В КОМИТЕТ ООН ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Данная информация подготовлена казахстанскими НПО (Казахстанским международным бюро по правам человека и соблюдению законности, общественным объединением «Қадір касиет», Казахстанской феминистской инициативой «Феминита», Детским фондом Казахстана) с учетом Перечня вопросовв связи с рассмотрением Второго периодического доклада Казахстана (CCPR/C/KAZ/Q/2), Заключительных замечаний Комитета по второму периодическому докладу Казахстана (CCPR/C/KAZ/CO/2) и Комментариев казахстанских НПО к информации об осуществлении Заключительных замечаний (2017 год).
Конституционные и правовые рамки осуществления Пакта (статья 2)
1. Несмотря на уже поставленные Комитетом вопросы и рекомендации о применении национальными судами положений Пакта они по существу не применяются.
2. Необходимо также отметить изменение формулировки пункта 3 статьи 4 Конституции РК, которое было внесено 10 марта 2017 г. До этого данное положение было сформулировано следующим образом: «Международные договоры, ратифицированные Республикой, имеют приоритет перед ее законами и применяются непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание закона». Новая формулировка: «Международные договоры, ратифицированные Республикой, имеют приоритет перед ее законами. Порядок и условия действия на территории РК международных договоров, участником которых является Казахстан, определяются законодательством Республики», по существу, исключила непосредственное применение международных договоров в правоприменительной практике Республики Казахстан, в то время как никакого специального законодательства по порядку и условиям применения отдельных международных договоров по правам человека принято не было. Поэтому в правоприменительной практике Республики Казахстан международные договоры по правам человека не просто не имеют приоритета по отношению к национальному законодательству, но и вообще непосредственно практически не применяются.
3. В связи с этим продолжает быть актуальным вопрос о примерах случаев, когда национальные суды ссылались бы на положения Пакта с указанием, в каком контексте и как это влияло на судебные решения.
4. За шесть лет, прошедших со времени рассмотрения Второго периодического доклада Казахстана о выполнении Пакта, никаких процедур для выполнения соображений Комитета в соответствии с Факультативным протоколом к Пакту не было введено.
5. За это время было принято еще более тридцати соображений Комитета, в том числе CCPR/C/132/D/2509/2014 (Куракбаев и Сабдикенова против Казахстана), CCPR/C/131/D/2688/2015 (Торегожина против Казахстана), CCPR/C/131/D/2676/2015 (Цуканов против Казахстана), CCPR/C/133/D/2726/2016 (А.П. против Казахстана), CCPR/C/129/D/2456/2014 (Садыков против Казахстана) CCPR/C/128/D/2686/2015 (Адильханов против Казахстана), CCPR/C/130/D/2418/2014 (Самбетбай против Казахстана) CCPR/C/128/D/2687/2015 (Телибеков против Казахстана), CCPR/C/130/D/2457/2014 (Мухлисов против Казахстана), CCPR/C/129/D/2535/2015, (Ахмедьяров против Казахстана), CCPR/C/129/D/2520/2015 (Байтелова против Казахстана), CCPR/C/130/D/2521/2015 (Нарымбаев против Казахстана), CCPR/C/130/D/2551/2015 (Тихонов против Казахстана), CCPR/C/130/D/2546/2015 (Нурланулы против Казахстана), CCPR/C/129/D/2503/2014 (Торегожина против Казахстана), CCPR/C/130/D/2661/2015 (Полат, Уивер мл. и Эхтле против Казахстана), CCPR/C/130/D/2540/2015 (Куртинбаева против Казахстана), CCPR/C/130/D/2547/2015 (Кулумбетов против Казахстана), CCPR/C/126/D/2420/2014, (Уктешбаев против Казахстана), CCPR/C/126/D/2417/2014 (Геллер против Казахстана), CCPR/C/125/D/2308/2013 (Джуманбаев против Казахстана), CCPR/C/127/D/2920/2016 (Мухортова против Казахстана), CCPR/C/126/D/2542/2015, CCPR/C/126/D/2543/2015 (Инсенова против Казахстана), CCPR/C/126/D/2311/2013 (Торегожина против Казахстана), CCPR/C/126/D/2416/2014 (Сулейменова против Казахстана), CCPR/C/127/D/2431/2014 (Садыков против Казахстана), CCPR/C/125/D/2309/2013 (Абильдаева против Казахстана), CCPR/C/124/D/2257/2013 CCPR/C/124/D/2334/2014 (Торегожина против Казахстана), CCPR/C/124/D/2441/2014 (Жагипаров против Казахстана), CCPR/C/119/D/2146/2012 (Сулейменов против Казахстана), CCPR/C/119/D/2125/2011 (Тян против Казахстана), CCPR/C/121/D/2645/2015 (Челах против Казахстана), CCPR/C/120/D/2158/2012 (Свиридов против Казахстана), CCPR/C/116/D/2129/2012 (Есергепов против Казахстана), CCPR/C/115/D/2304/2013 (Джакишев против Казахстана). Ни по одному из этих соображений Комитета практически никаких мер принято не было.
6. При этом в возражениях по иску Лукпана Ахмедьярова об исполнении Соображений Комитета (CCPR/C/129/D/2535/2015) ответчик – Министерство финансов Республики Казахстан в июне 2021 года указало: «В соответствии с заявлением Республики Казахстан о признании компетенции Комитета по правам человека предусмотренной статьей 1 Факультативного протокола, Республика Казахстан заявила, что она признает компетенцию Комитета по правам человека в части принимать и рассматривать сообщения отдельных лиц, подпадающих под юрисдикцию Республики Казахстан, в отношении действий и бездействий органов государственной власти в отношении принятых ими актов или решений, имевших место после даты вступления в силу данного Факультативного протокола для Республики Казахстан. Таким образом, Республика Казахстан признала компетенцию Комитетов ООН только в части рассмотрения заявлений граждан. В этой связи, рекомендации Комитетов ООН не носят обязательный характер для Республики Казахстан и не имеют преюдициального значения».
7. В связи с этим продолжает оставаться актуальным вопрос о принятии мер по обеспечению всестороннего применения соображений Комитета, принятых в отношении государства-участника при рассмотрении вышеуказанных сообщений.
Недискриминация, равенство мужчин и женщин, запрещение пропаганды национальной, расовой, религиозной ненависти (статья 2, 3, 20 и 26)
8. Несмотря на неоднократные вопросы и рекомендации Комитета, а также других договорных органов и специализированных процедур ООН о разработке и принятии антидискриминационного законодательства, создании антидискриминационных институтов и процедур, никаких практических шагов в этом направлении сделано не было.
9. В связи с этим продолжает быть актуальной просьба сообщить, принимались или принимаются ли меры по введению всеобъемлющего антидискриминационного законодательства, которое: направлено на борьбу с дискриминацией, в том числе в сфере частных отношений; запрещает прямую, косвенную и множественную дискриминацию; содержит всеобъемлющий список запрещенных признаков дискриминации, включая сексуальную ориентацию и гендерную идентичность; и обеспечивает эффективные средства правовой защиты в рамках судебных и административных разбирательств.
10. В январе 2016 года РК ратифицирована Конвенция о борьбе с дискриминацией в области образования, основной целью которой является исключение всевозможной дискриминации в области образования. Рабочая группа НПО Казахстана «По защите прав детей» отмечает сохраняющуюся дискриминацию в отношении детей с ограниченными возможностями; детей, проживающих в сельских районах; детей не граждан РК и детей из бедных семей, особенно в отношении их доступа к образованию и здравоохранению.
