Сегодня в Бостандыкском районном суде №2 города Алматы возобновился процесс по делу политического активиста Жанболата Мамая. Ранее на процессе завершился допрос свидетелей, а сегодня приступили к допросу подсудимого. Жанболат Мамай произнёс большую и подробную речь, в которой досконально ответил на все предъявленные ему обвинения по трём статьям УК, самая тяжкая из которых грозит ему длительным сроком заключения. Жанболат реконструировал всё, что делал и говорил в ходе трёх событий сентября и ноября 2021-го и, главное, января 2022 года, а также всё, что он видел вокруг себя и то, что делали с ним.
Прослушав в режиме прямой трансляции сегодняшнюю речь Жанболата Мамая на суде, мы пришли к выводу, что она убедительно свидетельствует о его невиновности во всех вменяемых ему преступлениях.
Предлагаем читателям сайта составить своё впечатление по данному вопросу, прочитав полный текст выступления Мамая, подготовленный им для сегодняшнего судебного заседания.
РЕЧЬ ЖАНБОЛАТА МАМАЯ
По существу уголовного дела, могу пояснить следующее.
В настоящее время мне вменяют три статьи уголовного кодекса: ст. 274 ч.2, 378 ч.2 и самая тяжкая из всех ст.272 ч.1, это организация массовых беспорядков.
Начну с уголовного проступка по ст.378 ч.2, оскорбление сотрудников полиции. Уголовное производство по данному делу было возбуждено еще в октябре 2021 года. На первых допросах я подробно изложил свою позицию, остаюсь на них и сейчас. Никакого оскорбления сотрудников полиции на митинге 18 сентября 2021 года с моей стороны не было. Да, была критика деятельности правоохранительных органов. Безусловно, были критические высказывания в адрес сотрудников полиции. Но как я пояснил ранее, это было обусловлено тем, что полицейские в ходе проведения мирного собрания в Алматы, попирали мои конституционные права, пытаясь задержать и доставить в отдел полиции. В ходе задержания сотрудники порвали мою одежду, повалили на землю, причинили физический вред здоровью. После таких неправомерных действий сотрудников полиции, это была реакция с жесткой критикой их действий.
В обвинительном акте указывается: «осознавая, что оскорбляет сотрудников полиции при исполнении ими служебных обязанностей, с целью создания отрицательного мнения о сотрудниках полиции, умышленно, публично выразился следующими высказываниями: «Мына полиция қызметкерлері, бұлар ұлттың сатқындары, нағыз халқына опасыздық жасағандар, мына маска тағып алған қарабеттер барлығы, мына сияқты сүмірейген сүмелектер, бұлар отанына опасыздық жасайтындар». Так вот, люди, свободно владеющие казахским языком, могут четко сказать, что в этих выражениях нет неприличных слов. Есть критика, острая, но нет оскорбления. Тем более, потерпевшие Токсанбаев и Болатбаев не могут быть признаны таковыми по той простой причине, что данные слова не были адресованы данным сотрудникам. В ходе допроса потерпевших Токсанбаева, он не смог привести четкие доказательства того, что именно его подвергли критике. 18 сентября на площади Абая в ходе проведения митинга собрались сотни сотрудников полиции, в том числе бойцы спецподразделения СОБР. Самым высокопоставленным руководителем ДП Алматы был не Токсанбаев, так как его должность на тот момент была всего лишь начальник МПС Медеуского района, а первый заместитель начальника Департамента полиции города Алматы Нурлан Алмасбеков. Так почему не Алмасбеков, в случае если действительно сотрудники оскорбились, не подал заявление в суд? Токсанбаев ссылается на публикацию моего заявления в социальных сетях, в частности на платформе Азаттык. Но среди множества комментариев нет ни одного упоминания фамилии Токсанбаева и Болатбаева. Никто не укажет, что именно их я подверг критике.
Я хотел бы вам указать, что данных сотрудников я даже не знаю. Мне неизвестно, почему они считают себя потерпевшими по данному делу. Там стояли десятки сотрудников полиции, но почему именно они считают себя «потерпевшими» для меня загадка. Я не называл конкретные фамилии, не обращался к конкретным сотрудникам полиции. Я назвал «қарабетами» именно тех сотрудников полиции, которые применяли в отношении мирных демонстрантов грубую физическую силу, нарушая при этом их конституционные права. Мои высказывания не являются оскорблением конкретных лиц, это критика всей правоохранительной системы, которая пресекает проведение мирных демонстраций. Что в итоге из этого вышло мы увидели в январе текущего года. В первую очередь, это было связано с устоявшемся образом полиции как карающего органа авторитарного режима. Режим Назарбаева использовал силовые органы не для защиты прав и интересов граждан, а как цепных псов против мирных митингующих. Я уверен, что и в тот день, когда мы проводили мирное собрание с рядом политических требований, верхушка казахстанского режима, дало команду сотрудникам правоохранительных органов не допустить нас к месту проведения митинга. В обществе, где царит верховенство закона и права, полицейский не должен выполнять преступный приказ. Он должен подчиняться букве закона и конституции. Обращаясь на митинге с данными высказываниями в адрес полицейских, я подверг их жесткой критике именно за такие незаконные действия. Я сказал, что те полицейские, которые сегодня защищают интересы коррумпированной назарбаевской системы, завтра без зазрения совести будут работать и на китайский режим, в случае, не дай бог китайской экспансии. Полицейские, которые не имеют собственного мнения, будут работать на кого угодно лишь бы заработать себе на хорошую жизнь. Они будут выполнять любые преступные приказы, лишь бы выполнить установку своего начальства. Январские события это четко продемонстрировали. Сотрудники правоохранительных органов, которые расстреливали мирных протестующих, которые убили двенадцатилетнего мальчика, четырехлетнюю Айкоркем, это не просто карабеты, не просто предатели, это самые настоящие убийцы и изверги.
