2025-й год заканчивается уже традиционно на тревожной ноте, касающейся ситуации с правами человека, как внутри нашей страны, также всего региона и далеко за его пределами. Ушедший год стал, вероятно, рекордным по количеству войн с момента обретения Казахстаном независимости, отбросившими корзину с человеческим измерением в самый дальний угол.
Сейчас многие государственные лидеры действуют по принципу «лишь бы не было войны». Наша республика тоже не осталась в стороне от этого тренда, и «Новый Казахстан» по ряду параметров в части прав и свобод «обходит» своего условного предшественника.
В феврале этого года Казахстаном был представлен в Совет ООН по правам человека отчет в рамках Универсального периодического обзора (УПО), охватывающего ситуацию со всеми сферами прав человека с 2019 года. Если в тот раз нам дали 245 рекомендаций, то в этот – 294. Иными словами, часть рекомендаций остается невыполненной и переходящей от периода к периоду, и их становится все больше.
После УПО в июле Комитет ООН по правам человека принял заключительные замечания по итогам рассмотрения третьего периодического отчета Казахстана по исполнению Международного пакта о гражданских и политических правах. В этот раз Казахстан получил еще, как минимум, 29 расширенных рекомендаций, учитывающих множественные проблемы с политическими и гражданскими правами и свободами.
Рекомендации (читайте: законодательные пробелы и проблемы) напрямую коррелируются с отчетами международных правозащитных организаций, а также ОБСЕ, год за годом оставляющих Казахстан внизу рейтингов по политическим и гражданским свободам.
Они как бы есть, но попытка их реализации оценивается другими индикаторами и приводит к другим последствиям.
Политические заключенные
В настоящее время казахстанские правозащитники признали политическими узниками 23 человека. Показатель достаточно средний для Казахстана для любого года при любом правлении. Только к ним еще можно добавить несколько пока что «неучтенных», в том числе Амангельды Джахина, взявшего на себя бразды правления по безуспешной регистрации партии «Алга, Казакстан!», сменив всемирно известного спортсмена и признанного узником совести рядом международных правозащитных организаций Марата Жыланбаева. Помимо того – cообщается, что пятеро гражданских активистов находятся в сизо КНБ Алматы и пятеро активистов в сизо Караганды – в обоих случаях обвинения строятся на якобы подготовке массовых беспорядков. Но известно, как возникают такие обвинения («тракторное дело», противники АЭС): достаточно просто обсудить между собой возможность проведения митинга или неудачно пошутить – и срок готов.
Добавим к ним 13 сторонников незарегистрированной партии «Атажұрт», которые также находятся под арестом. Их вина – сожжение в степной зоне китайского флага и портрета китайского лидера. Теперь им вменяют разжигание розни за отчаянную попытку привлечь внимание казахстанских властей к судьбе казахстанца, арестованного при непонятных обстоятельствах в Китае. Но вместо этого навлекли гнев на себя и, очевидно, не без подачи нашего соседа.
Так что 2025 стал, возможно, топовым по количеству осужденных и арестованных по политической мотивации и без учета тех, кто осужден на условный срок или на ограничение свободы. По нынешним меркам им просто повезло.
Свобода объединения
Общественным инициативам, связанным с политикой, принципиально продолжают отказывать в регистрации, параллельно привлекая активистов к ответственности за участие в деятельности незарегистрированной организации. В первую очередь это затрагивает инициаторов регистраций партии «Алга, Казахстан», партии «Атажұрт» и фем и ЛГБТ-организации «Feminita». Хотя с учетом арестов сторонников «Алга, Казахстан» и «Атажұрт», преследования активисток «Feminita», скоро этот вопрос уйдет из повестки дня сам по себе. Как это уже произошло со свободой мирных собраний.
Еще одно сомнительное достижение – под конец года влиятельный фонд противодействия домашнему насилию «NeMolchi.kz» был вынужден приостановить свою деятельность из-за блокировок счетов его руководителей, вынужденно находящихся в эмиграции, и выгорания его сотрудников. Более того, его руководителя Динару Смаилову (Тансари) казахстанские силовики пытались заполучить из Черногории. К счастью, европейская страна дала женщине политическое убежище, поняв всю надуманность обвинений.
Свобода мирных собраний
2025-ый год практически избавился от такого инструмента коммуникаций между обществом и властью, как мирные собрания.
Несмотря на то, что Конституционный суд вынес решение о незаконности отказов в согласовании со ссылкой на занятость места, местные органы власти продолжат использовать эту причину, без каких-либо подтверждений других уведомлений на данную дату в данном месте. Также теперь чаще стали использовать предлог «неполного предоставления данных» об участниках собрания без разъяснения, что именно не соответствует требованиям закона. Продолжаются превентивные задержания активистов перед какими-то государственными праздниками, зачастую даже без причин, вменяя им «неповиновение законным действиям сотрудников полиции», либо используя любую иную возможность. Помимо того теперь сама подача уведомлений на проведение собрания или обсуждение возможности проведения собрания могут расцениваться властями как подготовка к несогласованному собрания или даже к массовым беспорядкам, так как по логике властей любое мирное собрание может привести к таким последствиям.
