На второй день после Дня независимости правозащитники призвали отозвать законопроект о запрете так называемой ЛГБТ-пропаганды, а сенаторы утвердили этот закон. Это наложение в свою очередь наложилось на ряд исторических дат.
18 декабря девять международных правозащитных организаций, включая и наше Бюро, выступили с заявлением, в котором констатировали, что в Казахстане журналистика и свобода выражения мнений находятся под угрозой. Правозащитники призвали положить конец атакам на журналистов и блогеров, отдельным же пунктом призвали главу государства отозвать уже принятый нижней палатой парламента 12 ноября законопроект о запрете так называемой ЛГБТ-пропаганды как дискриминационный и ограничивающий свободу слова. ограничивающий свободу слова в стране.
В тот же самый день 18 декабря верхняя палата казахстанского парламента утвердила тот самый законопроект. Трудно было бы узнать, обсудили ли сенаторы только что вышедшее обращение международных правозащитных организаций и отвергли его или же (что весьма вероятнее) просто не обратили на него внимания (именно так обычно и поступают авторитарные правители – и хорошо ещё если просто игнорируют, а не карают подателей правозащитных обращений за сам подачи оных). При этом принятие законопроекта депутатами обеих палат ещё не означает окончательного решения медийно-гейского вопроса: закон ещё должен подписать глава государства, который может этого и не сделать, если прислушается хотя бы к вчерашнему обращению девяти правозащитных организаций.
Я же, отягощённый грузом исторических ассоциаций, хочу обратить внимание наших читателей вот на каковое совпадение: казахстанский Сенат принял закон о запрете так называемой ЛГБТ-пропаганды 18 декабря 2025 года, тогда как 17 декабря 1933 года другой законодательный орган, а именно Президиум ЦИК СССР принял постановление «Об уголовной ответственности за мужеложство», которым вводилось уголовное наказание за половое сношение мужчины с мужчиной в виде лишения свободы до пяти лет, а при отягчающих обстоятельствах до восьми лет.
Внесённая этим постановлением статья в Уголовные кодексы РСФСР и союзных республик (напомню, что в указанный период Казахстан ещё был автономной республикой в ей составе) вступала в действие с 7 марта 1934 года. Эту дату современники-остряки, вполне возможно, увязывали с Международным женским днём, тем более что наказания за женским гомосексуализм (лесбиянство) почему-то не вводилось, в то время как принятый в путинской России и принимаемый в Казахстане законы о запрете ЛГБТ-пропаганды обнимают все четыре вида «неправильного» секса.
У кого как, а у меня вышеуказанные даты 17 и 18 декабря ассоциируются с только что отпразднованным нами государственным праздником Днём независимости Казахстана. В 2025 году казахстанские сенаторы приняли своё решение на второй послепраздничный день, тогда как в 1933 году никаким сталинским чиновникам ни в каком самом страшном сне не могла бы присниться государственная независимость Казахстана, так что наложение московского события 17.12.1933 на алма-атинское событие 16.12.1991 приходится признать чисто случайным. Однако историческая рифма тут всё-таки есть, и я расскажу о ней далее.
Пожалуй, самой из жертв сталинской статьи о мужеложстве стал в 1939 году бывший секретарь ЦК ВКП(б) и нарком внутренних дел СССР Николай Ежов, которому следователи из числа его недавних подчинённых предъявили эту статью наряду со всеми пунктами универсальной 58-й статьи вплоть до хрестоматийного «прорытия туннеля от Бомбея до Лондона». Историкам широко известны «чистосердечные признания» Ежова о якобы имевших место быть сексуальных контактах с первым секретарём Казахского крайкома ВКП(б) Филиппом Голощёкиным в 1925 года (ровно сто лет назад – очередной неотпразднованный юбилей уходящего года!), когда второй секретарь крайкома Ежов руководил переездом столицы Казахской АССР из Оренбурга в Кзыл-Орду, а новый персек приехал туда и некоторое время жил с Ежовым в одной квартире.
Цена этим признаниям, полагаю, примерно такая же, как и всем прочим показаниям, выбитым сталинскими следователями из своих подследственных при всех руководителях ОГПУ и НКВД. Тем более что в предъявленном Ежову обвинительном заключении и вынесенном ему расстрельном приговоре никакое мужеложство вообще не упоминалось, равно как и чуть более позднем приговоре Голощёкину. Точно так же первого из двух вышеупомянутых гей-партократов расстреляли в 1940 году вовсе не за организацию Большого террора по всему СССР, а второго в1941 году расстреляли отнюдь не за организацию голодомора казахов в 1932-33 годах.
А уж вдохновлявший и направлявший титаническую работу Голощёкина в Казкрайкоме, а Ежова в НКВД их общий начальник Иосиф Сталин и вовсе избежал земного суда в его советском изводе (хотелось бы надеяться, что он не ушёл хотя бы от суда небесного). Однако ведённая двумя заходами в декабре 1933 и марте 1934 годов статья о лагерном сроке за мужеложство благополучно прожила в Уголовных кодексах союзных республик благополучно дожила до распада СССР и превращения бывших республик в независимые государства.
В одном из этих государств, а именно в путинской РФ сейчас массово ставятся памятники Сталину (правда, почему-то ему одному – по крайней мере я пока ничего не слышал о появлении хотя бы одного памятного знака сталинским наркомам и министрам госужаса Ягоде, Ежову и Берии) и принимают свирепые закона о дискредитации российской армии и пропаганде всего нескрепного. В соседнем же с нею Казахстане, который с Украиной и коллективным Западом (на языке российских мракушников – с Гейропой, аккурат в тему борьбы с ЛГБТ-пропагандой) не воюет, власти тем не менее не упускают случая собезьянничать что-нибудь мракобесное и антилиберальное у бывшего старшего брата и нынешнего опасного соседа.
Взывать к совести разработчиков и применителей всякого рода репрессивных законов – дело пустое, но можно воззвать к их чувству самосохранения: не пришлось бы вам, господа-товарищи, завтра или послезавтра признаваться в запрещённых утехах а-ля Ежов с Голощёкиным в Кзыл-Орде 1925 года (ещё раз напомню про столетний юбилей тех событий).
Закончу эту историко-правозащитную реплику тем же, с чего и начал её, а именно напоминанием о том, что голосование в казахстанском Сенате по закону о запрете ЛГБТ-пропаганды происходило в один день с выходом заявления девяти правозащитных организаций, в котором главу государства призывали отозвать (не подписывать) одиозный законопроект к слову сказать, предшественник нынешнего президента иногда так делал). Не забудем в этом плане и об описанных в первой части того обращения случаях уголовного преследования журналистов и блогеров, блокировки сайтов и прочих медийных заушениях.