Полицейские, которые пытали задержанных, издевались над ними, достойны не просто критики, но и народных проклятий. Почитайте комментарии в социальных сетях и вы сами убедитесь, что о них пишут сотни тысяч граждан. Если сотрудники полиции считают, что я оскорбил их своими высказываниями, то как быть им с теми миллионами сограждан, которые реально недовольны их работой? Вот в чем вопрос. Мои высказывания имели критические замечания, но не оскорбления.
В материалах дела нет ни одного доказательства того, что я оскорбил двух сотрудников полиции. Потому я не считаю себя виновным по этому эпизоду.
Что касается, ст. 274 ч.2 УК РК, то никаких конкретных доказательств моей причастности к инкриминируемому преступлению нет.
Во-первых, во всех своих видео выступлениях я лишь разъяснял программу Агентства по регулированию финансового рынка (АФР).
Я никогда не утверждал, что государство объявило кредитную амнистию, что всем начнут списывать задолженности. С моей стороны было лишь разъяснение принятой Агентством по финрегулированию программы по ипотечному кредитованию. Об этом и говорилось в видео моего выступления. Во-вторых, меня обвиняют в том, что после моих выступлений в социальных сетях, в Агентство с заявлениями о своих различных проблемах обратились более 21 тысячи казахстанцев. Также в обвинительном акте указывается, что к зданию Агентства в Алматы прибыли около 300 человек. Здесь я хотел бы задать вопрос самим государственным органам: а что криминального в том, что люди обращаются к вам с письменными заявлениями? Ведь это граждане, которые действительно находятся в сложном финансовом положении, которые не могут погасить свои задолженности по различным причинам. Более того, Агентство по финрегулированию само выпустило заявление, в котором говорится, что люди с проблемными кредитами могут обратиться напрямую в банки второго уровня, либо в Агентство. Одним из аргументов преступления, органы досудебного расследования выдвигают тот факт, что перед АФР собрались сотни граждан. Но ведь никакого нарушения общественного порядка тогда не было. Никакого фактического ущерба ни АФР, ни другой госорган не понес. Я хочу выдвинуть еще один аргумент. После объявления частичной мобилизации Путиным, сотни тысяч россиян устремились в Казахстан. По приезду они создали большое столпотворение перед ЦОНами для получения ИИН для открытия счетов в банках. Тысячи людей стояли в очередях и ждали пока их зарегистрируют. Представители госорганов им подавали напитки и закуски, чтобы сделать их ожидание более менее комфортным. А почему такие же условия не были созданы для наших граждан, когда те поехали в АФР подавать заявление по вопросам своих задолженностей? В чем преступление, если люди одномоментно собираются и идут писать заявление по поводу своих проблем?
В – третьих, необходимость кредитной амнистии для населения назрела давно. Кстати, это признал и Токаев, который объявил о том, что в ближайшее время представит свой план по помощи гражданам, оказавшимся в затруднительном материальном положении из-за кредитов. Мы еще в 2020 году поднимали эту тему, собирали подписи в поддержку кредитной амнистии у граждан. Количество поддержавших нас граждан достигло около 100 тысяч человек. Все эти подписи с поддержкой кредитной амнистии были направлены в Администрацию президента, которые официально их приняли. Сообщения об этом были в СМИ, мы также получали официальные ответы от государственных органов.
В-четвертых, еще 15 ноября 2021 года мы вместе с группой граждан, имеющих проблемные задолженности, встретились с руководством АФР, в частности с Терентьевым. Его выступления зафиксированы в прямом эфире на наших аккаунтах. Он не выступал против того, чтобы мы писали заявление в АФР, заявил о том, что им необходимо две недели на рассмотрение петиций.
Так в чем же здесь уголовное правонарушение? Где следственные органы усмотрели нарушение норм уголовного кодекса?
В-пятых, АФР в лице потерпевших Джуруновой и Цой в ходе допроса заявили, что в Казахстане нет и никогда не было кредитной амнистии. Но хочу разъяснить, что понятие кредитная амнистия широко используется в прессе и в социальных сетях. Цитата:
«В июне 2019 года Президент РК принял решение о снижении кредитной нагрузки для некоторых категорий граждан, в частности многодетных семей и инвалидов.
Предполагалось, что кредитная амнистия коснется только займов не выше 3 млн. тенге по состоянию на 1 июня 2019 года. Также размер погашаемой задолженности, состоящей из основного долга и начисленного по нему вознаграждения, по состоянию на 1 июня 2019 года не должен превышать 300 тыс. тенге на одного заемщика.
По подсчетам, кредитная амнистия касалась 500 тыс. граждан Казахстана. При этом 255 тыс. гражданам планировалось погасить общий размер задолженности.