11. Организации, защищающие интересы сексуальных меньшинств, отмечают специальные вопросы, которые могут быть включены в Перечень:
– принимались или принимаются ли меры по введению всеобъемлющего антидискриминационного законодательства, где сексуальная ориентация и гендерная идентичность будет прямо указаны в качестве запрещенных оснований для дискриминации;
– осуществлялся ли обзор и пересмотр действующего законодательства в соответствии с положениями Пакта и другими международными нормами в области прав человека, в том числе статьи 121, 122, 123 Уголовного кодекса Республики Казахстан, содержащие на русском языке уничижительную лексику «мужеложство», «лесбиянство»;
– применяется ли адекватная и эффективная защита от любых форм дискриминации, в том числе в сфере частной жизни людей из сообщества ЛГБТИК;
– какие меры принимаются для запрета прямой, косвенной и многократной дискриминация в соответствии с положениями Пакта и другими международными нормами в области прав человека по признакам сексуальной ориентации или гендерной идентичности;
– предоставить информацию о случаях, когда были предусмотрены доступ жертв дискриминации или жертв насилия по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности к эффективным и надлежащим средствам правовой защиты и проведения расследования надлежащим образом и привлечения к ответственности виновных в дискриминации или насилия в отношении лиц по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности;
– сообщить проводился ли пересмотр процедуры в отношении проведения хирургических операций по коррекции для изменения гендерного маркера в целях обеспечения их совместимости с положениями Пакта;
– уточнить, закреплена ли ответственность должностных лиц за нарушение равенства и дискриминацию по мотивам сексуальной ориентации, гендерной идентичности или по любым иным обстоятельствам;
– привести перечень мероприятий, объемы выделенных средств и привлеченных организациях для повышения уровня информированности населения о праве на недискриминацию и обеспечения эффективными средствами правовой защиты с открытым к ним доступом для жертв дискриминации;
– предоставить подробные статистические данные о случаях дискриминации, возбужденных по статье 145 Уголовного кодекса Казахстана и статье 14 Конституции Казахстана, включая случаи дискриминации на основе сексуальной ориентации и гендерной идентичности и соответствующие судебные решения.
Меры по борьбе с терроризмом (статьи 2, 7, 9–10, 14, 19, 21 и 22)
12. Несмотря уже ставившиеся вопросы и рекомендации Комитета в отношении широкого определения терминов в антитеррористическом законодательстве и других проблемах законодательного и практического характера, ситуация практически не изменилась.
13. Казахстанское законодательство, касающееся борьбы с терроризмом, в том числе его финансированием, помимо термина «терроризм», широко использует юридически неопределенный термин «экстремизм». В результате, например, в Законе РК 2009 года «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», несмотря на его название, «экстремизм» упоминается в ряде статей, в частности, в статье 12 «Целевые финансовые санкции, относящиеся к предупреждению и предотвращению терроризма и финансирования терроризма». К тому же, помимо Закона РК 1999 года «О противодействии терроризму» отдельно существует Закон РК 2005 года «О противодействии экстремизму».
14. К лицам, признанным виновными в совершении «экстремистских» преступлений, часто применяется дополнительное наказание в виде запрета занятия «общественной деятельностью». Поскольку в казахстанском законодательстве нет юридического определения термина «общественная деятельность», суды запрещают данным лицам, например, организовывать и участвовать в мирных собраниях, пользоваться Интернетом или участвовать в деятельности общественных организаций.
15. Наконец, на основании статьи 12 Закона РК о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма создан Перечень организаций и лиц, связанных с финансированием терроризма и экстремизма, причем в него автоматически включаются все лица, осужденные за все террористические и экстремистские преступления, независимо от того, участвовали ли они в финансировании терроризма или нет. Включенные в Перечень лица находятся в нем до окончания судимости, то есть весь срок наказания, плюс срок возможного дополнительного наказания в виде лишения права заниматься общественной деятельностью, которое может быть назначено на срок от 1 до 10 лет, плюс срок судимости 6 или 8 лет в зависимости от тяжести преступления. То есть, после окончания срока наказания (обычно в виде лишения свободы) лицо находится в этом Перечне несколько лет, и максимально это может быть 18 лет. Нахождение в Перечне ограничивает включенное в него лицо в получении денег с банковских счетов (только в размере минимальной заработной платы на члена семьи за календарный месяц), возможности открыть предприятие или работать как индивидуальный
предприниматель, заключать договоры страхования и целый ряд других ограничений.
16. Подобное использование термина «экстремизм» практически по правовым последствиям и ограничениям, в том числе в финансовой сфере, аналогично использованию термина «терроризм» и оказывает прямое негативное влияние на гражданское общество и права и свободы человека, в частности на свободу слова и выражения мнения, свободу ассоциации и мирных собраний и другие права.
17. На эти проблемы указала Спецдокладчик ООН по вопросу о поощрении и защите прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом, посетившая Казахстан в 2019 году (A/HRC/43/46/Add.1).
18. Уголовный кодекс РК и Кодекс РК об административных правонарушениях содержат статьи, предусматривающие ответственность за правонарушения в области финансирования терроризма и экстремизма (статья 218 УК РК «Легализация (отмывание) денег и (или) иного имущества, полученных преступным путем», статья 214 УК РК «Нарушение законодательства Республики Казахстан о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» и др.).
19. Отдельным блоком можно выделить законодательство, устанавливающее требования о дополнительной отчетности НКО в связи с рекомендациями ФАТФ, например, законы РК «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам благотворительности»; «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам деятельности неправительственных организаций»; «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам платежей и платежных систем» и т.д., а также принятые многочисленные подзаконные акты и поправки к ним, например, приказ Министра культуры и спорта РК «Об утверждении Правил предоставления сведений о своей деятельности неправительственными организациями и формирования Базы данных о них». Данные нормативные акты предусматривают дополнительную отчетность для некоммерческих организаций, получающих финансирование из иностранных источников (кроме политических партий, профсоюзов, религиозных организаций для которых такие запреты и требования предусмотрены в другом законодательстве) и для благотворительных организаций.
20. В связи с этим возникают вопросы о соответствии антитеррористического и антиэкстремистского законодательства в Республике Казахстан и его применения международным стандартам.
Право на жизнь и чрезмерное применение силы (статьи 2, 6-7, 9 и 21)
21. Несмотря на рекомендации Комитета, в том числе, содержащиеся в пункте 56 Заключительных замечаний о том, что «соответствии с пунктом 5 правила 71 правил процедуры Комитета государству-участнику следует предоставить в течение одного года с момента утверждения настоящих заключительных замечаний соответствующую информацию о выполнении им рекомендаций Комитета, изложенных выше в пункте 18 «Привлечение к ответственности за нарушения прав человека в связи с событиями в Жанаозене», никаких шагов в этом направлении не было осуществлено. Упомянутые в Заключительных замечаниях лица были осуждены к лишению свободы без надлежащего расследования сообщений о пытках, а М.Досмагамбетов в конце сентября 2018 года скончался от заболевания, которое, как он полагал, было связано с примененными к нему пытками.
