Два важных события после январских протестов могли бы в значительной степени продемонстрировать поворот государства в сторону обещанного Нового Казахстана. Это публикация официального списка погибших и первый процесс в отношении полицейских садистов. Однако в обоих случаях все выглядит как на отвяжись.
Разночтения в списках
238 фамилий с инициалами и без каких-то дополнительных подробностей. Видимо, по мнению Генеральной прокуратуры это должно успокоить общество и показать готовность государства выполнять свои обещания (президент Токаев пообещал в начале июня, что список будет опубликован). Однако же помимо минимализма в предоставлении информации оказалось, что списки имеют весомые разночтения со списком правозащитников и гражданских активистов под эгидой Бахытжан Торегожиной #qantar2022 и списком радио «Азаттык». Поскольку в обоих случаях подробностей намного больше, и вряд ли у правозащитников и журналистов были намерения что-либо скрывать, то доверия эти документы вызывают куда больше.
Созданный правозащитниками альянс #qantar2022 установил имена и фамилии 256 погибших. Проект казахской службы RFE/RL выявил 202 жертвы кровавого января (из них семь детей и подростков, тогда как казахстанские власти заявляли о двух убитых несовершеннолетних).
Правозащитница Бахытжан Торегожина говорила, что со списком Генпрокуратуры у них совпало 187 фамилий. 51 фамилии в списке #qantar2022 нет, зато есть данные по 21 человеку, которые не указаны в официальном списке.
В списке «Азаттык» при самостоятельной сверке нашлось 25 человек (еще двое, возможно, присутствуют в данных Генпрокуратуры под созвучными именами), не вошедших в число, выявленных главным надзорным органом. В «Азаттыке» отмечали, что в официальный список почему-то не вошел погибший гражданин Израиля Леван Когеашвили. Также есть опасения, что государство могло не включить в свой мартиролог всех замученных в стенах отделений полиции и наложивших на себя руки из-за угроз и давления силовиков.
Сами госорганы, похоже, не до конца определились сколько же человек официально погибло в результате пыток. 23 февраля начальника службы спецпрокуроров Генеральной прокуратуры РК Ризабек Ожаров сказал, что что по данным прокуратуры от пыток в изоляторах временных содержаний скончалось шесть человек: два в Алматы, трое в Восточно-Казахстанской области и один в Талдыкоргане. 14 марта председатель Агентства по противодействию коррупции на заседании нижней палаты парламента сообщил, что в следственных изоляторах скончалось восемь участников январских событий (без уточнения от чего).
Но не исключено, что жертв пыток может быть больше. Известно, что некоторых погибших находили на улицах и в моргах со следами истязаний, и кто сможет опровергнуть, что таким образом силовики избавлялись от улик? Как это, к примеру, произошло в Кызылорде с гражданским активистом Айтбаем Алиевым (к тому же не включенным в официальный список жертв января).
Первые пошли
Но если число признанных жертв пыток увеличилось, то количество дел, возбужденных по фактам применения пыток, стремительно сокращается.
12 июля глава антикоррупционной службы Олжас Бектенов в ходе встречи с делегацией Евросоюза сообщил, что его ведомство расследует 177 дел по заявлениям о пытках, расследование еще 171 дела по таким заявлениям завершено. Таким образом общее число дел составило 348, тогда как по состоянию на 13 марта в прокуратуре говорили о 243.
И сегодня же в Талдыкоргане начинается процесс в отношении полицейской пятерки, после того, как удалось доказать применение пыток к 23 лицам. Правда, есть большая доля вероятности, что талдыкорганский суд станет образцово-показательным, а «первые ласточки» будут сделаны «козлами отпущения». Как это уже было в Жанаозене в 2011 году. При том что эта совсем не великолепная пятерка не фигурировала в апрельском сообщении службы Генеральной прокуратуры о восьми арестованных работников КНБ и одном полицейском.
Юрист и правозащитник из Талдыкоргана, участник Коалиции НПО Казахстана против пыток Виктор Тен, который вместе с несколькими коллегами смог, несмотря на колоссальное давление со всех сторон, добиться того, что его город со своим главным январским ноу-хау – прижиганием утюгом – стал известен за пределами страны. Тогда же власти должно быть поняли, что шила в мешке уже не утаишь и были вынуждены привлечь к ответственности хоть нескольких, на кого прямо указывали их жертвы: Кенжебаева, Нуртазу, Токташа, Боканова и Жумашова.
Он уточняет, что часть дел по области (переименованной на Жетысускую) еще находится в производстве антикоррупционной службы
Но даже при самом скромном представлении пыткам в январе-феврале подверглось не менее половины всех задержанных из официально заявленных десяти тысяч. Масштабы внушительные. И надо полагать, что на каждую из жертв приходится по одному – два палача. Но избавиться от нескольких тысяч преступников в погонах государство позволить себе не может. Других-то нет. Так что люди, сознательно преступившие закон, с деформированной психикой и, скорее всего, с психическими отклонениями продолжат нести службу.
В Коалиции НПО Казахстана против пыток намерены наблюдать за первым пост-кантарским процессом в отношении представителей власти.
Также в Коалиции надеются, что после вынесения приговоров виновным, все пострадавшие получат адекватную компенсацию.
Но для начала нужно хотя бы дождаться результатов суда, и добиться того, чтобы государство навело порядок в своем списке погибших в соответствии с уже имеющимися и представило обществу полную картину. Какой бы неприятной для государства она не была.
