по 35 уголовным делам (в отношении 139 подсудимых), связанных с протестами в Казахстане в январе 2022 г., БДИПЧ зафиксировало судебную практику, не соответствующую международным стандартам справедливого судебного разбирательства, признав при этом трудности, с которыми сталкиваются власти Казахстана при завершении большого количества уголовных расследований и судебных дел – указано в анонсе к отчету, на который обратило внимание казахстанское интернет-издание Exclusive.kz.
1 ноября 2022 года по 31 декабря 2023 года БДИПЧ в соответствии со своим мандатом и по приглашению Республики Казахстан провело мониторинг судебных процессов, связанных с событиями, имевшими место в Республике Казахстан в январе 2022 года. В настоящем докладе представлены основные выводы, заключения и рекомендации БДИПЧ по результатам мониторинг
«Наблюдатели БДИПЧ установили практики, которые противоречат международным стандартам справедливого судебного разбирательства, а в ряде случаев также положениям национального законодательства. К ним относятся случаи неоправданного ограничения доступа публики к судебным процессам, что подрывает принцип открытости правосудия; несоблюдение принципа презумпции невиновности, что ущемляет основные права обвиняемых; неравенство сторон обвинения и защиты, что препятствует обвиняемой стороне в представлении эффективной защиты; пренебрежительное отношение к заявлениям о пытках, применявшихся в ходе следствия по делам, связанным с январскими событиями 2022 года, что вызывает сомнения в добросовестности судебного разбирательства и допустимости доказательств, полученных таким путем», – обозначаются болевые моменты судебной системы в резюме документа.
Остановимся на некоторых моментах.
Закрытость процессов
Чехарда с допуском – закрытием слушаний даже в рамках одного дела позволило наблюдателям заявлять о безосновательности либо отсутствии вразумительных объяснений причинам закрытия того или иного процесса.
«Наблюдатели БДИПЧ отметили, что правовые нормы толковались и применялись ограничительно, что приводило к закрытию целых судебных процессов, а не только отдельных слушаний. В таких делах БДИПЧ не было известно о наличии какого-либо официального постановления с указанием причин, послуживших основанием для принятия решения о проведении закрытого судебного разбирательства. В двух таких делах (дела Сагинтая и Заурбекова) наблюдатели БДИПЧ первоначально имели возможность наблюдать за офлайн-слушаниями в помещениях тюрьмы. Однако впоследствии без предварительного уведомления и видимых причин наблюдателям БДИПЧ и другим представителям публики, включая СМИ, было отказано в доступе в зал суда».
«В докладе отмечается, что действующее законодательство позволяет ограничивать публичный доступ во все судебные процессы, связанные с государственной тайной. Хотя при определенных обстоятельствах законом допускается введение ограничений на публичность судебных процессов, например, по соображениям государственной безопасности, действующее законодательство представляется чрезмерно широким и может привести к произвольному ограничению доступа публики к судебным процессам, в том числе к тем, которые представляют значительный общественный интерес. Более того, даже в делах, не связанных с государственными секретами, и несмотря на высокий уровень общественного интереса к этим делам, БДИПЧ наблюдало многочисленные случаи, когда суды необоснованно ограничивали доступ публики как к очным судебным процессам, так и к онлайн-слушаниями».
Нарушение презумпции невиновности подсудимых
«В главе 5 доклада рассматриваются случаи, когда судьи и другие государственные служащие делали заявления или совершали действия, нарушающие принцип презумпции невиновности. К ним относятся высказывания судей, подразумевающие вину подсудимого, сделанные до окончания судебного процесса, практика представления в качестве доказательств документальных фильмов о январских событиях 2022 года, включая фильмы, содержащие интервью, в которых задержанные подозреваемые признают свою вину, а также практика использования в ходе судебных процессов наводящих вопросов, предполагающих вину подсудимого. Кроме того, в докладе отмечаются случаи, когда во время судебных заседаний обвиняемые находились в наручниках и были помещены в металлические клетки или пластиковые кабинки».
«В своем заявлении Генеральный прокурор (Берик Асылов – ред.) предположил, что некоторые лица, которых он назвал поименно, являются «религиозными экстремистами», которые сыграли «видную роль в этих событиях». Поскольку заявление было сделано тогда, когда некоторые из обвиняемых еще не были осуждены и не предстали перед судом, это, похоже, создало у общественности впечатление, что они были действительно виновны, что может рассматриваться как неоправданное давление на суд с целью признания этих людей виновными в совершении преступления», – напомнили они об известном случае, когда господин Асылов прилюдно назвал светских политических активистов Айгерим Тлеужанову и Кайласа Нурпеисова «членами религиозных экстремистских объединений», не понеся никакой ответственности за свои слова.
