21 октября в Специализированном межрайонном административном суде города Алматы было назначено главное судебное разбирательство по иску антиядерной активистки и поэтессы Анар Аккозиной к акимату Алматы и его структурному подразделению – управлению общественного развития.
Истица и её представитель правозащитница Маржан Аспандиярова пытались оспорить законность полученного в конце сентября из акимата Алматы отказа согласовать уведомление экоактивистов о проведении ими 28 сентября, за неделю до общенационального референдума по строительству атомных электростанций в Казахстане. Чиновники отказались согласовать это уведомление, то есть фактически запретили активистам проводить антиядерный митинг. Предлог для отказа/запрета был выбран стандартный – дескать, на всех трёх площадках, отведённых постановлением маслихата Алматы для проведения общественных мероприятий, в указанные день м час уже назначены детские и спортивные мероприятия. Надо ли говорить или так понятно, что никаких массовок там и тогда не проводилось.
Как известно, в преддверии атомного референдума власти 12-ти казахстанских городов выдали 45 отказов согласовать уведмоления о проведении антиядерных митингов и не согласовали ни одного такого уведомления ни в одной регионе. Вполне возможно, что в суды нескольких регионов был подан не один иск о признании запретов на проведение митингов незаконными, не исключено также, что какое-то число таких исков были рассмотрены судами, однако нам пока что известен лишь один такой иск, поданный в южной столице активисткой Анар Аккозиной и поддержанный Маржан Аспандияровой, много лет специализирующейся на защите свободы собраний в Казахстане.
Предварительное слушания по иску Аккозиной судья межрайонного адмсуда Ботагоз Омен провела ещё 10 октября, а на 21-е число назначило рассмотрение дела по существу. В назначенный час истец и его представитель, а также представитель ответчика – городского управления общественного развития Бауржан Дарманбеков прибыли в зал суда, а представитель другого ответчика – акимата южной столицы Нурлан Биржанов подключился к судебному заседанию по скайпу.
Однако председательствующая по данному делу судья Ботагоз Омен так и не приступила к рассмотрению дела по существу. Сначала она сделала единственному присутствовавшему в маленьком судебном зальчике журналисту – автору этих строк – строгий выговор за попытку сфотографировать участников процесса и потребовала от стороны истца заявить ходатайство о разрешении фото- и видеосъёмки. Когда же Маржан Аспандиярова заявила такое ходатайство, судья ушла в совещательную комнату рассматривать оное. За время отсутствия судья истица Анар Аккозина успела продекламировать два своих стихотворения о праве граждан Казахстана на свободу мирных собраний создание политических партий, прежде всего оппозиционных.
Минут через десять судья Ботагоз Омен вернулась в зал суда и зачитала с судейского помоста вынесенное определение… нет, не о разрешении или запрещении фото- и видеосъёмки (этот процедурный вопрос вообще провис в воздухе). Зачитанное судьёй определение гласило: возвратить истцу его исковое заявление без рассмотрения ввиду неустранения истцом имеющихся в исковом заявлении недостатков. Чего именно там недоставало, судья не пояснила, а лишь посоветовала участникам процесса дождаться мотивировочной части постановления, которую обещала выдать через секретаря в течение пяти рабочих дней. Как водится, резолютивная часть постановления завершалась ритуальной фразой о том, что в случае несогласия с вынесенным решением стороны имеют право обжаловать его в суде высшей инстанции (в нашем случае это городской суд Алматы). Разумеется, истец и его представитель сразу же заявили о том, что обязательно сделают это, как только получат полный текст постановления.
Вот уже ровно четыре года и четыре месяца – с момента вступления в силу в июне 2020 года нового закона о мирных собраниях – в Казахстане действует уведомительный порядок проведения мирных собраний, а до того четверть века – с момента принятия в марте 1995-го президентского указала о порядке проведения мирных собраний, имеющего силу закона – в стране действовал разрешительный порядок. По идее уведомительный порядок должен был оказаться демократичнее разрешительного порядка, однако этого не случилось, а почувствовать разницу нам так и не удалось.