22. Таким образом, продолжает быть актуальным вопрос о мерах по обеспечению независимого, беспристрастного, тщательного и эффективного расследования нарушений прав человека, совершенных в ходе событий в Жанаозене 16 и 17 декабря 2011 года, таких как непропорциональное и неизбирательное применение силы сотрудниками правоохранительных органов, повлекшее за собой гибель людей и причинение тяжких телесных повреждений, массовые задержания, применение пыток и жестокого обращения к демонстрантам, подозреваемым и по привлечению виновных к судебной ответственности.
23. Кроме того, аналогичные вопросы возникают в отношении январских событий 2022 года в Казахстане, начавшихся мирными протестами и закончившихся массовыми беспорядками. В августе 2022 года Генеральная прокуратура РК опубликовала список погибших в ходе этих событий, правда, без указания обстоятельств гибели этих лиц. В этом списке 238 человек, включая 19 сотрудников правоохранительных органов. Среди погибших есть случайные прохожие и дети. В целом нет никакой ясности или во всяком случае публичности в отношении того, кто стрелял и при каких обстоятельствах.
24. Очевидно, что каждый случай гибели человека должен был расследоваться, и только в случае наличия достоверных доказательств применения оружия на поражение в связи с непосредственной угрозой жизни и здоровью сотрудников правоохранительных органов или обычных граждан применение оружия могло бы быть признанным правомерным. В остальных случаях должно было начаться досудебное расследование и привлекаться к ответственности сотрудники правоохранительных органов и военные, применившие оружие, поскольку это могло быть либо убийство, могло быть превышение власти или должностных полномочий, повлекшее тяжкие последствия и даже причинение смерти по неосторожности, поскольку в подавляющем большинстве случаев погибли случайные прохожие, мирные протестующие и лица, которые не представляли немедленной угрозы жизни и здоровью. Конечно, к ответственности по статье «Убийство» УК РК должны были быть привлечены и лица, убившие сотрудников правоохранительных органов или военных.
25. Хотя власти заявили, что по всем случаям смерти открыто досудебное расследование, пока мало что известно о его результатах. Правда, в середине ноября 2022 года к 6 годам лишения свободы за превышение власти, повлекшее смерть пастуха в ходе январских событий был осужден военнослужащий. Приговор еще не вступил в силу. В остальных случаях ход расследования общественности неизвестен, а многие дела либо прекращены,
либо засекречены. Поэтому для общественности осталось неизвестным, кто (сотрудники каких подразделений) применяли летальное оружие и при каких обстоятельствах.
26. В связи с этим перед властями Казахстана должны быть поставлены вопросы, аналогичные тем, которые были поставлены после событий в г.Жанаозен в 2011 году, с учетом того, что масштабы трагедии в январе 2022 года неизмеримо больше.
27. Отмечая усилия, предпринимаемые государством-участником в целях решения проблемы самоубийств и смертельных, в том числе в тюрьмах, следственных изоляторах и изоляторах временного содержания, Комитет выражал обеспокоенность тем, что количество таких случаев остается значительным. Он также выразил сожаление по поводу скудости информации о проведенных расследованиях таких смертельных случаев и их итогах. Данная рекомендация остаётся актуальной. Между тем нужно также обратить внимание, что попытка самоубийства в местах лишения свободы в большинстве случаев расценивается, как неповиновение законным действиям администрации.
Свобода, личная неприкосновенность и обращение с лицами, лишенными свободы (статьи 7, 9, 10 и 14)
28. В августе 2022 года экспертами гражданского общества было проведено исследование в отношении соблюдения прав лиц, задержанных в ходе январских событий, которое выявило ряд системных проблем, которые уже отмечались Комитетом.
29. Хотя проведенный опрос отвечал требованиям валидности и релевантности, выборку на основе анкетирования 63 адвокатов (а в некоторых случаях задержанных или их родственников), нельзя назвать в достаточной мере репрезентативной, поскольку в целом в ходе и после январских событий было задержано более 10 000 человек, несколько сотен были задержаны на несколько суток, и ко многим из них была применена мера пресечения в виде содержания под стражей. Тем не менее опросом было охвачено примерно 10-20% тех, кто был помещен под стражу, в семи регионах страны, что позволяет оценить и выявить некоторые системные проблемы с соблюдением прав на свободу и личную неприкосновенность, на справедливый судебный процесс (на стадии досудебного расследования), на юридическую помощь и на свободу от пыток и жестокого обращения.
30. Часть 2 статьи 14 Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан (УПК РК) содержит весьма четкое определение фактического задержания, которое означает «ограничение свободы задержанного лица, включая свободу передвижения, принудительное удержание в определенном месте, принудительное доставление в органы дознания и следствия (захват, закрытие в помещении, принуждение пройти куда-либо или остаться на месте и так далее), а также какие-либо иные действия, существенно ограничивающие личную свободу человека, с момента с точностью до минуты, когда указанные ограничения стали реальными, независимо от придания задержанному какого-либо процессуального статуса или выполнения иных формальных процедур». Согласно части 5 статьи 48 УПК РК «при задержании лица по подозрению в совершении уголовного правонарушения срок исчисляется с момента (часа с точностью до минуты) фактического применения этой меры».
31. За задержанием следует доставление, согласно части 1 статьи 129 УПК РК, – «мера процессуального принуждения, применяемая на срок не более трех часов в целях выяснения причастности лица к уголовному правонарушению». Причем согласно части 2 статьи 131 УПК РК «в срок, указанный в части первой статьи 129 настоящего Кодекса [то есть, три часа], должностное лицо органа дознания, дознаватель, следователь составляют протокол задержания».
32. Таким образом, уголовно-процессуальное законодательство Республики Казахстан содержит более или менее четкую процедуру в отношении задержанных, которая начинается с момента фактического задержания, продолжается доставлением, записью в книге учета доставленных лиц, причем в течение трех часов должен быть составлен протокол задержания, в течение двенадцати часов о задержании должен быть письменно уведомлен прокурор, и регистрацией задержанного при соблюдении всех процессуальных гарантий. И дальше все сроки исчисляются с момента фактического задержания, в частности согласно части 2 статьи 14 УПК РК «без санкции суда лицо может быть подвергнуто задержанию на срок не более сорока восьми часов, а несовершеннолетний – на срок не более двадцати четырех часов, за исключением случаев, когда настоящим Кодексом прямо предусмотрена допустимость задержания лица без санкции суда на срок не более семидесяти двух часов».
33. Как показало исследование, существует серьезный пробел, с точки зрения правоприменительной практики, в отношении фиксации времени фактического задержания и его отражения в протоколе задержания. Несмотря на то, что форма протокола задержания включает в себя как время его составления (с точностью до минуты), так и указание на время фактического задержания (с точностью до минуты), с которого начинают исчисляться все сроки, фиксация времени фактического задержания осуществлялась с нарушениями в 60% случаев, а разница между временем фактического задержания и временем, указанным в протоколе задержания, достигала восьми дней.
34. К тому же при задержании не предъявлялось удостоверение сотрудника (в 43% случаев и еще в 30% – это осталось неизвестным), не сообщались основания задержания (в 71%случаев), не разъяснялись права (в 73% случаев) и применялась сила (в 63% случаев). При этом в 90% случаев задержание не фиксировалось на видео.
