И кто победит: авторитет генерала полиции, сын которого потерял Land Cruiser, или смелость дочери пенсионера-железнодорожника?
Инна Соколова единственная, кто может вслух говорить об этом деле, насколько неординарном, настолько же и плевом. Подписка о неразглашении закрыла рты всем остальным участникам этой истории.
Впрочем, следы ее можно найти в интернете. В сентябре прошлого года новостные сайты облетела информация об инциденте на железнодорожном переезде у станции Аманкарагай. Тогда грузовой состав столкнулся на путях с черным авто Toyota Land Cruiser 300 и сильно его повредил. Пресс-служба полиции в своем сообщении привела слова 32-летнего водителя машины о том, что в темноте он не увидел поезд.
Как известно, практически всегда в подобных ситуациях виноват не поезд, а колесный транспорт. Эта догма подробно расписана в правилах дорожного движения, в которых прямо говорится, что у водителя транспортного средства нет преимущественного права на движение при пересечении железнодорожных путей. Он же еще и обязан твердо убедиться в отсутствии приближающегося по рельсам поезда. То есть “не увидел”, “не заметил” – аргументы так себе. И тем не менее…
Трудно поверить, но вот уже десятый месяц это дело мурыжат костанайская полиция и транспортная прокуратура. Почти невероятно, но история эта приобрела статус уголовной. А под удар попал простой работяга – составитель вагонов Анатолий Соколов.
Его дочь Инна, устав от затянувшегося расследования столь простого ДТП, опасаясь за здоровье угодившего в передрягу отца и понимая, что все происходящее неспроста, решила предать огласке важную информацию, которая вынесена за рамки следствия и разбирательств, но, по ее мнению, оказывает сильнейшее влияние на то, как и почему странно ведут себя полиция с транспортной прокуратурой.
– Владельцем Land Cruiser выступает Дулат Иман, – говорит Инна. – Он сообщил об этом в заявлении, написанном спустя полторы недели после происшествия. Утверждал, что в момент ДТП находился в машине на заднем сиденье, а за рулем был его двоюродный брат Муса Рахимбеков. Интересно, что о присутствии Имана никто ни в одном документе прежде не упоминал. Так же, как и сейчас все делают вид, будто не в курсе, что он сын генерала Бекета Имановича Аймагамбетова, бывшего начальника Костанайского областного департамента полиции.
Инна Соколова уверена, что авторитет и влияние отца Имана – главные причины затягивания дела. Иначе не назначались бы без надлежащих поводов повторные экспертизы, не прерывались бы то и дело сроки расследования, не возникло бы необходимости в проведении каких-то (непонятно каких) дополнительных следственных действий… Иначе следователи вряд ли посмели бы игнорировать указания прокуратуры о необходимости завершить их тяжелую работу по определению виновника происшествия.
– Когда случилась авария, мой отец ничего не стал говорить об этом нашей семье, – вспоминает Инна Соколова. – Он был сильно расстроен, не хотел, чтобы мы волновались. А потом, когда стало понятно, что эта история касается известной семьи, он сказал, что его, видимо, сделают виноватым. Пока все к этому и идет…
Поздно ночью 25 сентября прошлого года состав подошел к переезду, двигаясь вагонами вперед. Составитель вагонов Соколов находился, как и положено, на переднем крае и дал команду «стоп!» машинисту локомотива. Соколов сошел на землю и осмотрел местность. Вдали, примерно в полукилометре от переезда, он заметил свет фар двигавшегося авто. Убедившись, что на путях опасности нет, Соколов скомандовал привести состав в движение. Тот тронулся со скоростью 5 км/ч, как вдруг на переезде показался «крузак», явно не собиравшийся останавливаться. Соколов успел крикнуть в рацию о том, что нужно срочно тормозить, а сам спрыгнул с подножки вагона. Конечно, груженный углем состав в одну секунду не остановишь, и он здорово задел Land Cruiser, повредив его сбоку.
Кто ж виноват? Иман настаивает, что ответственность – и материальная, и правовая – должна лежать на железнодорожнике. Следствие сделало Соколова свидетелем, имеющим право на защиту, то есть он уже который месяц находится буквально в одном шаге от статуса подозреваемого.
– Я знаю, что существует, например, письмо Института судебных экспертиз по Костанайской области, который отказался проводить экспертизу по этому делу, – говорит Инна Соколова. – Он просто возвратил следователю его постановление о назначении судебно-экспертного исследования обстоятельств происшествия, в котором был такой вопрос: “Располагал ли водитель автомобиля при движении с разрешенной скоростью возможностью предотвратить столкновение с вагонами?” Причину отказа институт экспертиз объяснил просто: исследование обстоятельств ДТП проводится только для водителя, чей транспорт имеет преимущественное право на движение. Это же элементарно!.. Но следствие такой ответ не устроил. И я понимаю почему.
А ведь существует еще и другая экспертиза, железнодорожная, которая не нашла в действиях составителя вагонов Соколова какой-либо вины. Не установлена окончательная сумма ущерба, причиненного владельцу автомобиля. О каком вообще уголовном деле можно вести речь, если не определен и не подтвержден даже размер материального вреда?
– Но мы понимаем, что все это дело времени и при неблагоприятном для моего отца развитии событий на него могут повесить миллионы! – считает дочь попавшего в передрягу железнодорожника. – Мне на него сейчас больно смотреть, он от переживаний даже внешне изменился… Мы знаем, что в протоколе совещания сотрудников станции Аманкарагай, проведенного по горячим следам, есть вывод: “Действия работников станции считать верными, вины не усматривать”, но нас это мало утешает, когда мы видим, как развиваются события вокруг отца.
Адвокат Бибигуль Беккожа (кстати, в недавнем прошлом сотрудник правоохранительных органов) тоже считает, что в этом деле закон отходит на второй план. Поэтому она направила в администрацию президента и министру внутренних дел жалобы. В них она прямо указывает на факт родства владельца машины с генералом в отставке, подчеркивает девятимесячные муки Соколова, незаконно вовлеченного в орбиту уголовного преследования, а заодно спрашивает, почему не привлекают к адмответственности сидевшего за рулем Рахимбекова, на которого не был оформлен страховой полис.
– По этой причине, даже если бы Land Cruiser управлял не родственник владельца, пострадавшая сторона не смогла бы претендовать на возмещение ущерба от страховой компании, – объясняет Беккожа.
Поэтому им, возможно, надо найти крайнего, виноватого, с которого можно было бы взыскать деньги за потерю товарного вида машины и ее ремонт. Уверена, что это дело в целях верховенства закона и справедливости должно быть взято на контроль.
О дальнейшем развитии событий мы сообщим нашим читателям.
ИСТОЧНИК:
Газета «Время»