В итоге снижение долговой нагрузки производилось в три этапа. На первом этапе списание осуществлено в сентябре 2019 года 507,4 тыс. гражданам на общую сумму 105,2 млрд. тенге. На втором этапе в декабре 2019 года – 46,9 тыс. гражданам на общую сумму 9,8 млрд. тенге. В целях осуществления полного охвата лиц, подпадавших под действие указа, в апреле 2020 года простили долги еще 23,4 тыс. гражданам на общую сумму в 5,5 млрд. тенге».
Эта одна из многочисленных публикаций в интернет пространстве, в частности на сайте Зона кз.
Таким образом, используя понятие кредитная амнистия, я не вводил общественность в заблуждение, а имел в виду что такую программу необходимо принять и помочь в разрешении вопросов с кредитной задолженностью населения.
В-шестых, о необходимости кредитной амнистии начали высказываться и действующие депутаты парламента. Хотел бы процитировать сообщения в СМИ:
«Депутаты мажилиса от фракции «Народные коммунисты» в своем запросе на имя премьер-министра РК Аскара Мамина предложили предоставить кредитную амнистию физическим и юридическим лицам, которые до введения ограничительных мер исправно платили налоги, но в результате ЧС и карантина оказались в сложной ситуации по обслуживанию кредитов. В рамках подготовки к кредитной амнистии коммунисты предложили создать комиссию, которая проведет аудит займов, определит критерии для участников амнистии, сроки и источники финансирования».
Есть другое сообщение от партии Ак жол о необходимости объявления кредитной амнистии. Цитирую:
“Депутаты мажилиса от партии “Ак жол” направили запрос первому заместителю премьер-премьера РК Алихану Смаилову с предложением объявить кредитную амнистию для граждан, испытывающих финансовые трудности”
Таким образом, мы видим, что парламентские партии выступают за принятие кредитной амнистии. Одна из политических партий в предвыборную программу включила пункт о необходимости принять кредитную амнистию.
Более того, о чрезмерной закредитованности населения и о необходимости решить данную проблему заявил и президент Токаев. В частности, он сказал:
Хотел бы затронуть еще одну важную проблему. Многие люди в нашей стране берут кредиты и потом буквально погрязают в долгах. Это проблема меня очень волнует. В ближайшее время я обнародую свои предложения по этому вопросу»
Можно сколь угодно долго говорить о том, что кредитной амнистии не будет, что такой программы нет и быть не может, но от того социальная проблема не решится сама по себе.
Я никогда не говорил о том, что в Казахстане принята кредитная амнистия. Всегда опираюсь на официальную информацию. Я много лет проработал журналистом и хорошо знаю ответственность за распространение ложной информации. Да и по внутренним убеждениям, никогда не стал бы распространять неправдивую информацию. Требовать кредитную амнистию и заявить о том, что она объявлена – это две большие разницы. Я именно требовал объявления кредитной амнистии. Но с 2020 года, после пандемии коронавируса, много поднимал вопрос необходимости разовой кредитной амнистии в Казахстане. Главный корень январского взрыва в Казахстане – это накопившиеся социальные и политические проблемы. Люди погрязли в долгах, в кредитах, тогда как кучка приближенных к Назарбаеву лиц жили и живут в чрезмерной роскоши. Причем, все эти банки второго уровня, которые закабалили простое население принадлежат никому иному, как самому Назарбаеву и его ближайшему окружению. К тому же, из государственных средств банкам второго уровня систематически оказывается поддержка из государственной казны. Вот некоторые сообщения в СМИ по этому поводу:
После запуска программы по повышению финансовой устойчивости банков в 2017 году БВУ получили помощь от государства в размере 701 млрд тенге. Об этом стало известно из ответа премьер-министра Алихана Смаилова на депутатский запрос.
Государство помогло пяти крупнейшим банкам страны: АО “Евразийский Банк”, АО “АТФ Банк”, АО “Цеснабанк”, АО “Банк ЦентрКредит” и АО “Bank RBK”, чей общий совокупный убыток на момент вхождения в программу составил 1,2 трлн тенге.
Как вы видите, банкам второго уровня оказывается поддержка, тогда как миллионы казахстанцев остаются один на один со своими проблемами. Это и вызывает социальное напряжение в стране. Потому мы и поднимали вопрос о кредитной амнистии и поддержке граждан с проблемной задолженностью.
Программа кредитной амнистии принималась в ряде стран мира. К примеру, в Грузии в 2018 году около 600 тысяч граждан, которые фигурировали в черном списке должников по кредитам, получили амнистию – их долги обнулились. Эта программа была принята на уровне правительства Грузии. В 2020 году президент Монголии принял решение списать кредиты всех пенсионеров страны. Затраты на эту кампанию составили около 200 миллионов долларов США.
Более того, недавно в СМИ Казахстана появилась следующая информация: «8 ноября агентство по регулированию и развитию финансового рынка заявило о намерении списать кредиты 28 тысячам заемщиков в микрофинансовых организациях.
По плану агентства по регулированию и развитию финансового рынка 28 тысяч казахстанцев получат полное списание кредитов (общая сумма долга — 600 миллионов тенге), частичное списание коснется 107 тысяч человек (800 миллионов тенге) и реструктуризацию проведут 432 тысячам заемщиков (33,1 миллиарда тенге)».