35. В связи с тем, что, согласно результатам исследования, в 41% случаев доставление осуществлялось не в полицейских транспортных средствах, в 33% случаев оно происходило с неоправданными задержками и в 33% случаев задержанных содержали до оформления протокола в другом месте, то есть, в других участках полиции или вообще в неприспособленных для содержания под стражей помещениях, а в книге учета доставленных лиц их записывали только в 22% случаев (в 54% – это осталось невыясненным), очевидно, что процедура доставления и регистрации задержанных должна быть улучшена.
36. Несмотря на то, что часть 3 статьи 14 УПК РК, часть 1 статьи 131 УПК РК, подпункты 2) и 3) пункта 5 Закона РК «Об органах внутренних дел» содержат гарантии информирования задержанного, непосредственно при фактическом задержании, об основаниях задержания, праве хранить молчание, правах на адвоката по своему выбору и сообщение родственникам или иным лицам по его выбору о задержании, согласно исследованию, основания задержания сообщались только в 21% случаев, а права задержанного не разъяснялись в 73% случаев.
37. Более того, несмотря на гарантии, содержащиеся в части 2 статьи 64 УПК РК, согласно результатам анкетирования, в 63% случаев права не разъяснялись и при составлении протокола задержания, в 76% случаев задержанный не мог связаться с адвокатом по своему выбору, а в 71% не мог воспользоваться правом «на звонок».
38. Согласно исследованию, в 62% случаев конфиденциальное свидание с адвокатом не обеспечивалось в течение первых 24 часов, поскольку адвокаты вообще не могли получить доступ к задержанным. В отношении тех лиц, которые были задержаны в первые дни январских событий адвокаты не могли получить доступ к задержанным в течение нескольких дней со ссылкой на чрезвычайное положение. Это явилось прямым нарушением конституционных гарантий, закрепленных в статье 13 Конституции РК, согласно которой «каждый имеет право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно». А согласно пункту 3 статьи 39 Конституции РК «…ни в каких случаях не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные статьями … 13–15… Конституции».
39. В 73% случаев вначале юридическая помощь оказывалась адвокатом по назначению (оплачиваемых государством), поскольку задержанные не могли связаться с адвокатами своему выбору или выбору их родственников. В ряде случаев задержанные прибегали к помощи адвокатов, оплачиваемых родственниками, поскольку были серьезные нарекания в отношении качества юридической помощи, оказываемой адвокатами по назначению, в том числе несовершеннолетним задержанным. Ряд адвокатов по назначению не информировали родственников задержанных, зачастую не обжаловали постановления о мере пресечения, не предпринимали шагов по инициированию расследования сообщений о пытках и т.д.
40. Несмотря на требования части 2 статьи 131 УПК РК и статьи 223 УПК РК в 60% случаев никакого медицинского освидетельствования после задержания и доставления не осуществлялось и еще в 22% случаев это осталось неизвестным, хотя в 55% случаев, по словам задержанных, в ходе доставления их избивали и в 65% случаев они, правда, значительно позднее, рассказали об этом и других нарушениях в ходе задержания адвокату.
41. В отличие от обеспечения права на медицинскую помощь (медицинский осмотр) незамедлительно после задержания, когда это право, как минимум, в 60% случаев не обеспечивалось, при помещении под стражу в следственный изолятор задержанные
осматривались медработниками в 72% случаев, а в 10% случаев это осталось невыясненным. При этом в 43% случаев были зафиксированы телесные повреждения, а в 36% случаев это осталось невыясненным.
42. Родственники были своевременно извещены о месте содержания под стражей после доставления в следственные изоляторы в 55% случаев, однако, в 30% случаев были эпизоды содержания задержанных инкоммуникадо, и в 13% случаев это осталось невыясненным.
43. По данным исследования следственные действия осуществлялись в присутствии адвоката в 76% случаев, но при этом ходатайства стороны защиты полностью не удовлетворялись в 22% случаев и лишь частично в 41% случаев. При этом в 65% случаев адвокаты обжаловали проводимые в отношении их подзащитных следственные действия и нарушения в ходе них. Однако эти жалобы удовлетворялись только в 10% случаев, а еще в 30% случаев были удовлетворены лишь отдельные жалобы. Причем в 60% случаев не было удовлетворено ни одной жалобы.
44. Представленная информация указывает на серьезные системные проблемы, в отношении решения которых важно поставить соответствующие вопросы перед властями Казахстана.
Запрещение пыток и другого жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания (статьи 2 и 7)
45. Несмотря на неоднократные вопросы и рекомендации Комитета определение «пыток» в уголовном законодательстве Республики Казахстан не соответствует в полной мере определению, содержащемуся в Конвенции ООН против пыток.
46. Все места задержания, следственные изоляторы, места временного содержания под стражей и места отбывания административного ареста продолжают находиться в ведении Министерства внутренних дел Республики Казахстан. Кроме того, ряд следственных изоляторов находятся в ведении Комитета национальной безопасности Республики Казахстан. Причем нужно отметить, что оба этих государственных органа осуществляют досудебное расследование уголовных дел.
47. При этом никакого удовлетворительного ответа на вопрос, почему места содержания под стражей не переданы в ведение гражданского ведомства, как это принято в передовой зарубежной практике, власти Казахстана не дают.
48. Проблема переполненности мест содержания под стражей постепенно решается, но даже по официальным данным финансирование Комитета уголовно-исполнительной системы Казахстана осуществляется по остаточному принципу (ежегодно выделяется 70% от необходимых средств на содержание, из которых 52% составляет фонд оплаты труда). Важно отметить, что за годы независимости Казахстана не построено ни одного нового учреждения, при этом действующая пенитенциарная инфраструктура полностью изношена, что не позволяет полноценно обеспечивать должные условия содержания осужденных (три учреждения – 30-х годов постройки, четыре – 40-х годов, шестнадцать – 50-х годов XX века). Низкий уровень заработной платы, большие физические, моральные, психологические нагрузки, риск для жизни и здоровья, даже при имеющихся социальных льготах, не привлекают квалифицированных специалистов и являются причиной высокой текучести кадров в органах и учреждениях УИС. Все это приводит к системным проблемам соблюдения прав человека в местах лишения свободы Казахстана.
49. В последнее время принцип невысылки в целом соблюдался Казахстаном. Но, к сожалению, в данный момент отсутствует единая правовая практика рассмотрения дел о высылке беженцев. 16 ноября 2022 г. Казахстан депортировал гражданина Афганистана Абдул Басир Навид Ахмада 1989 года рождения в страну происхождения, где есть опасения того, что он будет подвергнут пыткам. Запрет на принудительное возвращение должен оставаться в силе до тех пор, пока ситуация с правами человека в Афганистане не улучшится. 29 декабря 2022 года Казахстан депортировал российского офицера Михаила Жилина, который бежал из России, потому что не хотел участвовать в войне в Украине. Он был депортирован в Россию несмотря на то, что судебные разбирательства по вопросу убежища еще не были окончены. Это вызывает серьезную озабоченность в отношении соблюдения права убежища в Казахстане.
50. Институт независимых экспертов в Казахстане остается весьма неразвитым. Доступ независимого эксперта к жертве пыток затруднен, так как нужно получить разрешение суда или начальника учреждения, и тем самым теряется время, которое очень нужно, чтобы оказать помощь жертве и зафиксировать повреждения в соответствии со Стамбульским протоколом. Кроме того, результаты независимых экспертиз отклоняются или вообще не рассматриваются судами под надуманными предлогами.