БДИПЧ также отметило четыре случая, когда судьи делали замечания, свидетельствующие об их предвзятом отношении к подсудимому
«В ходе предварительного слушания по делу Тлеужановой 30 марта 2023 года судья сделал несколько замечаний, подразумевающих виновность обвиняемой, например, отговаривал обвиняемую подавать жалобу на том основании, что ее возможное заключение будет «достаточно долгим, чтобы дать ей время для подачи жалобы».
В то же время наблюдатели БДИПЧ присутствовали и на таких разбирательствах, где обвиняемые находились в клетке или пластиковой кабинке на протяжении всего процесса, даже при отсутствии явной угрозы безопасности или предположений о том, что они представляли особую опасность.
Заявления о пытках и их игнорирование
Несмотря на серьезные заявления о пытках и признание властями их широкого применения, суды часто не выдавали распоряжения о проведении расследования и не исключали сомнительные доказательства, что вызывает опасения по поводу справедливости судебного разбирательства.
«Почти в половине уголовных процессов, мониторинг которых проводился БДИПЧ, наблюдался хотя бы один случай, когда обвиняемые и/или свидетели заявляли о принуждении, в том числе с помощью пыток, жестокого обращения или обмана, к даче показаний, изобличающих их самих или других лиц».
«Например, в деле Султанбекова на слушаниях 3 марта 2023 года подсудимый жаловался на нарушения, совершенные во время его ареста и содержания под стражей, включая пытки и другие формы жестокого обращения. Судья лишь поинтересовался незначительными деталями, такими как время ареста и прибытие адвоката, прервав попытки подсудимого предоставить дополнительные сведения. Ходатайство подсудимого об ознакомлении суда с видеозаписью его ареста и ареста других гражданских лиц 7 января 2022 года было отклонено судьей без обоснования такого решения. В деле Султанбекова, по крайней мере четыре свидетеля показали, что были арестованы после январских событий и подвергнуты пыткам с целью принудить их к даче ложных показаний о том, что протесты были организованы обвиняемым».
«На протяжении всего дела Жакыпбаева, в том числе на слушаниях 16 февраля 2023 года, более 20 свидетелей заявили о том, что дали досудебные показания сразу после того, как подверглись пыткам во время содержания под стражей».
«В вышеупомянутых случаях суд принял решение не предпринимать никаких дальнейших действий для прояснения прозвучавших заявлений о пытках».
Представители БДИПЧ наблюдали шесть процессов, в ходе которых один или несколько свидетелей утверждали, что были вынуждены подписать инкриминирующие их показания в результате принуждения или запугивания со стороны следственных органов.
Необоснованное содержание под стражей
«Некоторые судьи, опрошенные БДИПЧ, высказывали мнение, что суд обычно назначает предварительное заключение в случаях, когда предполагаемое преступление влечет за собой суровое наказание, которое они определяют, как наказание в виде лишения свободы на срок от пяти лет и более. Такое толкование противоречило бы положениям УПК, который допускает заключение под стражу на основании исключительно тяжести преступления в отношении только некоторых наиболее тяжких преступлений, предусмотренных УК. Более того, оно также противоречило бы Нормативному постановлению Верховного суда 1/2020128, которое прямо запрещает использовать серьезность преступления в качестве единственного основания для содержания под стражей».
«Например, в одном из дел подсудимый, обвинявшийся в хулиганстве и незаконном хранении оружия, находился под стражей в течение всего судебного процесса, длившегося год и шесть месяцев. Это происходило несмотря на наличие у него документально подтвержденных проблем со здоровьем (эпилепсии). В течение всего процесса обвиняемого доставляли в суд в наручниках. В итоге судья отклонил ходатайство защиты о применении к подсудимому более мягкой меры пресечения, и он оставался под стражей даже после того, как апелляционный суд выявил серьезные процессуальные нарушения».
В то же время наблюдатели обратили внимание и на противоположную практику, когда в серьезных преступлениях обвинялись представители власти. Тут уже суд проявлял чудеса гуманизма.
«БДИПЧ наблюдало только два дела по обвинению в очень серьезном преступлении – пытках при отягчающих обстоятельствах, где заключение под стражу было применено с самого начала процесса; еще в одном случае подсудимый был заключен под стражу на более поздней стадии процесса, но только после того, как бежал из страны, был задержан и экстрадирован в Казахстан. По другим делам, связанным с аналогичными обвинениями, к подсудимым были применены более мягкие меры»
(Не)равноправие сторон
Статистика, предоставленная Верховным судом по процессам, не связанным с январскими событиями 2022 года, показывает аналогичную картину: в 2022 и 2023 годах примерно 98,5% обвиняемым в судах Казахстана был вынесен обвинительный приговор, – указывают эксперты на неизменный принцип казахстанского правосудия: не оправдывать никого.