Как бы то ни было, требования, которые мы поднимали в течении двух лет, начинают постепенно выполняться. В этой связи, хочу заявить, что я не распространял недостоверную информацию, а лишь выдвигал политико-экономические требования, затрагивающие интересы миллионов наших сограждан.
По ст.272 ч.1 УК РК могу сказать следующее.
Я не считаю, что совершил какое либо уголовное правонарушение. В Казахстане есть конституция, которая гарантирует право на мирные собрания для граждан. В частности, в 32 статье Конституции сказано: «Граждане Республики Казахстан вправе мирно и без оружия собираться, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Пользование этим правом может ограничиваться законом в интересах государственной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья, защиты прав и свобод других лиц».
Здесь прокурор все время настаивал на том, что мы должны были подать уведомление о проведении митинга и что, «Алматы Арена» не входит в перечень мест, утвержденных маслихатом города, где их можно проводить. Я скажу, что это абсурдное утверждение. Для того, чтобы получить разрешение на проведение митинга, а я утверждаю, что именно разрешение, потому что нет никакой уведомительной системы в Казахстане, необходимо подать заявку за пять дней. Митинг мы провели 4 января. Он был проведен в поддержку митингующих жанаозенцев. Протесты в Мангистауской области начались 2 января. То есть 31 декабря ни я, ни кто либо другой не знал, что в Мангистауской области на улицы выйдут тысячи людей и будут протестовать против повышения цен на газ. Так как я мог подать документы на проведение митинга, если не знал, что они начнутся в Жанаозене и я посчитаю своим гражданским долгом поддержать своих соотечественников на западе страны? Я не ясновидящий и не могу предсказывать будущие события. Потому мы вышли на площадь перед «Алматы Арена» без подачи официального уведомления 4 января.
Более того, ни в одном городе Казахстана, где проходили протестные мероприятия, никто не подавал уведомление о митинге, никто не получал разрешение. Спросите у жанаозенцев, они получали разрешение на митинг? В Актау кто получал разрешение? В Атырау или в других городах Казахстана есть хоть одна заявка на проведение митинга в специализированном месте? Нет. Тогда почему только меня обвиняют в проведении митинга в не положеном месте и без уведомления?
Хотелось бы подробно описать события того дня, то есть 4 января 2022 года.
Я знаю, что у некоторых могут возникнуть вопросы: почему Жанболат Мамай пригласил выйти на мирный митинг перед «Алматы Арена», а не на площадь Республики, как он это обычно делал? Отвечу. Мы выходили на протест на площадь Республики 3 января и видели, что площадь полностью оцеплена сотрудниками полиции, интернет там был заглушен. Мы считали, что будем задержаны сотрудниками полиции еще до подхода на площадь и не сможем оповестить о неправомерных действиях власти по интернету. Причем, хотел бы добавить, что 4 января была попытка сотрудниками правоохранительных органов задержать меня. Сотрудники полиции остановили и блокировали автомобиль, на котором я передвигался в районе Восточной объездной и нас продержали там около получаса. Все это время мы были в прямом эфире и показывали, что происходит с нами. Примерно через полчаса, по неизвестным мне причинам, нас отпустили и только после этого я объявил о том, что собираюсь на митинг возле «Алматы Арена». Эту локацию мы выбрали из-за того, что там не было оцепления полиции и работал интернет. С другой стороны, вспомнил, что еще в 2019 году, после президентских выборов, там проходили митинги и люди выражали свое несогласие с его итогами. Потому я и решил провести митинг в поддержку жанаозенцев именно на площади перед «Алматы Арена».
Я хотел бы отметить, что в Алматы и до меня были сообщения, что пройдут митинги в поддержку протестующих мангистаусцев. До «Алматы Арена» прошла акция протеста перед театром имени Ауезова, которую провели известные деятели культуры. Это я видел в прямом эфире в социальных сетях. А днем 4 января, были созданы чаты в мессенджерах, где сообщалось, что в Алматы также пройдут митинги в различных частях города. Например, было сообщение, что алматинцы собираются возле рынка Жетысу на Восточной объездной. Именно туда, примерно в 15-30 часов я и поехал. Я не собирался организовывать митинг именно сам, но готов был присоединиться к протестующим и выразить свою поддержку там, где собирались люди. Понимал, что когда соберутся люди они будут искать известных людей, которые смогут выступить, сформулировать политические и экономические требования, а также призвать призвать правоохранительные органы, чтобы они не применяли насилие в отношении протестующих. По своему опыту хорошо знаю, что полицейские почти всегда жестко задерживают митингующих и не дают им выступить с требованиями. Я хотел призвать сотрудников полиции не применять насилие как в отношении протестующих в Алматы, так и обратиться к их руководству через социальные сети, чтобы они не трогали мангистаусцев. Ведь