51. Во время трагических январских событий 2022 года медицинские работники, вызванные в Департамент полиции Алматинской области для оказания срочной медицинской помощи задержанным, не фиксировали повреждения у жертв пыток и по информации задержанных просили не смотреть на них, чтобы не быть опознанными в будущем, понимая, что недонесение о фактах пыток приравнивается к соучастию в них. Необходимо отметить, что во время январских событий особо пострадали граждане соседних стран, так как искали преступников из-за рубежа. У одной жертвы из Кыргызстана поломали обе ноги, но врач не зафиксировал открытый перелом, хотя он был более, чем заметен. И до сих пор ни один медик не понес наказание.
52. Продолжает быть неэффективной процедура подачи жалоб осужденными. Терминалы для подачи жалоб не работают, сам набор текста на таком терминале затруднителен. Осужденные жалуются, что их жалобы не регистрируются и не отправляются адресатам.
53. С 2020 года в Казахстане начал работать Фонд компенсации жертвам преступлений, в том числе, жертвам пыток. Хотелось бы отметить, что деятельность Фонда построена на единой и фиксированной ставке компенсации, в независимости от степени материального и морального ущерба и напрямую привязана к МРП в РК. Т.е. в среднем сумма эквивалента колеблется до 320 долларов. На конец декабря 2022 г. известно несколько случаев выплат потерпевшим по делам о пытках в г.Талдыкорган, якобы в рамках Закона «О Фонде компенсации потерпевшим». Выплаты жертвам пыток составили в среднем от 100€ до 245€, хотя по этому закону минимальный размер выплат потерпевшим по делам о пытках должен составлять 195€.
Условия содержания под стражей (статья 10)
54. В соответствии с частью 3 статьи 428 Уголовного кодекса Республики Казахстан установлена уголовная ответственность осужденных к лишению свободы за «…неповиновение законным требованиям администрации уголовно-исполнительного учреждения…», что означает организацию группового неповиновения законным требованиям администрации учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, а равно участие в групповом неповиновении, сопряженное с применением насилия или умышленным причинением себе какого-либо повреждения либо повлекшее иные тяжкие последствия». По смыслу данной статьи УК РК членовредительство, т.е. причинение осужденным вреда собственному здоровью признается как одна из форм дезорганизации нормальной деятельности исправительного учреждения по исполнению наказаний, связанных с изоляцией от общества.
55. При этом суды, выносящие обвинительные приговоры таким осужденным и добавляя им сроки лишения свободы, не дают всесторонней оценки причин подобного поведения осужденных, не исследуют, например, причинно-следственные связи членовредительства с действиями администрации исправительного учреждения по производству обыска в помещениях осужденных, проверке их вещей и иного имущества, нарушению их прав.
56. Отдельную озабоченность вызывает существование учреждений смешанной безопасности в пенитенциарной системе Казахстана, а точнее условий содержания в них отдельных категорий осужденных.
57. Согласно информации, полученной от участников Национального превентивного механизма по предупреждению пыток в Республике Казахстан, в целом ряде следственных изоляторов Республики Казахстан, называемых, согласно статье 89 Уголовно-исполнительного кодекса Республики Казахстан, «учреждениями смешанной безопасности», существуют так называемые специальные участки (спецучастки), в которых содержатся осуждённые к лишению свободы, причём осуждённые судом к отбыванию наказания в учреждениях различных видов. Исходя из этой информации в отношении данной группы осуждённых к лишению свободы, по нашему мнению, допускаются грубейшие нарушения их прав, связанные, прежде всего, с коллизией правовых норм, содержащихся в Уголовном кодексе Республики Казахстан (УК РК) и Уголовно-исполнительном кодексе Республики Казахстан (УИК РК).
58. Необходимо особо отметить, что в УК РК нет понятия «учреждение смешанной безопасности», поэтому суд не может назначить осужденному к лишению свободы отбывание наказания в «учреждении смешанной безопасности», а также не может принять решение о переводе осуждённого в «учреждение смешанной безопасности», не говоря уже о том, что перевод осуждённого к лишению свободы в учреждение другого вида может быть осуществлен только по решению суда.
59. Однако, пункт 4 статьи 88 УИК РК позволяет осуществлять перевод осужденного для дальнейшего отбывания наказания из одного учреждения в другое того же вида либо учреждение смешанной безопасности по решению уполномоченного органа уголовно-исполнительной системы в случаях:
1) обеспечения безопасности осужденного…;
2) реорганизации или ликвидации учреждения;
3) производственной необходимости с согласия осужденного;
4) необходимости поддержания правопорядка в учреждении.
60. То есть, если в случае перевода осуждённого к лишению свободы из одного в другое учреждение того же вида по решению КУИС МВД РК это не меняет его правового положения, то его перевод в «учреждение смешанной безопасности» по вышеуказанным основаниям осуществляется без решения суда и существенно ограничивает его права.
61. При этом правовое положение осуждённого к лишению свободы и направленного для отбывания наказания в «учреждение смешанной безопасности» по основаниям «необходимости поддержания правопорядка в учреждении» определяется статьей 92 УИК РК, причем в том виде учреждения уголовно-исполнительной системы, которого нет в УК РК, нет в обвинительном приговоре суда, без решения суда о переводе в такой вид учреждения, и по существу схожее или даже более ограничительное по сравнению с условиями отбывания наказания в учреждениях чрезвычайной или полной безопасности.
62. Это правовое положение регламентировано тремя строчками в пункте 7 статьи 92 УИК РК и без всякого судебного решения приравнивает их к осуждённым, содержащимся в строгих условиях в учреждениях чрезвычайной или полной безопасности.
63. Более того, ничем не регламентирована длительность их нахождения в этих участках, с ними не ведется воспитательная работа, у них нет возможности иметь длительные свидания, ограничены телефонные разговоры. Практически не соблюдается раздельное содержание в камерах. Очень часто в эти участки этапируют осужденных из других регионов республики из «оперативных соображений», а добиться обратного перевода отбывать наказание по месту жительства практически невозможно, так как обязательным условием перевода согласно подпункта 1) пункта 4 статьи 88 УИК РК является наличие положительной степени поведения и места в учреждении соответствующего вида. В этих спецучастках «заработать» положительную степень практически невозможно. В них также у осужденных отсутствует возможность работать, зарабатывать деньги, а также возможность получать образование.
64. Мы полагаем, что это представляет собой грубейшее нарушение принципов и норм уголовного права, представляет собой пытку и жестокое обращение, не связанные с законными санкциями, как это определено в ратифицированной Республикой Казахстан Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания и требует включения в перечень вопросов Комитета.