«БДИПЧ наблюдало случаи, когда судьи препятствовали или не позволяли защите допрашивать свидетелей, принимали досудебные показания, не предоставляя возможности для перекрестного допроса, или ограничивали время, отведенное на допрос».
«На слушаниях по делу Бекмолды, состоявшихся 16 ноября 2022 года, председательствующий судья был явно раздражен, когда свидетели обвинения отклонились от своих показаний, данных во время следствия. Вместо того чтобы изучить причины изменения показаний, судья настаивал на том, чтобы они подтвердили свои первоначальные показания».
«В девяти случаях суды не обеспечили присутствие свидетелей на судебном процессе и приняли их показания, данные во время следствия. В случаях суд принял решение не обеспечивать присутствие свидетелей, включая их принудительную явку в суд143, особенно когда показания свидетелей были поставлены под сомнение сторонами».
«БДИПЧ отметило семь случаев, когда суд, казалось, препятствовал праву защиты иметь равные возможности для представления своей версии и оспаривания доказательств обвинения».
Не осталось без внимание низкое качество онлайн-допросов.
«Например, в деле Сагинтай во время слушаний 22 февраля 2023 года несколько свидетелей были допрошены по телефону, с плохим качеством звука и в отсутствие визуальных стимулов для присутствующих на процессе. Обвиняемые выразили протест против перекрестного допроса свидетелей по телефону, и их защитники подали ходатайства с просьбой провести перекрестный допрос свидетелей очно. Однако судья не принял решения по этим ходатайствам, и перекрестный допрос продолжился в режиме онлайн»
Кроме того, члены мониторинговой миссии пишут о ситуациях, когда подсудимые не владели языком производства.
«Например, в деле Тлеужановой, где разбирательство велось на русском языке, на слушаниях 10 ноября 2023 года суд не обеспечил перевод объявления приговора для обвиняемых, не говорящих по-русски. В деле Султанбекова судебное разбирательство велось на русском языке, которым судья владел не в полной мере. В ходе слушаний 2 июня 2023 года судья временами переходил на казахский язык, чтобы объяснить тот или иной момент, когда ему было трудно сделать это на русском, при этом перевод не был обеспечен».
И даже такой момент, когда судья открыто оскорблял сторону защиты. И тоже без каких-то последствий для себя.
«В деле Тлеужановой на слушаниях, состоявшихся 30 марта 2023 года, судья, которому было поручено принять решение по ходатайству защиты об отводе судьи, запугивал и проявлял неуважение к сторонам. Судья поставил под сомнение принадлежность государственного защитника к человеческому роду и понимание им своей роли, в частности, поинтересовался, «принадлежит ли он к виду homo sapiens» и «понимает ли, где его место»
Судебное преследование умерших лиц
В докладе выражается обеспокоенность практикой уголовного преследования в отношении умерших лиц, что противоречит принципам справедливого судебного разбирательства.
«Дело Пиржады наглядно иллюстрирует фундаментальную несовместимость проведения суда над умершим человеком с правом на справедливое судебное разбирательство. В этом деле основные доказательства, подтверждающие обвинения против подсудимого, состояли из заявлений, сделанных теми самыми сотрудниками правоохранительных органов, которые несут ответственность за его гибель, это может привести к искажению смысла правосудия, когда предполагаемая вина умершего обвиняемого используется для того, чтобы исключить ответственность лиц, виновных в его смерти».
(Не)справедливые судебные решения
Наблюдатели БДИПЧ отметили, что в некоторых решениях отсутствовала подробная оценка доказательств; в большинстве проанализированных решений судьи просто перечисляли и цитировали доказательства, собранные в ходе судебного разбирательства, не объясняя их ценность, достоверность и значимость для установления уголовной ответственности обвиняемого. Судьи также иногда не объясняли, на основании чего они сочли доказательства, подтверждающие ответственность обвиняемого, более убедительными, чем доказательства, представленные защитой.
«В решении по делу Баймагамбетова не содержится анализа каких-либо доказательств, представленных защитой. В решении по делу Азанбаева даже не упоминаются доказательства, представленные защитой. В решении, вынесенном по делу Рашидулы, судья признал, что органы следствия и прокуратуры допустили процессуальные нарушения в ходе расследования, но не рассмотрел ни один из аргументов, выдвинутых защитой в этой связи».
«В восьми рассмотренных делах суд осудил обвиняемых, не объяснив, почему доказательства, представленные обвинением, были сочтены достаточными для установления их вины. Как минимум в двух случаях обвинение не смогло установить происхождение или авторство некоторых видеоматериалов, которые либо не были продемонстрированы в ходе судебного разбирательства, либо имели неопределенное происхождение или авторство».