мы хорошо помним события 2011 года, когда власти расстреляли мирных бастующих нефтяников, затем жестко пытали задержанных, а несколько десятков их лидеров в последующем осудили. Думаю не только мне, но и всем гражданам Казахстана, не хотелось бы повторения таких событий. Кто тогда знал, что январская трагедия превзойдет Жанаозенскую бойню и люди потеряют своих близких, друзей. На тот момент мои мысли и сердце было с мангистаусцами и другими жителями регионов, которые вышли на протесты с требованиями социальной справедливости и политических реформ. У меня и в мыслях не было, что январская трагедия может произойти в Казахстане и что уже через сутки протестующие будут погибать на улицах наших городов. На тот момент полагал, что после выхода к народу акима Мангистауской области Ногаева, тогдашнего акима Атырауской области Досмухамбетова и руководителей других регионов, что и аким Алматы Сагинтаев сделает аналогичный ход. Ведь на площадь не побоялась выйти даже тогдашний аким Кызылординской области, по сути единственная женщина -руководитель региона Гульшара Абдыхалыкова. Не буду судить насколько это было эффективно или нет, но факт того, что она вышла к народу – это единственно правильное решение. В любой демократической стране руководство выходит на диалог с народом и устанавливает контакты с протестующими. Надеялся, что на тот момент аким Алматы Сагинтаев так и сделает. Что он выйдет к народу, будет разговаривать с ним, выяснит причины недовольства и донесет требования протестующих руководству государства. С такими мыслями я и выехал на обозначенное место митинга в мессенджерах. Но когда подъехал к рынку Жетысу увидел, что там не было протестующих, а сам рынок был оцеплен сотрудниками полиции. Я пробыл в этом районе около получаса, но так и никого не увидел. Когда я уезжал с этого места, нас остановили сотрудники полиции и пытались задержать по непонятным мне причинам. Хотя на тот момент я никого никуда не звал и не объявлял место сбора для мирного протеста. Как я сказал выше через полчаса меня отпустили и я поехал в сторону «Алматы Арена». Когда я туда подъехал, заметил большое количество сотрудников полиции. Они к нам не приближались и никаких требований не говорили. Граждан, которые поддержали данный протест было примерно человек 50 изначально. Мы стояли возле остановки напротив «Алматы Арена». Никаких противоправных действий не совершали, ничего не крушили и призывов каким либо противозаконным действиям не было. Я звал людей присоединиться к протесту, чтобы поддержать бастующих жанаозенцев. В принципе, происходило то, что обычно бывает на наших других митингах: люди потихоньку собираются и когда число достигает несколько сот человек мы начинаем наш митинг. Здесь была аналогичная ситуация. Если бы мы нарушали порядок в общественном месте, либо совершали что то противозаконное, думаю, полицейские могли задержать нас еще тогда, в самом начале митинга. Но никаких призывов к беспорядкам, каким либо незаконным действиям не было. В свою очередь, полиция тоже к нам не подходила и мы стояли мирно на улице. Более того, какое то время мы были в прямом эфире, однако позже узнал, что интернет и там был отключен. Примерно минут через 20-30, точно не помню, мы решили перейти дорогу и собраться возле «Алматы Арена». Там был светофор и я призывал всех переходить дорогу только на зеленый свет и не нарушать порядок дорожного движения. Собрались там люди, в большинстве мне незнакомые, которые на мой взгляд впервые вышли на митинг. Они были настроены мирно, никто из них не пытался выкрикивать лозунги с призывом к массовым беспорядкам или нападать на сотрудников полиции. После того, как мы перешли на площадь «Алматы Арена», я выступил с речью, где выдвинул конкретные политические, социальные требования. В частности, призвал власти Казахстана не повторять жанаозенскую трагедию в Мангыстауской области, не применять насилие в отношении протестующих, выйти с ними на диалог и выполнить выставленные ими требования. Говорил о том, что необходимо премьер министру Казахстана вылететь в Актау и Жанаозен, чтобы встретиться с протестующими. Также я высказался о том, что стране нужны политические реформы, регистрация политических партий, честные и открытые выборы, отставка Назарбаева с посте Совбеза РК. Причем видео запись с моего выступления мы опубликовали на видео хостинге YouTube в открытом доступе. Если бы у меня были планы по организации массовых беспорядков либо каких либо других противоправных действий, стал бы я его публиковать для публичного доступа? Вопрос риторический. Я не думаю, что призывы провести политические реформы являются деструктивными или сигналом к массовым беспорядкам. Такие требования выдвигались не только мной, но и всеми, кто выходил на протесты в те дни. Тогда надо всю страну пересажать и предъявить им тяжкие обвинения в организации массовых беспорядков. Такие же требования выдвигались и в Мангистауской области, в частности в Актау и Жанаозене. После двух дней протестов там начали говорить, что