Насилие в отношении женщин, включая бытовое насилие (статьи 3, 6 и 7)
65. Несмотря на существование с 2009 года Закона Республики Казахстан «О профилактике бытового насилия» реальная ситуация с семейным насилием в Казахстане продолжает оставаться неудовлетворительной. Бытовое насилие до сих пор не криминализовано, а агрессоры обычно отделываются административным наказанием, которое малоэффективно. Как указывают эксперты гражданского общества, в частности Х.К.Ажигулова «с 2019 года наказание за бытовое насилие, в том числе за умышленный легкий вред здоровью в Казахстане – лишь предупреждение. Легкий вред здоровью до сих пор определяется по старой советской методике: если человек не лежит в больнице 21 день, значит, у него/нее легкий вред здоровью. Полицию, прокуроров и судей не волнует, что в современных реалиях подобное определение уже давно устарело, но они все равно продолжают его использовать. Но они не пытаются поставить себя на место, допустим, избитой матери: она не будет вылеживать в больнице 21 день, потому что у нее маленькие дети, которым требуется забота, уход и защита от отца-абьюзера. Поэтому избитая женщина, естественно, выйдет из больницы со сломанной рукой, ребрами, челюстью, с сотрясением мозга. А абьюзер получит всего лишь предупреждение». Таким образом вопросы, содержавшиеся в Перечне вопросов Комитета до представления Второго периодического доклада о выполнении МПГПП и рекомендации в Заключительных замечаниях Комитета после его рассмотрения, к сожалению, продолжают оставаться актуальными.
Свобода передвижения; обращение с иностранцами, включая беженцев и просителей убежища (статьи 6, 7, 12 и 13)
66. Никаких мер по приведению системы обязательной регистрации лиц по месту жительства (так называемой с советских времен «прописки») в соответствие со статьей 12 Пакта не было предпринято.
67. В отношении прав лиц, ищущих убежище, беженцев и лиц без гражданства, а также внутренней миграции можно поставить следующие вопросы:
– внесены ли изменения в законодательство, благодаря которым может быть оказана в полном объёме медицинская и социальная помощь беженцам/лицам, ищущим убежище;
– разработана ли процедура принятия заявлений на присвоение статуса беженца/лица, ищущего убежище в случае отсутствия документов, удостоверяющих личность;
– разработаны ли процедуры и внесены ли изменения в законодательство, полностью обеспечивающие доступ беженцев на территорию Республики Казахстан;
– внесены ли изменения в Закон «О государственной границе РК», освобождающие от наказания за вынужденное незаконное пересечение государственной границы лицами, ищущими убежище;
– в связи с изменением законодательства по вопросам контроля передвижения граждан Республики Казахстан внутри страны, касающееся обязательной временной регистрации на сегодняшний момент возникает необходимость рассмотреть вопрос: насколько необходимы были данные изменения, есть ли возможность их пересмотреть;
– какие изменения планируется внести в процедуру временной регистрации для граждан Республики Казахстан/мигрантов/ беженцев;
– внесены ли изменения в законодательство, обеспечивающие полный запрет на выдачу просителей убежища в страну, где им могут угрожать применение пыток или других видов жестокого обращения
– установлен ли законодательно конкретный государственный орган, где лица, не имеющие в собственности жилья, могли бы зарегистрироваться по месту жительства и получить документ удостоверяющий личность и пользоваться гражданскими и политическими правами;
– отменена ли обязательная регистрация по месту жительства и временного пребывания (проживания) граждан, а также административная ответственность за проживание без регистрации и не по месту регистрации для граждан и собственников жилища.
68. Согласно принятому в 2020 году новому Закону о порядке организации и проведения мирных собраний в Республике Казахстан иностранцы, беженцы и лица без гражданства не имеют права организовывать или участвовать в любых мирных собраниях. В связи с этим возникает вопрос: соответствует ли это положение казахстанского законодательства статьям 13, 2 и 26 Пакта.
Свобода религии и убеждений, собраний и ассоциации (статьи 2, 18, 21, 22 и 26)
69. В декабре 2021 года в законодательство Республики Казахстан о религии были внесены некоторые изменения, однако в целом они мало что изменили в ограничительном подходе правительства к религиозной практике. Продолжает существовать разрешительный регистрационный принцип создания и деятельности религиозных организаций, а любое религиозное собрание за пределами зарегистрированного места проведения религиозных служб требует представления в местные органы власти детального описания предполагаемого собрания за 10 рабочих дней до его проведения.
70. Продолжает существовать напоминающее советскую цензуру требование получения положительного заключения государственной религиозной экспертизы на выпускаемую или ввозимую религиозную литературу и материалы религиозного содержания, если они не выпускаются или ввозятся зарегистрированными в Казахстане религиозными объединениями. Продолжают существовать ограничительные положения, касающиеся регистрации миссионерской деятельности. Право на отказ от несения военной службы по религиозным или иным убеждениям продолжает не признаваться.
71. При этом в Гражданском кодексе Республики Казахстан и Законе Республики Казахстан об общественных объединениях по непонятным причинам религиозные объединения выделены как отдельный вид некоммерческих организаций, хотя по своей правовой природе это общественные объединения, и требования к ним значительно выше, чем к обычным общественным объединениям. Остались невыполненными рекомендации Специального докладчика ООН по свободе религии или убеждений, посетившего Казахстан в 2014 году (A/HRC/28/66/Add.1). Поэтому в перечень вопросов Комитета желательно было бы включить вопросы, связанные с дискриминационными нормами в отношении религиозных объединений по сравнению с общественными объединениями, и невыполнением рекомендаций Спецдокладчика.
72. Принятый в 2020 году, несмотря на серьезную критику международных и национальных и экспертов и правозащитных организаций, новый Закон Республики Казахстан о порядке организации и проведения мирных собраний в значительной мере не соответствует международным стандартам, в частности положениям Замечания общего порядка №37 Комитета к статье 21 МПГПП о праве на мирные собрания и Руководящим принципам ОБСЕ и Венецианской комиссии Совета Европы по свободе мирных собраний, а также рекомендациям Специального докладчика ООН по вопросу о праве на свободу мирных собраний и свободу ассоциации, посетившего Республику Казахстан в 2015 году (A/HRC/29/25/Add.2). Это отмечено и в заключении ведущего международного эксперта, бывшего заместителя председателя и члена Комитета Сары Кливленд, подготовившей юридическое заключение по проекту Закона РК о порядке организации и проведения мирных собраний, и Специального докладчика по вопросу о праве на свободу мирных собраний и свободу ассоциации, выразившим свое мнение по поводу этого законопроекта (Ref.: OL KAZ 1/2020).
73. В статье 32 Конституции РК гарантируется право на собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Таким образом, в Конституции, а потом и в новом законе не только гарантировано право на мирные собрания, но и определены их виды. И далее казахстанское законодательство развивается по тому же пути составления исчерпывающего перечня видов мирных собраний, не рассматривая, по существу, как разрешенные, другие виды мирных собраний, кроме указанных в Законе, и о которых нужно направлять уведомление или заявление о разрешении. Практическим подтверждением этого служит, например, отказ Акимата г.Алматы от 1 октября 2020 года в проведении мирного собрания в ответ на уведомление о проведении артмоба и «гайдпарка». В письме Акимата прямо указано, что этих форм мирных собраний в Законе нет, что и является одним из оснований для отказа в их проведении.
74. Весьма спорным является принятое в Законе 2020 года определение «пикетирования», под которым, в отличие от принятого в мире определения пикета как небольшой группы лиц, теперь понимается только одиночный пикет. Соответственно, два и более человек уже не рассматриваются как «пикет», а, видимо, как «собрание» или «митинг». В связи с этим необходимо вернуться к соображениям Комитета по делу «Свиридов против Казахстана» (CCPR/C/120/D/2158/2012), которые так и остались полностью не выполненными.