Свобода слова
В отсутствии политической оппозиции и возможности проведения протестных акций, некоторые СМИ, независимые журналисты и блогеры оставались «островком свободы», указывая властям на ее недостатки. Однако и власти предпринимали ответные меры, борясь с «зеркалами» вместо того, чтобы менять что-то в себе: здесь применялась блокировка сайтов, воздействие на представителей социальных сетей и использование приемов для блокировок или удаления страниц, а также преследование в административном и уголовном порядке. Еще более активно стали использоваться обвинения в распространении «заведомо ложной информации» (эти статьи включены как в Кодекс об административных правонарушениях, так и в Уголовной кодекс и их применение зависит от позиции органов преследования), в этом случае следствие даже не считает нужным доказывать «заведомость» распространения и сам факт «ложности» информации.
И под конец года власти уже открыто стали избавляться от раздражителей. Тюремный срок блогеру Мирболату Бишуинову, обыски в редакциях «Orda.kz» и старейшего информационного агентства КазТАГ, помещение под домашний арест их редакторов, приговор журналисту Олегу Гусеву, привлеченного к ответственности за использование данных их открытого источника, отказы в аккредитации казахстанским журналистам бывшего радио «Азаттык», блокировка портала «Respublika.kz.media» на основании судебного решения в отношении другого СМИ – эти и другие явления могут знаменовать начало конца той немногочисленной казахстанской журналистики, которая все еще старалась следовать принципам и стандартам независимых медиа.
Наконец, нет никаких признаков, что государство намерено расследовать дело по демонстративной расправе в Киеве над казахстанским оппозиционным журналистом Айдосом Садыковым в 2024 году.
Свобода совести
Чего-то прорывного как в лучшую, так и в худшую сторону в этой сфере не произошло. В привычном режиме за решетку отправляются адепты нетрадиционных исламских течений в социальных сетях или беседах между собой что-то такое, что потом эксперты могут притянуть за «признаки разжигания». Разве что к ним, но пак что на уровне ограничения свободы, стали примыкать неотенгрианцы, и как раз-таки за диспуты со сторонниками Ислама.
Разве что в Кентау произошел из ряда вон выходящий инцидент, связанный со «Свидетелем Иеговы» – там местные силовики не только сорвали богослужение, но и как сообщает пострадавшая сторона, избили одного из прихожан. И теперь не знают как выпутаться из этой некрасивой истории, грозящей РК новыми репутационными потерями.
Законотворчество
Очевидно, что государство взяло курс на пресечение инакомыслия и критики, а также того, что не укладывается в понимание «традиционных ценностей». Поэтому законотворческие инициативы вполне укладываются в фарватере «хотелок» и высказываний отдельных представителей властной элиты. Причем взятый курс совпадает как с политикой России и Китая, так и с изменениями в политике США с приходом Трампа.
Наибольшие баталии вызвал так называемый закон против ЛГБТ-пропаганды, подписанный президентом Казахстана накануне Нового года. Конечно, хороший подарок к новогоднему столу «Союза родителей Казахстана» и другим, кто считает себя стражами традиционных (а по большому счету консервативных и зачастую неоднозначных) ценностей. Напомним, что принятие противоречивого закона сопровождалост не только агрессивными высказываниями в адрес ЛГБТК+ сообщества, но и физическими атаками, оставшимися безнаказанными.
Теперь еще с Нового года государство усиливает контроль за получателями зарубежных грантов (в том числе вполне лояльными НПО) и намерено полностью охватить своим вниманием социальные сети, где еще сохраняется относительная безопасность для их пользователей, критикующих власти.
Борьба с пытками
Однако, если в сфере гражданских и политических прав (за вычетом первых нескольких свободных лет после обретения независимости) в стране все было стабильно плохо, то сейчас появляются аргументы, что не все сразу. Пока что власть расчищает авгиевы конюшни старого Казахстана в области других прав граждан.
Вот тут сложившаяся ситуация на фронте борьбы с пытками показывает, как это может происходить. Пока одни правозащитники критикуют власти за недостаточность мер, принимаемых для искоренения жестокого обращения, другие, приближенные к властным структурам критикую критикующих за сгущение красок. Но если отдельных (и, как водится, самых невезучих полицейских) привлекают к ответственности, то система, несмотря на ее техническое преобразование, остается неизменной. «Слепые зоны», «неработающие» сервера, недопуск адвокатов – все это нивелирует законодательные преобразования и финансовые вложения в технику. И то, что 12 бывших сотрудников колонии в Атбасаре, обвиняемых в применении пыток к осужденным (при наличии заявлений, медицинских заключений, а самое главное – видеозаписей) были вторично оправданы недавно в декабре, несмотря на позицию государственного обвинения, говорит либо о подлинной независимости казахстанского правосудия, либо о непотопляемости системы.