нельзя останавливаться на требованиях снижения цен на газ, а надо требовать кардинальных политических, социально экономических перемен в стране. Что касается того, что мы вышли на Алматы Арена несанкционирована, то могу сказать, а кто-нибудь спрашивал разрешение на проведение мирного митинга в Актау, Жанаозене, Таразе, Шымкенте, Атырау, Актобе, Семей, Кызылорда, Павлодар, Костанай, Уральске, Караганде, Оскемене и в других крупных городах и райцентрах Казахстана? Кто выходил и кому выдавали разрешение на санкционированный митинг? Никому! Люди вышли стихийным образом и никто не собирался просить у клерка в акимате дать им разрешение на митинг! Я хочу сказать следующее. Когда мы выходили на «Алматы Арена», я даже представить себе не мог, что в итоге по всей Алматы начнутся протесты. Дней 20 назад, то есть 16 декабря 2021 года мы выходили на памятное мероприятие в Алматы, чтобы почтить жертв жанаозенской и декабрьских трагедий. Тогда вышли около 150 человек. До этого сколько раз мы выходили на различные акции протеста, если это были санкционированные мероприятия выходили до 700-1000 человек, а если были без официального уведомления акимата собиралась намного меньше. Ничего не предвещало того, что Алматы захлестнут митинги и начнутся массовые выступления. Сейчас могу открыто сказать, что главным триггером массовых народных выступлений стали митинги в Жанаозене и Актау. Именно то, что люди на западе страны поднялись против социальной и политической несправедливости, неравенства, узурпаторского правления Назарбаева, тотальной коррупции и беззакония, и стала спусковым крючком выхода людей на площади городов. Власть должна понимать, что люди вышли на протесты не из за того, что их призвал Жанболат Мамай, не из за парижского беглеца и экс банкира, не из за других оппозиционеров в стране, а за себя, за свои интересы, за справедливость и равенство. Откройте социальные сети, прочитайте, что там пишут о ситуации в стране. Мне остается сожалеть, что те проблемы, которые поднимались в январе прошлого года, так и остаются нерешенными по сей день. Это может привести к повторению аналогичных событий. Власти могут меня осудить на долгие годы. Могут посадить в тюрьму других активистов. Но это не решит проблему страны. Если в стране ничего не будет меняться, не будут выполняться требования выдвинутые во время январских событий, люди снова могут выйти на протесты. Без моего призыва. 4 января на улицы Алматы вышли бы даже если бы человека по имени Жанболат Мамай не было бы в политике или в общественной среде. Ведь мы знаем, что протесты начались не только в «Алматы Арена», но и возле «Халык Арена» и парка первого президента. Люди были готовы выразить свое негодование действующей властью, для этого лишь ждали того, что будет информация куда выйти. Все равно появилась бы какая то информация, люди нашли бы место для сбора. Потому, утверждать, что именно после нашего призыва люди собрались и вышли – это неправда. Вообще, я хочу пояснить, как происходит революция и революционные процессы. Революцию не совершают личности или организации. Как бы всем не хотелось это слышать, но революция не есть результат работы какой либо отдельной организации. Февральская революция в ХХ веке случилась не из за активных действий большевиков, меньшевиков, кадетов или эсеров. Это была реакция на результаты Первой мировой войны, в которой Российская империя терпела поражение. За несколько месяцев до Февральской революции Ленин говорил своим сподвижникам, что при их жизни они не увидят положительных результатов их деятельности. Точно также события происходили в Иране, в начале исламской революции. За 7 лет до начала иранской революции Хомейни заявлял, что кардинальные изменения в стране произойдут в течении двух-трех поколений иранцев. Но как вы знаете, в 1979 году в Иране вспыхнули массовые протесты, которые привели к смене политического режима. Эта не отдельная заслуга аятоллы, а результат ошибок политики шаха, непонимание того, чего же хочет иранский народ. В Казахстане, в январе 2022 года по сути происходили аналогичные вещи. Назарбаев, который правил страной 30 лет, считал, что держит все под контролем, что народ никогда не выступит против него, силовые структуры лояльны и этого достаточно для удержания власти. Но ни один из них не учел, что терпение народа не безгранично, что время тикает против них и люди устали от несправедливости в стране. В такой ситуации, любое требование, пусть даже повышение цен на газ, которое в принципе не особо касалось большинства населения, ведь автогазом в основном пользуются жители Мангистауской области, стало триггером для массового выхода людей на улицы. В этой ситуации неважно кто позвал на улицы. Если бы на моем месте оказался бы прокуратор Баймаганбетов в гражданской одежде, либо судья Кван, и объявили бы, что выходят на митинг возле «Алматы Арена» люди бы вышли. С требованиями справедливости и равенства. С требованиями политических реформ. Вот потому я полагаю, люди массово вышли на митинги 4 января.