75. Примечательно, что к тому же в частях 5-7 статьи 488 Кодекса Республики Казахстан об административных правонарушениях используется не соответствующее принципу юридической определенности и предсказуемости понятие «иное публичное мероприятие», за организацию и проведение которого «в нарушение порядка, установленного законодательством Республики Казахстан о порядке организации и проведения мирных собраний» наступает административная ответственность, хотя этого понятия в самом Законе нет.
76. Как уже отмечалось выше, Закон содержит дискриминационные нормы, запрещающие организацию и участие в мирных собраниях иностранцам, лицам без гражданства и беженцам, а также организацию мирных собраний несовершеннолетним гражданам, что прямо противоречит международным стандартам и нарушает международные обязательства Республики Казахстан.
77. Особую озабоченность вызывают также положения Закона, устанавливающиене соответствующие международным стандартамограничения, согласно которым мирные собрания, кроме одиночных пикетов, могут быть проведены только в специализированных местах, выделенных местными органами власти (маслихатами). На основании статьи 8 Закона 2020 года летом маслихаты всех уровней стали принимать решения о выделении специализированных мест для проведения мирных собраний. В практическом выражении это было реализовано таким образом, что, например, в самом большом городе Казахстана Алматы (более двух миллионов ста тысяч жителей) в июне 2020 года было принято соответствующее решение городского маслихата, в соответствии с которым для собраний и митингов были выделены три места (парк с нормой предельной наполняемости не более 200 человек, сквер за кинотеатром – не более 500 человек, и еще один сквер – не более 1000 человек), а также один маршрут для всех шествий и демонстраций. Остается непонятным, где можно проводить мирные собрания с количеством участников больше указанных цифр.
78. Несмотря на то, что несколько мирных собраний были разрешены в прошлом и этом годах, в целом ситуация с соблюдением этого права остается неудовлетворительной, а власти в подавляющем большинстве случаев отказывают в проведении мирных собраний (причем инициаторы женского марша, который они планировали провести 8 марта следующего года, а уведомление подали в декабре этого года, получили отказ, потому что оказалось, что и маршрут и все три места уже заняты проправительственной общественной организацией), спонтанные собрания запрещены, а граждане, мирно выходящие с акциями протеста подвергаются кеттлингу, задержаниям, штрафам и административным арестам.
79. По существу все вопросы, содержавшиеся в Перечне вопросов Комитета до представления Второго периодического доклада о выполнении МПГПП и рекомендации в Заключительных замечаниях Комитета после его рассмотрения, касающиеся права на свободу мирных собраний, к сожалению, продолжают оставаться актуальными.
80. Аналогично продолжают быть актуальными вопросы, содержавшиеся в Перечне вопросов Комитета до представления Второго периодического доклада о выполнении МПГПП и рекомендации в Заключительных замечаниях Комитета после его рассмотрения, касающиеся права на свободу ассоциации. Продолжает сохраняться запрет на создание и деятельность неформальных общественных объединений.
81. Следует также отметить, что в Республике Казахстан в последние несколько лет существенно изменён порядок регистрации юридических лиц. Например, для субъектов малого предпринимательства установлен уведомительный порядок регистрации, при котором учредительные документы (устав и учредительный договор) в регистрирующий орган не представляются. Сроки государственной регистрации субъектов частного предпринимательства составляют один рабочий день. Учитывая повсеместное внедрение веб-портала «электронного правительства», имеется возможность подачи уведомления через портал электронного правительства через Интернет, не выходя из офиса или дома. Эти, безусловно, позитивные изменения процедуры регистрации, тем не менее, не распространяются на некоммерческие организации, в том числе профсоюзы, которые по- прежнему проходят разрешительную процедуру регистрации в органах юстиции.
82. В 2016 году в рамках борьбы с финансированием терроризма был принят обширный пакет правовых актов, включающий Закон РК о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма. В этом Законе указано, какие операции с деньгами и (или) иным имуществом подлежат финансовому мониторингу, а также указываются операции, по которым мониторинг не проводится. Уголовный кодекс РК и Кодекс об административных правонарушениях содержат статьи, предусматривающие ответственность за правонарушения в этой области (статья 218 УК РК «Легализация (отмывание) денег и (или) иного имущества, полученных преступным путем», статья 214 УК РК «Нарушение законодательства Республики Казахстан о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» и др.). Поправками от 13 мая 2020 года в этот Закон также была введена дополнительная ответственность субъектов финансового мониторинга за несоблюдение требований законодательства в части не предоставления информации по запросу уполномоченного органа. При этом совершение операций с деньгами/имуществом с участием некоммерческих организаций (НКО), поступления из-за рубежа денежных средств на счета НКО, совершение операций с деньгами/имуществом, связанных с благотворительной деятельностью без участия НКО, совершение операций с деньгами/имуществом с участием НКО с религиозным направлением – рассматривается как подозрительная операция и подлежит финансовому мониторингу. Таким образом, финансовому мониторингу подлежат абсолютно все средства, полученные НКО. Помимо этого, НКО ежегодно сдают сведения о своей деятельности за год в Министерство информации и общественного развития, где подробно расписывают все свои доходы и расходы, реализуемые проекты, как за счет отечественных, так и зарубежных источников.
83. Кроме того,Налоговый кодекс РК в настоящее время содержит статью 29, которая предусматривает обязанности лица и (или) структурных подразделений юридического лица при получении, расходовании денег и (или) иного имущества от иностранных государств, международных и иностранных организаций, иностранцев, лиц без гражданства в отдельных случаях уведомлять налоговые органы об этом. Причем пункт 1 статьи 29 предусматривает, что физические и/или юридические лица и их структурные подразделения обязаны уведомлять налоговые органы о получении денег и (или) иного имущества от иностранных государств, международных и иностранных организаций, иностранцев, лиц без гражданства в размере, превышающем установленный уполномоченным органом размер, в случае, когда деятельность получателя денег и (или) иного имущества направлена на:
– оказание юридической помощи, в том числе правовое информирование, защиту и представительство интересов граждан и организаций, а также их консультирование;
– изучение и проведение опросов общественного мнения, социологических опросов, за исключением опросов общественного мнения и социологических опросов, проводимых в коммерческих целях, а также распространение и размещение их результатов;
– сбор, анализ и распространение информации, за исключением случаев, когда указанная деятельность осуществляется в коммерческих целях.
84. Практически все перечисленное относится к правозащитной деятельности. При этомразмер денег и иного имущества при котором лицам надлежит отчитываться перед налоговыми органами определен в 1 тенге (0,002 доллара США). Помимо уведомлений также этим лицам надлежит представлять в налоговые органы сведения о получении и расходовании денег и (или) иного имущества, полученных от иностранных государств, международных и иностранных организаций, иностранцев, лиц без гражданства, в порядке, сроки и по форме, которые установлены уполномоченным органом.
85. За несоблюдение требований статьи 29 НК предусмотрена административная ответственность в рамках статьи 460-1 Кодекса об административных правонарушениях РК (КоАП) за нарушение порядка представления сведений о получении денег и (или) иного имущества от иностранных государств, международных и иностранных организаций, иностранцев, лиц без гражданства или их расходовании.