«В одном из этих рассматриваемых дел (деле Егинбаева), связанном с убийством трех гражданских лиц, доказательства, представленные в ходе судебного разбирательства, указывали на то, что несколько солдат открыли огонь по гражданскому автомобилю. Однако обвинение было предъявлено только одному солдату, а остальные проходили по делу лишь в качестве свидетелей. Командиры, отдавшие приказ стрелять, заявили, что они просто следовали инструкциям, применимым к чрезвычайному положению и сопутствующим антитеррористическим мерам».
«В ходе слушаний по делу Азанбаева, в котором сотрудники полиции обвинялись в применении пыток, повлекших смерть задержанного гражданского лица, состоявшихся 2 июня 2023 года, судья велел свидетелю – начальнику полиции – заявить, что ему ничего не известно о смерти задержанного. На протяжении нескольких заседаний судья постоянно прерывал свидетелей, в частности сотрудников полиции, не давая им ответить до конца на вопросы по обстоятельствам дела».
Выводы
Из целого ряда не самых благоприятных для властей Казахстана выводов с последующими рекомендациями для исправления положения (если на то будет политическая воля) приведем некоторые:
– Широкие полномочия исполнительной власти в отношении судей и прокуроров могут привести к дисбалансу в системе сдержек и противовесов, необходимых для обеспечения независимого и беспристрастного отправления правосудия;
– Наблюдения БДИПЧ выявили ряд подходов, которые неоправданно ограничивают открытость и прозрачность судебных процессов, связанных с январскими событиями 2022 года в Казахстане. Представляется, что действующая законодательная база и ее толкование судебными органами допускают чрезмерно широкие ограничения права на публичное судебное разбирательство;
– Наблюдения БДИПЧ свидетельствуют о том, что в некоторых судебных процессах, связанных с январскими событиями 2022 года в Казахстане, использовались подходы, подрывающие принцип презумпции невиновности. Публичные заявления высокопоставленных чиновников о виновности лиц, звучавшие до суда, использование клеток и средств ограничения свободы передвижения в залах судебных заседаний без четкого на то основания, а также заявления прокуроров и судей в ходе разбирательства, подразумевающие уголовную ответственность подсудимых, – все это создает впечатление заранее установленной виновности;
– Мониторинг судебных процессов, проведенный БДИПЧ, выявил закономерность, когда суды не рассматривают серьезные заявления о принуждении, пытках и других незаконных способах получения показаний от подсудимых и свидетелей в ходе следствия, без дополнительной проверки принимая доказательства, предположительно полученные с помощью принуждения;
– В ряде случаев суды исходили исключительно из тяжести предполагаемого преступления, что противоречит положениям УПК и Нормативному постановлению Верховного суда. БДИПЧ также отметило несоответствие в применении ограничительных мер в отношении гражданских обвиняемых и обвиняемых, которые являются действующими сотрудниками и представителями правоохранительных органов, КНБ и вооруженных сил, причем в отношении первых чаще применяются более строгие меры пресечения, такие как предварительное заключение;
– БДИПЧ выявило недостатки в плане обеспечения подсудимым права быть информированными о предъявленных им обвинениях и подготовить адекватную защиту. Невыполнение обвинением своих обязательств по раскрытию информации лишало подсудимых возможности эффективно оспаривать доказательства;
– Отсутствие тщательного анализа было особенно очевидно в делах, связанных с заявлениями о том, что показания, данные до суда, были получены с применением пыток или других незаконных методов;
– БДИПЧ отметило разительное несоответствие между большим количеством смертей среди гражданского населения, широко распространенными заявлениями о пытках и жестоком обращении и малым количеством лиц, привлеченных к ответственности за эти убийства. Квалификация обвинений в делах, связанных с гибелью гражданских лиц, не отражает тяжести предполагаемых преступлений или создает впечатление, что не проводилось эффективное расследование тех, кто отдавал приказы;
– Проведенный БДИПЧ анализ дел, связанных с выплатой компенсаций жертвам январских событий 2022 года, выявил отсутствие единообразия в объеме присужденных сумм и четкого обоснования установления их размера;
«Выражая благодарность властям Казахстана за их открытость и сотрудничество на протяжении всего процесса мониторинга и признавая текущие реформы и некоторые положительные тенденции, наши выводы подчеркивают необходимость принятия Казахстаном эффективных мер, обеспечивающих полную защиту прав обвиняемых и соблюдение принципов справедливого судебного разбирательства», – заявила директор БДИПЧ Мария Телалян.
Все 57 стран-участниц ОБСЕ обязались соблюдать верховенство закона и обеспечивать право на справедливое и публичное судебное разбирательство компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона – отмечается в отчете.
Поскольку Казахстан, являясь полноправным участником ОБСЕ, не высказал никаких нареканий выводам и предложенным рекомендациям ни на уровне государственных органов, ни при участии подконтрольных НПО, то, надо полагать, Акорда полностью согласна с изложенным.