Я сам не знал, что возле «Алматы Арена» началось большое столпотворение и люди массово вышли протестовать. Ведь примерно через полчаса после митинга был задержан сотрудниками СОБР и доставлен в Ауезовское РОВД. Причем хотел бы заметить, что во время задержания был избит сотрудниками спецподразделения. Что случилось потом? Ко мне приехали другие сотрудники и я поехал в Бостандыкское РОВД. Зачем это было сделано мне неизвестно. Там меня ждали сотрудники ДП Алматы и сказали, что повезут в спецприемник города Каскелен. Мне уже в машине сказали, что арестуют на 15 суток и спрашивали, как так получилось, что там собралось много людей. Но на тот момент я не знал, что происходило в Алматы, у меня не было никакой информации. Сотрудники ДП Алматы, которые сопровождали меня также ничем не делились, но сказали, что в городе нет интернета. Итак, мы с ними поехали в Карасайское РОВД, были там несколько минут. Один из сотрудников вышел переговорить с руководством полицейского укправления, вскоре вернулся. Он сказал, что надо ехать обратно в город, так как Карасайский район отказался меня принимать. Мы снова приехали в город, стояли возле рынка Тастак, туда подошел еще один сотрудник полиции и сказали, что везут меня домой. В итоге, примерно в 21-30 они оставили меня возле моего дома в поселке Кыргауылды. Но я не заходил домой, попросил телефон у прохожего и позвонил своим соратникам, чтобы сказать о своем освобождении. От них я узнал, что в сторону площади движется огромная колонна протестующих с требованиями политических и социальных реформ. Я решил туда поехать, чтобы своими глазами увидеть происходящее и в случае необходимости призвать людей стоять мирно, не поддаваться на провокации. Присоединился я к протестующим в районе Абай -Масанчи. Там увидел, что действительно было много протестующих и люди шли спокойно, распевали песню «Атамекен» Ескендіра Хасангалиева, гимн Казахстана и были лозунги «Шал кет». Видел там сотрудников полиции, которые шли вместе с протестующими. Их никто не трогал, не оскорблял, они также ничего не предпринимали. На улице была эйфория, это ожидание перемен, изменений, лучшей жизни. Ничего не предвещало, что начнутся какие то беспорядки. Никто не знал, куда направляется эта колонна, кто то говорил, что идут на Старую площадь, кто то говорил о том, что направляются в сторону площади Республики. Да, ко мне подходили люди, здоровались, спрашивали, что случилось с моим лицом, так как у меня были гематомы после избиений сотрудниками СОБР. Но никто не говорил, что нужно что то переворачивать, громить или захватывать. Как я понял из разговоров с протестующими, не все люди пошли от «Алматы Арена». Данную площадь сотрудники полиции оцепили и люди собирались в районе магазина Магнум, что выше от «Алматы Арена». Но в целом, люди присоединялись по ходу движения протестующих. Я видел, как люди оставляли свои машины и также пешком шли в сторону площади.
Честно говоря, ожидал, что на площадь все таки придет аким Алматы или кто то из должностных лиц страны, чтобы переговорить с протестующими, выслушать их требования. Мы дошли до площади Республики около 12 часов ночи. Эта действительно была огромная масса людей. Возле монумента Независимости выступали какие то артисты, были некоторые активисты. Но их никто не слушал, даже особо не обращал внимания. У меня также не было громкоговорителя, чтобы предоставить его выступавшим. Я сам также пытался выступить, призвать к порядку, не идти в акимат или куда либо еще, но меня также никто не слышал. Невозможно было в таком океане людей до кого то достучаться. В это время, увидел что какая то группа людей, человек 100 наверно стремительно двигалась в сторону акимата. Среди протестующих пошли разговоры, что они пошли в акимат. Вокруг стоящим людям, а я их не знал, сказал, что не надо туда идти, надо оставаться на площади, что это может быть провокацией. В принципе, как я видел, основная масса людей не собиралась туда идти, все стояли неподвижно, разговаривали между собой. Честно говоря, какого то ярко выраженного лидера, человека которого все слушались на площади не было. Ни я, ни кто либо другой не контролировал ситуацию на площади, люди были в ожидании, что кто то из власти выйдет к ним и начнут переговоры. Из общественных деятелей на площади видел только Рысбека Сарсенбай, он также стоял молча возле монумента Независимости. Примерно через полчаса как мы собрались на площади, начал слышать хлопки в виде взрывов. Поначалу не обратили внимание и люди продолжали там стоять. Но через некоторые время поняли, что это слезоточивый газ, так как там невозможно было стоять , у людей слезились глаза, дышать было нечем. Затем сотрудники полиции, стоявшие до этого на пересечении улиц Фурманова и Сатпаева начали двигаться с помощью спецтехники и бросали светошумовые гранаты, применяли резиновые пули против протестующих. Я сам начал уходить вниз по улице Желтоксан. Увидел, что основная масса людей уже начала расходиться по разным улицам и уходить. Я шел по улице Абай, транспорта у меня не было. Увидел на Сейфуллина, что собралась большая группа людей и поднималась по этой улице вверх до Сатпаева. Там увидел, что люди стояли на пересечении этих улиц, но к ним двигалась колонна полицейских. Также взрывались гранаты, стреляли резиновыми пулями и со стороны улицы Тимирязева шли сотрудники СОБР с дубинками и щитами. Я видел, что люди расходятся по разным улицам и также шел пешком, вышел на Тимирязева и где там поймал такси и уехал домой.
На следующий день, 5-го января, включил госканалы и увидел выступление тогдашнего акима Алматы Сагинтаева. Он заявил, что ситуация в городе спокойная, что горожане могут выходить на работу, никаких протестующих в городе не осталось. Показали кадры с военными, которые находились на площади Республики. Теперь у меня возникает вопрос к самим госорганам: почему аким Алматы выступил по телевидению и не вышешл к протестующим накануне? Где оказались все эти военные, которые стояли на площади Республики? Почему они оставили свое место дежурства?