86. В Уголовном кодексе РК продолжает существовать специальная ответственность «лидера общественного объединения». Кроме того, против членов и сторонников общественных объединений, особенно оппозиционных политических партий, и религиозных объединений активно применяется статья 405 Уголовного кодекса РК «Организация и участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации после решения суда о запрете их деятельности или ликвидации в связи с осуществлением ими экстремизма или терроризма». По этой статье за экстремизм запрещены не призывавшие к насилию и не практиковавшие насилие оппозиционные политические движения «Демократический выбор Казахстана» (в 2018 году) и «Көше партиясы» (в 2020 году), а их сторонники или даже просто граждане, выражавшие поддержку их программам или каким-то высказываниям их лидеров, привлекались к уголовной ответственности и приговаривались к длительным срокам лишения свободы просто по факту поддержки этих движений без каких либо высказываний или действий насильственного характера.
Справедливое судебное разбирательство (статья 14)
87. Наблюдается вызывающее сомнение, в том числе «политизированное», применение сделки о признании вины, когда целью является быстрое (сокращенное) разбирательство, причем в ряде дел против правозащитников, гражданских активистов, оппозиционных политиков на практике наблюдается «торг» о признании вины взамен на меньшее наказание.
88. Суды не уделяют должного внимания заявлениям о пытках. Это наблюдалось по целому ряду дел в связи с январскими событиями.
89. Доступ к суду для наблюдателей в условиях COVID-19 по многим делам попросту отсутствовал: физический доступ в здания судов отсутствовал, например, в столице, начиная с середины марта 2020 г. Чтобы наблюдателю получить доступ к судебному заседанию, необходимо владеть информацией, которая до марта 2020 г. размещалась на сайтах судов, а в период COVID-19 такой информации на сайтах судов не было. Нужно было подать в онлайн-режиме ходатайство, в то время, как не сторона по делу не вправе заявлять ходатайства согласно Гражданскому процессуальному кодексу Республики Казахстан, Уголовно-процессуальному кодексу Республики Казахстан, Кодексу Республики Казахстан об административных правонарушениях и Административному процедурно-процессуальному кодексу Республики Казахстан. Причем ходатайство должно быть подано не позднее чем за 1 час до начала открытого судебного заседания. Верховный Суд РК, например, ответил на жалобу: «По базе данных судебного кабинета Верховного Суда стало известно, что Ваше ходатайство о подключении к судебному заседанию поступило в суд в этот день, менее чем за 1 час до начала судебного заседания, поэтому оно не рассматривалось». Следует получить номер телефона секретаря судебного заседания (отсутствуют в открытом доступе), а одна из сторон должна заявить о подключении к процессу наблюдателя. Необходимо отметить, что речь идет об открытых судебных процессах, на которые могут свободно прийти любые лица, если процесс ведется не онлайн.
90. Несмотря на то, что период жестких ограничений, связанных с COVID-19, закончился, в Казахстане продолжают широко применяться онлайн-разбирательства, в том числе по уголовным делам, причем иногда с принуждением к онлайн-заседанию без возможности выбора формы судебного процесса. Более того, суды стали практиковать полузакрытые судебные процессы с точки зрения физического доступа в зал судебного заседания. То есть, в зале находятся только стороны, а независимым наблюдателям и журналистам, а также публике предлагают находиться в другом зале и смотреть процесс через видеосвязь, причем обычно с весьма плохим качеством.
91. В нарушение подпункта b) пункта 3 статьи 14 Пакта о праве каждого на выбранного им самим адвоката, в Казахстане по делам, где имеются сведения или документы, содержащие государственные секреты, могут участвовать только адвокаты, имеющие допуск к государственным секретам, который оформляется органами юстиции. Таким образом подозреваемый, обвиняемый или подсудимый не может воспользоваться адвокатом по своему выбору, а выбирать адвоката из списка, имеющих допуск, поскольку не всем адвокатам такой допуск выдается. На эту проблему указывал Комитет в своих Соображениях по делу «Есергепов против Казахстана» (CCPR/C/116/D/2129/2012), а также Рабочая группа ООН по произвольным задержаниям в своем мнении 57/2022, касающемся Карима Масимова (A/HRC/WGAD/2022/57), однако никаких изменений не произошло.
92. В нарушение пункта 1 статьи 14 Пакта, согласно которому «любое судебное постановление по уголовному или гражданскому делу должно быть публичным, за исключением тех случаев, когда интересы несовершеннолетних требуют другого или когда дело касается матримониальных споров или опеки над детьми», в Казахстане гражданское процессуальное законодательство и уголовное законодательство предусматривают возможность оглашения только резолютивной части судебного постановления, а в некоторых случаях законодательство позволяет вообще не оглашать публично судебное постановление, когда речь идет о государственных секретах. Более того, в случае ученого-политолога Константина Сыроежкина, осужденного в 2019 году к 10 годам лишения свободы за якобы государственную измену, он сам не только не имел доступа к ряду материалов собственного уголовного дела, но и не был ознакомлен с мотивировочной частью приговора.
93. Органы, ведущие досудебное расследование уголовных дел, злоупотребляют тайной данных досудебного расследования, закрепленной в статье 201 Уголовно-процессуального кодекса. Используя эту статью, дознаватели и следователи берут подписку о неразглашении вообще какой-либо информации об уголовном деле, угрожая преследованием за разглашение тайны досудебного расследования. Это включает информацию об обвинениях, предъявленных данному лицу, и другую информацию, даже не связанную непосредственно с ходом расследования. Причем эту подписку берут и у свидетелей, и у экспертов, и у адвокатов, и даже у самого подозреваемого или обвиняемого, нарушая, по нашему мнению, принципы гласности, равенства сторон и право на защиту в широком смысле.
94. Особую озабоченность вызывают нарушения права на справедливый судебный процесс в отношении гражданских активистов, правозащитников, журналистов и оппозиционных политиков. По делам в отношении таких лиц очевидна политическая мотивированность уголовного преследования и заданный обвинительный характер уголовного процесса. Это касается и признанных Экспертным советом гражданского общества политическими заключенными Жанболата Мамая, Ермека Нарымбаева, Ержана Ельшибаева, Шухрата Кибирова, Жанмурата Аштаева, Ерулана Амирова, Бекижана Мендыгазиева, Даната Намазбаева, Михаила Козачкова, а также других гражданских активистов, которые подвергаются преследованиям и репрессиям.
Безопасность правозащитников
95. Продолжает являться проблемой обеспечение безопасности правозащитников. Так согласно данным общественного объединения «Қадір касиет» только за 11 месяцев 2022 г. зафиксировано более 800 случаев угроз правозащитникам, гражданским активистам, из них мужчин почти в 2 раза больше женщин. Число угроз женщин выросло с 30% в 2017 г. до 34,6% в 2022 г. В 2016 г. – 458, в 2017 г. – 487, в 2018 г. – 489 г., в 2019 г. – 733, в 2020 г. – 1414, в 2021 г. – 1586 случаев угроз.
96. Государство демонстрирует неэффективность расследования нападений на правозащитников. В частности, до сих пор никакого прогресса не наблюдается в расследовании нападений на правозащитников и журналистов в офисе Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности в июле 2019 года и на руководителей Казахстанской феминистской инициативы «Феминита» Жанар Секербаеву и Гулзаду Сержан в городах Шымкенте, Караганде и угрозы им в городе Актобе в мае- июне 2021 года. В марте 2022 г. Омбудсман сообщила о создании рабочей группы по защите правозащитников, однако, пока о каких-либо реальных результатах ее деятельности неизвестно.
Декабрь 2022 года