В тот день я вообще не собирался идти на площадь или куда либо еще. Я был избит сотрудниками накануне, был болен и собирался оставаться дома. Мне звонили с различных номеров, но я в основном не поднимал трубку по состоянию здоровья. И где к обеду мне позвонил один активист, попросил меня прийти на площадь, что здесь собираются люди, надо призвать их к порядку и тд. Позвонил ли он только мне или еще и другим активистам мне неизвестно. После его звонка я решил поехать на площадь и своими глазами увидеть происходящее. Когда я прибыл на площадь, увидел, что люди уже штурмовали акимат, если быть поконкретнее, туда ломали там входные двери и пытались туда зайти. Ко мне подходили люди и просили, чтобы я выступил, призвал людей к порядку, чтобы не было беспорядков и противоправных действий. На тот момент я не увидел на площади известных людей, общественных деятелей. Я согласился и меня пригласили к импровизированной трибуне, это был то ли стол, то ли какой то строительный предмет. По моему, леса это были. Поднялся на нее, она сильно шаталась, и буквально успел сказать пару предложений. В частности сказал: «не надо ничего крушить, не нужно заходить в акимат, это все построено на народные деньги, соблюдаем порядок и лучше стоять мирно, чтобы не провоцировать власть на применение насилие». И в это время данную трибуну начали шатать неизвестные мне люди. Они были в масках, кто то в военной камуфляжной форме, но это не были военные, не было опознавательных знаков, полно формы и т.д., с различными предметами в руках, таких как кувалда, топоры, кастеты. Как только спустился, один из них подошел мне сказал: «ты работаешь на Америку, шатал стабильность, сейчас ты за все расплатишься». После этого, меня окружили человек 15 наверно и начали избивать. Но в это время мирные митингующие оттеснили их и начали меня защищать. Нападавшие тем не менее не останавливались и продолжали нападение. Их удары достигали моего лица, головы и в какой то момент я был почти нокаутирован, когда меня ударили кастетом по голове. Ощутил два удара по голове. Но я не упал, потому что люди удерживали меня со всех сторон, пытаясь защитить от нападавших. В итоге, благодаря тем, кто активно меня защищал, смогли вывести из окружения данных бандитов и повели в сторону «Рамстора». Там один водитель на джипе узнав меня и увидев состояние, согласился довести меня домой.
Кстати, в этот день, пока я ехал на площадь мне позвонили из «Радио Азаттык» и пригласили на интервью часам к 16. То есть я планировал посмотреть, что происходит на площади и поехать в редакцию «Азаттык» на интервью. Если бы у меня были преступные планы или умысел на совершение какого либо правонарушения, зачем мне нужно было ехать в редакцию и давать интервью? Я всегда был открыт, публично освещал все свои действия и двигался прозрачно. Нет у меня никаких секретных групп, которые будут организовывать массовые беспорядки или участвовать в погромах. Все активисты Демократической партии на виду, они выступают в социальных сетях, не скрываются и открыто ходят. Никто из нас не собирался устраивать массовые беспорядки или нападать на сотрудников правоохранительных органов. Более того, могу утверждать, что ни я, ни другие члены инициативной группы по созданию Демпартии, не знали, что события такого масштаба могут произойти в нашей стране. Да, мы знали о высоком уровне недовольства политикой власти. Мы понимали, что нужны политические реформы, изменения и всегда призывали правительство к реальным шагам по улучшению жизни казахстанцев. Но то, что люди после нового года выйдут тысячами на митинги этого никто не мог предполагать. Потому и говорят, что революция это как землетрясение. Никогда не знаешь, когда она начнется, что станет толчком к массовому выходу людей и как это все закончится. Если бы власти своевременно пошли на диалог с народом, начали бы переговоры с протестующими, услышали их требование, думаю такого кровопролития можно было избежать. Сагинтаеву нужно было выйти к народу и выступить перед ним. На него никто не собирался покушаться или нападать. Возьмите тот же мангистауский регион: там аким области сразу же вышел к людям и начал выслушивать их требования. Протестующим создали условия для того, чтобы не было провокаций: снабдили звукоусиливающими аппаратами, не стали никого разгонять и т.д. В итоге, там удалось избежать кровавых событий.
Увидев все эти события своими глазами, могу утверждать, что за всеми провокациями в январские дни стояли провокаторы и специально подготовленные группы. Кем они управлялись я не знаю. Но могу предположить, что за ними могли стоять люди из окружения Назарбаева. Именно они на мой взгляд, устроили провокации и начали крушить здания, гособъекты, занимались мародерством и нападением на сотрудников правоохранительных органов. Но следствие не пытается установить кто эти люди, найти заказчиков этих преступлений. Попытка гособвинителя свалить все произошедшее в Алматы на меня выглядит абсурдным и неправдоподобным. Я могу ответить за каждое свое слово и поступок. В дни январских событий и до этого, за мной постоянно была слежка. Причем круглосуточная. Об этом всегда писал в соцсетях и показывал кадры. То есть, я всегда находился под незаконным наружным наблюдением спецслужб. Все мои шаги, все мои действия фиксировались ими. Так как в такой ситуации я мог устроить массовые беспорядки незамеченным? Это невозможно. Потому считаю предъявленные мне обвинения политически мотивированными, заказными и не имеющими под собой никаких обоснований.
Я вышел на площадь в поддержку мангыстаусцев и потребовал политических и экономических реформ. По сути, именно январские события привели к уходу Назарбаева с власти. Если бы не массовый выход людей на площади, шайка Назарбаевых продолжала бы управлять страной и разграблять ее. Делиться с властью он ни с кем не собирался. Но нынешние власти должны понимать, что без реальных политических реформ и перемен, эти события могут повториться. Люди, которые вышли на протесты в январе никуда не испарились. Их проблемы не решены. Вот об этом сейчас надо крепко задуматься власти, а не преследованием меня и других активистов.
